Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Затем, в главе 9, есть текст, о котором мы уже говорили: в видении Даниил получает откровение о долгом изгнании и о том, что оно кончится. После «семидесяти седмин лет» грехи будут окончательно прощены. Столько следует ждать, «чтобы забыта была непокорность, заглажен грех и искуплена вина, чтобы навеки утвердилась праведность, чтобы положена была печать на видение и пророчество и совершено было помазание святого». Далее, как это ни странно, говорится о том, что в эту же цепь событий входит разрушение святого города и осквернение Храма, на месте которого будет «мерзость запустения».

Читатель II века до н. э. должен был понять, что последние события произошли в 167 году до н. э., когда Храм осквернили сирийцы. Читатели же I века н. э., включая первых христиан, естественно, считали завоевателями не сирийцев, а римлян. И все это воспринималось в свете многогранной реальности грядущего конца изгнания, прощения грехов, возобновления завета, победы над языческими империями, явления Божьей славы и особенно идеи о том, что Бог наконец сам начнет царствовать.

Царствование, или «Царство» Бога, было, как всем известно, важнейшей темой проповеди Иисуса. Он утверждал, что оно прямо связано с тем, что он делает. И сам Иисус, и те, кто позже рассказывал о нем, говорили о том, что Царство Божье напрямую и самым тесным образом связано с его смертью. Это само по себе уже вынуждает нас обратить пристальное внимание на тему царствования Бога в книге, посвященной смыслу креста, и мы вернемся к ней в другой части книги. Нам важно также отметить, что идея царствования Бога играла важную роль в революционных движениях I века, сторонники которых существовали во времена Иисуса и сделались еще активнее в эпоху, завершившуюся восстанием против Рима во второй половине 60-х годов. Идею о царе Иисусе, который обрел свой царский статус через смерть, на карте представлений следует поместить именно сюда, рядом с другими движениями сопротивления I века. И движение Иисуса, и революционеры опирались на Писание, в частности на Книгу Даниила, черпая вдохновение из отважных богословских представлений о Боге, который упразднит непокорность, загладит грех и искупит вину, а потому одержит окончательную победу над силами зла. Если мы хотим найти исторический контекст для слов первых христиан о Мессии, который «умер за грехи наши по Писаниям», это неплохая отправная точка.

Чтобы в это углубиться, нам нужно будет рассмотреть две другие темы, о которых я упоминал немного выше: это связь страданий Израиля с грядущим Царством Бога и откровение Божьей любви, его верности завету, стоящее за всей этой большой картиной. Мы поговорим об этом в следующей главе.

В Книге Даниила звучит одна тема, о которой говорят и некоторые другие места Писания, а также послебиблейские еврейские тексты. Когда Бог Израилев приступит к осуществлению своего долгожданного замысла о завершении изгнания – куда входит, как мы видели, прощение грехов, ставших причиной изгнания, – это произойдет после периода сильных страданий либо всего народа в целом, либо определенных групп внутри него. Об этой теме снова заговорил около столетия назад Альберт Швейцер, она была частью «апокалиптического» (как он сам это называл) подхода к представлениям Иисуса о грядущем Царстве. Позднее исследователи радикально пересмотрели многие идеи Швейцера, но, как я считаю, эта тема остается крайне важной для нас и сегодня.

Но сначала нам следует уяснить одну важную вещь: в дохристианской еврейской литературе мы не найдем никакого следа представлений о таком грядущем Мессии , который должен был бы умереть за грехи народа или мира. Некоторые (хотя не все) иудеи ждали прихода такого царя, но он должен был, подобно своему предку Давиду, одержать победу в битвах за освобождение Израиля. Некоторые (хотя не все) иудеи верили, что избавлению будут предшествовать страдания, но они не должны упасть на плечи Мессии. Когда еврей эпохи Второго Храма читал некоторые важнейшие тексты, такие как Псалом 2 или 109, он неизбежно должен был представлять себе Мессию в виде отважного воина. Тем больше нас может удивить тот факт, что первые христиане, когда они размышляли об Иисусе и о том, что он совершил на кресте, ссылались на те же самые тексты, игнорируя то, что они прямо говорят о военной мощи.

Поэтому для нас важно отделить дохристианские представления евреев о грядущем Мессии от идеи страдания. Только что упоминавшийся Альберт Швейцер пустил в обиход выражение «мессианские бедствия»: оно указывает на период ужасных страданий, которые предшествуют наступлению долгожданного нового века. Однако термин «мессианские бедствия» нечеток и может вводить нас в заблуждение. Швейцер говорил об одной очевидной вещи: в тех книгах, которые стали Священным Писанием Израиля, очень рано появляется мысль о том, что избавление приходит после великих страданий. Это повторяют и пророки, и псалмы. Но назвать эти бедствия «мессианскими» можно только в расплывчатом смысле – имея в виду, что они непосредственно предшествуют «мессианскому веку». Писания Израиля иногда говорят о страданиях, которые были следствием идолопоклонства и греха Израиля. Но порой, как мы это видим во многих псалмах, эти страдания падают на невинных – будь то народ Божий или отдельный человек. Ночь становится темнее, боль усиливается, а затем наступает рассвет нового дня. Все это с особой яркостью выражают такие тексты, как Даниил 12:1: «Настанет время бедствий, каких доселе не знал ни один народ, но тогда спасется народ твой».

Это же можно увидеть в классических псалмах, написанных от лица «страдальцев», таких как Псалом 21, который начинается со слов, полных безысходности, стыда и боли:

А затем настроение неожиданно меняется, и мы слышим восклицания торжества: