Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

В княжестве Полоцком был князем Георгий, праправнук Владимира Святого. У Георгия родилась дочь, которую назвали Предславой. Рано начали учить княжну грамоте; к двенадцати годам Предслава прошла всю тогдашнюю науку. Священное Писание стало ее любимым чтением: читала она о том, как жили в древние времена благочестивые женщины, как они служили и помогали людям; читала она слова Христовы о том, как помогать ближним, и страстно захотелось ей поступать по Его завету. И вот молоденькую княжну можно было встретить везде, где только были несчастные люди. Она ухаживала за больными, доставала одежду и пищу для бедняков, посещала заключенных и выпрашивала у отца свободу им. Тихая, скромная, ласковая, точно ясное солнышко, являлась она везде, где только могла помочь людям. Подросла княжна, и стали ее сватать женихи. В те времена не спрашивали девушку, по сердцу ли ей жених; просватали Предславу за богатого молодого княжича. На рукобитье затеяли пир; рекой лилось вино, лились веселые песни. А молодая княжна стояла в своей горенке и молилась. Тяжело ей было выходить замуж за незнакомого, нелюбимого человека, не пленяло ее и богатство. Она уже полюбила другую жизнь – ей дóроги были все несчастные люди, которым она помогала, которым она была нужна. И княжна решилась уйти в монастырь: не будет у нее своей семьи, ее семьей будут все люди. Тихо вышла княжна из терема. Была уже ночь; никто не заметил ее. Она быстро пошла к монастырю и стала стучаться в ворота. Удивились в монастыре позднему приходу княжны; еще больше удивились, когда княжна сказала о своем желании постричься в монахини. Игуменией монастыря была тетка княжны. Долго уговаривала она молодую девушку, но та была непреклонна. Послали за епископом и на заре постригли юную княжну и нарекли ее Евфросинией. Велико было горе родителей, когда они узнали о случившемся, но ничего уже нельзя было сделать.

А княжна в монастыре не находила успокоения. Монастырь был богатый, молодую монахиню все баловали и холили. Не такой жизни хотелось Евфросинии, и стала она проситься у игумении, чтобы ее отпустили жить одну при соборе Святой Софии. Здесь она нашла себе дело: днем она убирала церковь, приветливо встречая всех приходивших в храм, читала; а ночью садилась за другую работу – списывала книги. Книг в то время было очень мало: во многих церквах не было даже Евангелия, и молодая монахиня посылала свои книги в самые бедные церкви. Стали давать ей заказы на книги; она брала за это деньги и тратила их на нуждающихся. Со всех концов стали стекаться к сестре Евфросинии, так что бывало тесно во дворе собора; некуда было приютить больного, старого, и вот епископ придумал отдать Евфросинии целое сельцо с угодьями. Поправили в сельце старую церковь, и сестра Евфросиния переехала туда, а следом за ней – все больные, калеки, старики, одинокие, нищие. В это время Евфросиния работала уже не одна, у нее были помощницы; они сообща стали устраиваться на новом месте. Новая обитель разрасталась. Богатые люди делали в нее вклады – жертвовали деньги, вещи, землю; многие богатые девушки и вдовы просились в помощницы к Евфросинии и вместе с ней работали. А работы было немало: надо было учить детей, лечить больных, ухаживать за стариками, оделять одеждой и хлебом неимущих, приискивать работу для тех, кто бы мог работать; надо было переписывать книги. Всю свою долгую жизнь прожила в таких трудах для людей сестра Евфросиния. Незадолго до смерти она собралась в Святую Землю поклониться Гробу Господню. Горько плакала вся обитель, расставаясь с любимой настоятельницей, точно все предчувствовали, что не увидят ее больше. И действительно, Евфросиния не вернулась на родину. В Иерусалиме она долго молилась у Гроба Господня и поставила там золотую кадильницу. За всю землю Русскую, за всех несчастных, за весь мир молилась у Гроба великая труженица. И вся жизнь ее, и последняя молитва ее были за людей-братьев. Там же, в далекой Палестине, она умерла, не увидав больше родины; там же ее и похоронили.

Более трехсот лет тому назад, когда правил Россией царь Иван Васильевич Грозный, жил при царском дворе богатый ключник по имени Юстин, а по прозвищу Недюрев, человек добрый и нищелюбивый. Были у него жена Стефанида и дочь Юлиания. Рано осиротела Юлиания; шести лет она из-под родительского крова перешла жить к бабушке, а когда умерла бабушка – к тетке. Росла Юлиания бледным, тихим, задумчивым ребенком. Когда обучили ее грамоте и она прочла в Священном Писании, как жили святые люди, она вся, всей горячей детской душой, отдалась Богу. Не скучала она ни долгой молитвой, ни постом; не боялась лишений, не стыдилась насмешек и рано стала жить своей верой и своей правдой. Игры, смех да наряды не забавляли ее: она любила работу, трудилась по целым дням, даже до поздней ночи не погасала свечка на ее пяльцах или у ее прялки. С ранних лет обшивала и одевала Юлиания своими рукоделиями маленьких бесприютных сирот. Девиц тогда держали взаперти, и Юлиании редко приходилось бывать в церкви, тем более что церквей тогда было немного и из дому ходить было далеко. Дома и одна молилась Юлиания, но вера и любовь к людям росли и крепли в ее молодой душе. Шестнадцати лет она вышла замуж.

Муж Юлиании был богатый человек. Много у нее стало имения и слуг. Но не изменилась и не возгордилась она: со всеми жила в мире, работала и молилась, а о слугах заботилась. Не от них она требовала помощи, а сама им служила. Другие боярыни шагу не могли сделать без рабыни, а Юлиания и мылась, и одевалась сама. Другие оставляли слуг в грязи и полуголодными – у Юлиании они были сыты и одеты. Иные бранили и били провинившихся, а Юлиания никогда не называла никого без ласки да без привета. Не забывала она бедных, убогих, сирот и на стороне не забывала и церкви, отдавая туда деньги, заработанные собственным трудом.

Посетил в те годы Русскую землю Божий гнев. Голод посетил города и села в той местности, где жила Юлиания. Люди болели и умирали сотнями. Сердце у Юлиании разрывалось от жалости, и усиленно работала она, щедро раздавая милостыню. Прежде она часто отказывалась от различной пищи, предлагаемой ей свекровью, а теперь брала и просила еще, чтобы отдавать голодным. Когда за голодом появились заразные болезни и здоровые бросали больных, смело шла Юлиания к несчастным, омывала их язвы и утешала их. Если больной умирал, она хоронила его на свой счет, не желая, чтобы скончавшийся был лишен последней земной почести за то, что Бог поразил его язвенной болезнью. Лишения и труд изнуряли Юлианию, но она была по-прежнему бодра. Мало еще, казалось ей, она угождала Богу. И стала она проситься у мужа в монастырь. Но он не пускал ее, говоря: «На кого же бросишь меня и детей?» Осталась Юлиания спасаться в миру. С вечера она ложилась спать на дровах и железных ключах; а ночью, когда слуги засыпали, она вставала на молитву, чтобы не подумали люди, что она молится напоказ им.