Диана Видра - Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде

Думаю, этого повествования о послеразводной фазе Себастьяна и его матери достаточно, чтобы понять: Себастьян попал в «эдипов кризис», который характеризуется не только как простая регрессия в собственный уже преодоленный «эдипов» отрезок развития, но который также демонстрирует отличительные качества, свойственные для эдипова развития детей в семьях без отцов или в конфликтных семьях... «Посттравматическая защита, при помощи которой Себастьян в итоге преодолел страхи послеразводного кризиса, состояла в далеко идущей идентификации с матерью, в ходе которой он вместе с нею отказался от отца. За этим отказом, однако, прослеживается пассивно-боязливая, гомосексуально окрашенная тоска по мужскому любовному объекту». На примере Себастьяна мы видим, что дети, уже было успешно закончившие свое эдипово развитие, могут окончательно потерять свои завоевания по причине того, что родителям после развода не удается создать тех условий, которые необходимы ребенку для его здорового развития: переживания развода грозят стереть уже совершенные шаги.

Существует ли «оптимальный возраст» для развода? Такой вопрос нередко задают Фигдору родители. На основе вышеизложенного может создаться впечатление, что для ребенка совершенно безразлично, сколько было ему лет во время развода родителей и благополучно или нет протекала до этого его жизнь, поскольку переживания развода могут основательно разрушить уже построенные объектные отношения. Но это, конечно, не так. Во всяком случае, если это и верно, то не в таком упрощенном виде. Главное, здесь возможны вариации в пространстве между «патогенным» и «нормальным» развитием. Но, чем раньше происходят нарушения, тем выше опасность болезненных изменений. Кроме того, в ходе процессов разрушения психических завоеваний не все достижения предыдущего развития оказываются потерянными. Регрессивно активизированные конфликты никогда не представляют собой просто нового наслоения первичных конфликтов, к этому добавляется представление ребенка о себе и о том, каким он хочет быть, и здесь семилетний ребенок сильно отличается от четырехлетнего. И все же возраст сам по себе не позволяет сделать каких-либо специфических прогнозов. Здесь чрезвычайно важны: способность родителей правильно реагировать на непосредственные и опосредованные душевные реакции ребенка, длительность и интенсивность супружеских конфликтов перед разводом и вопрос, насколько ребенок был в них втянут, а также «ступень развития», которая зависит не столько от возраста, сколько от условий развития и душевного равновесия ребенка перед разводом. Огромную роль играет способность родителей общаться друг с другом также и после развода и их способность признавать другого как отца или как мать. И эта способность не столько моральная, сколько психическая. Мы видели, что матери Себастьяна такое было просто не по силам. Чего стоили зрелость и здоровье мальчика, когда мать в собственных отношениях с ребенком не в состоянии была найти место его любви к отцу и его страданиям! Или чем могла помочь знакомому нам Манфреду готовность родителей прийти ему на помощь, если он просто не мог себе представить жизни в разлуке с отцом?

Фигдор рассказывает в своей книге, как однажды к нему в кабинет пришла молодая женщина и рассказала, что она ужасно несчастна в браке. Недавно она познакомилась с мужчиной, в которого сильно влюбилась и это, по ее словам, снова вернуло ее к жизни. Ей хочется расстаться с мужем, но она боится, как бы разлука с отцом не повредила их маленькой дочери Ирме. Та была нежно привязана к отцу. Женщина хотела знать одно: может ли она уже сейчас развестись или ей следует подождать до школьного возраста? Но если это требуется для нормального развития ребенка, то она готова принести в жертву свои отношения с любимым человеком. «Не считая того, что это просто не входит в задачи консультанта принимать жизненно важные решения за своих клиентов, мог ли я вообще — хотя бы самому себе — ответить на этот вопрос?»

