Джон Спонг - Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Я понимаю беспокойство и даже тревогу, которую испытывают многие, достигнув этого последнего перекрестка в истории нашей веры, но нам его не избежать. Вопрос, который следует здесь поставить – чему именно мы должны сказать «да» или «нет»? Иными словами, что такое воскресение? Я могу сказать абсолютно честно и с глубочайшей убежденностью: на мой взгляд, воскресение Иисуса было реальным. В подтверждение своей точки зрения могу сослаться на объективные данные, свидетельствующие о том, что после Распятия Иисуса произошло некое крайне важное и значительное событие, повлекшее за собой драматические и судьбоносные последствия. Перемены, ставшие результатом события, легко подтвердить документально, однако само событие, вызвавшее к жизни эти перемены – нет. Мы уже отмечали то, что кажется бесспорным историческим фактом: как только Иисус был арестован, ученики бежали и, по всей вероятности, он умер в одиночестве. Но столь же несомненным представляется и тот факт, что после распятия некое переживание колоссальной внутренней силы не только вернуло учеников обратно к Иисусу, но дало им силу и мужество открыто исповедовать Иисуса даже перед лицом возможных преследований и мученичества. Они ни разу не дрогнули. Их уверенность была такой, что ни угрозы, ни запугивания отныне не могли отделить их от Бога, которого, по их мнению, они встретили в Иисусе. Когда они пытались облечь содержание этого преображающего опыта в слова, то использовали такие выражения, как «Он не мог быть держим ею [смертью]» и «Мы видели Господа». Что-то должно было произвести столь разительную перемену в их жизни.

Вместе с тем следует отметить: пасхальный опыт изменил и то, как ученики воспринимали Бога. Самая сущность иудаизма отражена в символе веры, известном как Shema : «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть». Как утверждается в Shema , ни один еврей или еврейка никогда не должны преклонять голову ни перед кем, кроме святого Бога. Однако после смерти Иисуса те же ученики-евреи стали воспринимать Бога так, что они уже не отделяли Иисуса от Бога. Иисус из Назарета стал для них человеческим обликом Бога [40] . Человеческое лицо Бога (“The Human Face of God”) – название, которое Джон Робинсон дал своей книге по христологии. Детали см. в библиографии. , поэтому еврей Фома мог сказать еврею Иисусу: «[Ты] Господь мой и Бог мой!» (Ин 20:28). Опять же, что-то должно было послужить причиной столь резкой перемены.

Могу сказать абсолютно честно и с глубочайшей убежденностью: воскресение Иисуса было реальным

Третья сторона этой новой реальности проявила себя, когда событие Воскресения, в чем бы оно ни заключалось, было отождествлено с первым днем недели и породило новый церковный праздник. В пределах всего одного поколения христианское воскресенье стало соперничать за первенство с еврейской субботой даже среди еврейских учеников Иисуса. Люди обычно не меняют и даже не дополняют свои священные традиции столь легко. Уже по одной этой причине, помимо всего прочего, упомянутые выше фундаментальные перемены приводят меня к выводу, что событие, которое первые христиане стали называть Пасхой, было реальным. Поразительные сдвиги в сознании, не говоря уже о заметных переменах в характере, богословии и формах поклонения, захватили последователей Иисуса некоторое время спустя после Распятия. Приведенные выше данные нельзя отклонить: они и весьма существенны, и вполне реальны. Однако ни в одном из перечисленных случаев они не говорят нам, что именно произошло – лишь то, что нечто действительно произошло.

