Джон Спонг - Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Вся история человечества – непрестанная война полов. Порой мужчины даже распоряжались жизнью женщин. Во времена Иисуса еврей мог развестись с женой, просто сказав ей в присутствии свидетелей: «Я развожусь с тобой». А женщина не могла избежать уз брака, каким бы жестоким ни был ее муж, ибо не имела почти никаких человеческих прав. В иных культурах женское начало обесценили до такой степени, что поощряли вдов сжигать себя на погребальных кострах мужей – женщина в таких обществах имела ценность лишь как жена своего мужа. У других народов женщинам бинтовали ноги, чтобы не сбежали. Были и такие культуры, где девочкам насильно проводили обрезание, лишая их любого удовольствия от интимной близости и пресекая всякие попытки уйти из-под власти мужчин, которым позже доставались их тела. В христианской истории мужья совершенно свободно избивали жен, а женщины должны были клясться мужьям в покорности как часть христианского свадебного обряда и в XX, и даже в XXI веке. Каковы же мотивы для столь негуманного отношения, до сих пор пронизывающего нашу культуру?

Лишенные власти женщины выживали благодаря своей прелести и способности удовлетворить мужчину в сексе – и тем обеспечивали себе хотя бы малую долю безопасности. Почти во всей истории Запада женщин низвели до положения людей второго сорта, а христианская Церковь подтверждала такое определение, как вдохновленное и предписанное самим Богом. Во многих странах, веками, они не имели права учиться, им не позволялось ни владеть собственностью, ни выражать свою волю через голосование. Все эти ограничения налагались, чтобы подчеркнуть их низший статус. Женщины слабее мужчин, меньше их, и потому были низведены до состояния детской зависимости, отвечая той извечной потребности в выживании, что движет мужчиной. В самой сути отношений в обществе мужчина удовлетворял свою потребность в выживании, уверяя, будто приниженное положение женщины – замысел Бога в творении. А если женщина возражала, она тем самым бунтовала против самого Бога.

Как и в любых других отношениях во имя выживания, проблема в том, что истинным человеком не стать, если достигаешь власти, унижая другого. Сексизм – еще один предрассудок, лишающий человечности. Он делает женщину жертвой, приписывая ей неполноценность. Мы поймем это, если найдем время задуматься. Но Иисус понял нечто большее: он осознал, что такие предрассудки искажают и мужчину, умаляя его собственную человечность. Тот, кто смотрит на другого как на ущербное существо, сам делается ущербным. Никто не может возвыситься за чужой счет. Это просто не работает.

Однако христианская Церковь с ее Богом Отцом, судя по всему, считает иначе. Взывая к имени сверхъестественного теистического божества-вторженца, что смотрит на людей как на падшие (и уже потому второсортные) существа, Церковь оправдывает мужское поведение. Если христианский Бог Отец видит в людях сломленные, падшие, греховные, неполноценные, слабые, зависимые и по-детски наивные создания, коим нужна защита и спасение от Бога, так что удивляться женоненавистническому отношению мужчин-христиан, считающих, будто подражают самой природе Бога, видя в женщинах сломленные, падшие, греховные, неполноценные, слабые, зависимые, по-детски наивные создания, которым, и это самое главное, явно нужна мужская защита и спасение? Тем не менее такое поведение, ставшее частью многих религиозных систем, никогда не приводит к цельности ни мужчин, ни женщин, и подрывает глубинные основы понимания Бога, данного нам в Иисусе из Назарета.

И снова нам придется соскоблить образ Иисуса как посланного с небес спасителя и взглянуть на отголоски его поступков, так живо свидетельствующих о его подлинной человеческой личности. Он вовлек самаритянку у колодца в разговор о богословии, природе Бога, литургии и надлежащем способе поклонения Богу. Так он явил уважение, вернул ей чувство собственного достоинства и позвал ее к новому осознанию того, что такое быть человеком.

Тот, кто смотрит на другого как на ущербное существо, сам делается ущербным

Другие евангельские рассказы подтверждают этот революционный и вместе с тем в высшей степени человечный портрет. Евангелие от Луки, например, приводит историю о том, как Иисус посетил дом двух сестер, Марфы и Марии (10:38–42). Евангелие от Иоанна уточняет, что эти сестры жили в селении Вифания под Иерусалимом (12:1). В присутствии Иисуса как почетного гостя Марфа – судя по всему, старшая из сестер – взяла на себя типичную роль, отведенную женщине обществом, и принялась суетиться на кухне, готовя еду. Мария, с другой стороны, вышла за пределы того, что от нее ожидалось как от женщины, и приняла на себя роль ученицы, возможно, даже слушательницы раввинской школы, сев у ног одаренного учителя и осмелившись предположить, будто способна перенять его знания. Марфа, ощутив недовольство, которое, похоже, всегда присутствует в людях несвободных, вошла в комнату и потребовала от Иисуса велением своим вернуть Марию к «женским» делам, на кухню. По словам Луки, Иисус отклонил ее просьбу, сначала утешив Марфу (пойманную в ловушку связанных с ее ролью ожиданий), а потом поддержал выбор Марии: она «благую долю избрала, которая не отнимется у нее». Это поразительная история о том, как предписанные образцы поведения рушатся под влиянием призыва заново переосмыслить, что значит быть и женщиной, и человеком.

Евангелия говорят нам еще об одном случае, когда Иисус проигнорировал религиозные и социальные устои во имя цельности и человеколюбия: у него были ученицы. Марк, Матфей и Лука все фиксируют эту истину. Такое «несексистское» понимание Иисуса вызывало немалые трудности для возглавляемой мужчинами христианской Церкви, исторически имевшей мало понятия о том, в чем состояла блистательная свобода детей Божиих. Лидеры Церкви во всей истории Запада властью своей возвышались, угнетая женскую половину рода человеческого. Но наличие у Иисуса учениц глубоко запечатлелось в библейской истории. Ученицы не особо заметны, пока Евангелия не подходят к последним событиям в жизни Иисуса – его смерти и воскресению. Тогда женщины вдруг становятся не только видимой, но и жизненно важной частью повествования, возможно, потому, что, как говорит Марк, во время ареста Иисуса, все ученики, «оставив Его, бежали» (14:50). Только в сцене Распятия Марк сообщает читателям, что женщины следовали за Иисусом с самого начала его общественного служения, придя вместе с ним из Галилеи в Иерусалим. Затем Марк называет имена этих женщин: «Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова Меньшего и Иосита, и Саломия» (15:40).

Матфей добавляет свое свидетельство о присутствии женщин: «И много женщин смотрело издали [на распятие]. Они последовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему». Он также перечисляет их: «Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосифа, и мать [неназванная] сыновей Зеведеевых» (27:55, 56). Лука описывает скорбящих при кресте так: «Стояли же поодаль все знавшие Его, и женщины, последовавшие за Ним из Галилеи, видели это» (23:49). Один только Лука упомянул этих женщин раньше, когда говорил о галилейском этапе служения Иисуса. По его словам, то были состоятельные женщины, «служившие им [в некоторых вариантах “ему”] своим имением» (Лк 8:3). Лука приводит их имена: Мария, называемая Магдалиной (пожалуйста, обратите внимание, не из Магдалы!), Иоанна, Сусанна и многие другие.