Но если бы пришлось ответить на такой вопрос, то следовало бы начать так: «Это зависит от того...» Например, если родители все еще будут жить вместе, как будут выглядеть отношения матери и отца? Сможет ли мать по-настоящему простить своей дочери, что ради нее она отказалась от своего счастья? К тому же в этой ситуации следует ожидать, что родители будут постепенно отдаляться друг от друга и их отношения станут в конце концов скрыто или открыто агрессивными, мать в любом случае, если не сознательно, то бессознательно будет упрекать дочь за свой отказ от любимого человека, что неизбежно отразится на их отношениях. И мы спросим себя, а не лучше ли было ей уже сейчас расстаться с нелюбимым мужем? Но даже если развитие Ирмы протекало до сих пор в более или менее благоприятных условиях и она уже совершила необходимые для ее возраста шаги развития, следовало бы спросить, а в состоянии ли будут родители дать продолжение ее отношениям с любимым отцом и поддержать ее в неизбежных переживаниях, связанных с разводом? Сможет ли мать вместе с ее новым мужем создать теплую семейную атмосферу, необходимую для дальнейшего развития ребенка? Установятся ли хорошие отношения между маминым новым мужем и Ирмой, сможет ли отец сохранить любовь к дочери, несмотря на то, что у нее возникли нежные отношения с мужчиной, который лишил его семьи, и, наконец, смогут ли мать и ее новый муж смириться с тем фактом, что отец — по причине любви к нему дочери — и дальше останется частью их новой семьи? Вот вопросы, на которые следовало бы ответить прежде.

И все же можно смело сказать одно: «оптимального» возраста детей для развода не существует. Что существует, так это более или менее удачные условия, которые следовало бы создать для того, чтобы сделать возможным дальнейшее благополучное их развитие. И здесь не последнюю роль играет душевное равновесие самих родителей. Важно, чтобы они были в состоянии понимать своих детей и делать для них все необходимое. Чрезвычайно важно знание психологии ребенка. Ведь большинство родителей допускают ошибки в обращении с детьми не по злобе, а как раз наоборот — из убеждения, что то, что они делают, и есть наилучшее. Но психоаналитики знают, стоит пролить на предмет хотя бы каплю знания, стоит родителям понять истинное положение вещей, как изменения происходят буквально на глазах.

При всей «нормальности» спонтанных реакций на развод невозможно найти двоих детей, которые с одинаковой тоской или одинаковой яростью реагировали бы на состоявшуюся или предполагаемую потерю одного из родителей.

Необходимые условия, призванные помочь детям, должны быть созданы прежде всего именно родителями, потому что на них как раз и направлены аффекты, чувства и грозные фантазии детей. Главное здесь следующее: окажутся детские страхи и опасения «доказанными» или они будут опровергнуты, то есть сумеют ли родители дать ребенку почувствовать, что мир, несмотря ни на что, все же «не перевернулся», что он стоит на месте. А это значит, ребенку следует внушить уверенность в том, что мама и папа остаются вполне досягаемыми, что он все еще любим и имеет право любить сам, и он должен увидеть надежность отношений с обоими родителями. Так он поймет, что даже в этих изменившихся обстоятельствах он все еще может рассчитывать на радость и удовлетворение. Очень важно, чтобы ребенок не стыдился говорить о своих печалях, и не только с родителями, но и с другими членами семьи или с близкими людьми, чтобы ему не запрещалось чувствовать и выражать свои чувства. Маленькие дети могут это делать в игре. Например, в игре с куклами можно изображать ситуации, похожие на его собственную: «Вот эта кукла будет у нас девочка Маша. Вот это — ее мама. А это — папа. Мама и папа развелись и Маша живет с мамой. С папой они по воскресеньям ходят на пруд и кормят там уток...» и т. д. В игре или в беседах ребенок имеет право порой «выходить из себя», и это очень важно не запрещать ему это делать. Таким образом, «проигрывая» тяжелые ситуации, он обнаруживает, что из-за его гнева ничего страшного не произошло, сам он цел и невредим, и его близкие тоже. Может быть, ребенка нужно просто «держать в руках», как это сделала мама Катарины. Наконец, надо постараться в это время как можно меньше отказывать ему в близости и в удовлетворении его регрессивных желаний, т. е. разрешить ему «впадать в детство» — снова контролировать мать, пачкаться, если ему того хочется, проявлять свои «эгоистические» потребности. Конечно, само устройство нашей жизни не всегда позволяет удовлетворять все эти желания детей, но там, где это необходимо, отказ должен затрагивать только удовлетворение желания, а не само желание , о чем мы уже говорили выше.