Суть пасхального опыта – совсем другой вопрос. Когда мы вникаем в детали Воскресения, встречающиеся в Евангелиях, то сталкиваемся с множеством запутанных, зачастую противоречащих друг другу и сбивающих с толку утверждений. Большинство «традиционных» верующих никогда не задумывались над фактами из истории собственной религии – например, над тем, что лишь в девятом десятилетии нашей эры, в одном-единственном письменном источнике, было высказано предположение, что описанные выше перемены на самом деле вызваны Иисусом, телесно восставшим из гроба в виде воскрешенного тела, готового продолжать свою жизнь в этом мире. Павел ничего подобного не говорит. У Марка нет рассказов о том, как воскресший Иисус являлся кому-нибудь в теле. Матфей занимает двойственную позицию: из двух его рассказов о Воскресении первый, с участием женщин, пришедших к гробнице, напоминает телесное явление, а второй, с участием учеников в Галилее, больше похож на видение. Лишь в двух последних канонических Евангелиях, от Луки и Иоанна (написанных в 90–100 годах), истолкование Пасхи уже включает рассказы о воскресении Иисуса, телесно восставшего из гроба. Со временем, начиная со II века, когда начали складываться христианские символы веры, более поздняя традиция в прямом смысле слова подавила собой раннюю, не предполагавшую телесного воскресения, и стала формировать уже обычное для нас понимание Пасхи.

Следующее, что вынужден признать любой серьезный исследователь Нового Завета – то, что, несмотря на статус «слова Божьего», приписанный книгам Нового Завета Церковью и сделавший их источником высшего авторитета, в них встречаются серьезные разночтения почти обо всем, что касается события, играющего главную роль в возникновении христианства. Позвольте вкратце указать на некоторые из этих несоответствий. Был ли Иисус похоронен в гробнице в саду? Евангелия уделяют погребению немалое внимание. Но Павел, судя по всему, никогда не слышал ни о какой гробнице (1 Кор 15:1–11), а Книга Деяний, по-видимому, предполагает, что Иисуса похоронили его же убийцы (Деян 13:29). Из исторических исследований той эпохи нам известно: в оккупированной Иудее тщательно спланированное погребение осужденного и казненного преступника (а именно таковым в глазах римлян являлся Иисус) было почти неведомо. Обычно тело жертвы бросали в неглубокую могилу вместе с другими казненными в тот же день преступниками, засыпали землей, изгоняя смрад, и скоро о нем забывали. Одичавшие бродячие псы ночью, под покровом темноты, обгладывали тела несчастных, а то, что от них оставалось, в том климате быстро разлагалось.

Далее Евангелия говорят, что группа женщин пришла к гробнице в первый день недели. У Павла нет упоминаний об этой традиции. Во всех Евангелиях она присутствует, однако тексты расходятся и в том, что это были за женщины, и в том, сколько их было. У Марка их три, у Матфея – две, у Луки – пять или шесть, а у Иоанна – только одна. Ни один из авторов Евангелий не сходится с другим даже в такой малозначительной детали. Видели ли эти женщины в первое пасхальное утро воскресшего Господа? Марк говорит, что нет; Матфей – что да; Лука – нет; Иоанн – да. Евангелия не согласны и в том, кем был вестник, объявивший о воскресении. Это был «юноша, облеченный в одеяние белое», сообщает нам Марк (16:5). Это был «ангел Господень», сошедший с небес и с помощью сверхъестественной силы погрузивший стражников в сон, чтобы он мог откатить камень от входа в гробницу, говорит Матфей (28:2–4). Это были «два мужа в одеянии блистающем», то есть, по всей видимости, ангелы, утверждает Лука (24:4). У Иоанна это опять-таки два ангела, но один из них, похоже, превращается в самого Иисуса (20:11–18). Авторы Нового Завета расходятся и в том, кто стал первым свидетелем воскресения. Это был Кифа, говорит Павел (1 Кор 15:5). У Марка свидетелей нет вообще, он лишь приводит обещание о том, что ученики увидят Иисуса, когда вернутся в Галилею. Матфей полагает, что первыми, кто увидел воскресшего Иисуса, были женщины в саду (28:9). У Луки это Клеопа и его спутник (24:13–35), а у Иоанна – Мария Магдалина (Ин 20:11–18). Евангелия не согласны даже в том, где находились ученики, когда в их жизнь впервые ворвался пасхальный опыт. Это случилось в Галилее, говорит нам Марк (16:7). Это было в Галилее, на вершине горы, уточняет Матфей (28:16–20). Нет, не в Галилее, возражает Лука, а в Иерусалиме или его окрестностях (24:36, 49). Это случилось сначала в Иерусалиме и уже потом, намного позже, в Галилее, говорит Иоанн (20:1 и сл., 21:1).