Франко Нембрини - От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности

Недавно мы ездили во Флоренцию со вторым классом средней школы. На второй день поездки мы обедали перед монастырем Сан- Марко. Ребята набросились на еду, но вскоре мы заметили, что, наевшись, они начали кидаться друг в друга оставшимся хлебом, бросать его голубям, играть в футбол апельсинами. Сначала мы с другими учителями рассердились, потому что это абсурдное выбрасывание денег на ветер и очень плохой поступок, лишенный элементарного понятия о реальности и воспитании. Но потом посмотрели друг на друга и задались вопросом: как мы можем исправить ребят в данный момент? Роберто вспомнил, что, проходя по площади Приюта невинных, заметил там большое количество бездомных. Тогда мы с тремя или четырьмя преподавателями взяли пустые пакеты и начали собирать оставшиеся апельсины и бутерброды; мы набрали четыре пакета, позвали нескольких мальчиков, которые до этого как раз бросались друг в друга хлебом, и велели им следовать за нами. Они посмотрели на нас с некоторым недоумением и пошли. Вместе мы принесли пакеты на соседнюю площадь. Ребята следовали за нами с опаской, не понимая до конца, что происходит. Вместо того чтобы читать проповедь, мы вели их за собой. Мы подошли к первой паре бездомных – это были два подростка, и наши ученики несколько стеснялись их; мы спросили у молодых людей, возьмут ли они у нас немного еды. Они были очень довольны, широко нам улыбнулись и взяли бутерброды и апельсины. Потом мы спросили, нужна ли им вода, но они показали нам маленькую бутылочку, наполненную наполовину, и сказали, что вода у них есть. Потом наши ребята говорили: бездомные подумали, что вода может понадобиться кому-то еще, и поэтому отказались.

Еще было поразительно, как ребята, сопровождая нас, увидели три разных способа получать. Первый – тот, о котором я вам рассказал. Потом в какой-то момент я почувствовал, что кто-то тянет пакет у меня из рук. Это была цыганка, бранясь, она начала кричать, что у нее шестеро детей и что мы должны отдать ей бутерброды; прежде чем мы успели опомниться, она выхватила пакет у меня из рук и скрылась. Так неожиданно у нас с ребятами появилась тема для осмысления. Действительно, это два различных способа получать: первый – глубоко человечный, а второй – когда ты даже не смотришь в лицо дающему; это не по-человечески, и ты на самом деле ничего не получаешь. Третий эпизод был такой: мы почувствовали сильный запах алкоголя и тут же увидели бездомных, которые, едва завидев нас, бросились навстречу и начали спрашивать, являемся ли мы членами какой-то благотворительной организации. Мы ответили, что все из одной школы и приехали во Флоренцию на экскурсию. Они еще до того, как что-либо от нас получить, захотели рассказать нам о себе: один из них из Венето, другой когда-то участвовал в каких-то праздничных мероприятиях неподалеку от Бергамо… Когда мы возвращались к группе, весь негатив словно улетучился и уступил место чему-то более важному и разговор шел уже не о проступке наших учеников, а о том, что произошло после. В ситуацию вошло нечто более значительное, что очевидным образом исправило предшествующий негатив, и никаких проповедей не понадобилось. Когда мы вернулись, Роберто подумал, что о наших приключениях стоит рассказать всем остальным, и поэтому на тех, кто до того запятнал себя стыдом, теперь смотрели не то чтобы как на героев, но как на людей, с которыми случилось нечто грандиозное.

Франко Нембрини . Хватило бы этих двух примеров. При виде ребят, которые играются апельсинами и бутербродами, первой реакцией может стать гнев и попытка навязать правила: «Так не делают, нужно принять меры!» Если бы взрослые так и поступили, приняли бы меры, ничего плохого в этом не было бы, возразить нечего; однако всегда остается место для более великой меры. В этом смысле правила не воспитывают. Мы можем запретить ученикам что-то делать, но в следующий раз ничего не изменится, они снова продолжат играть с апельсинами. Однако здесь рядом с ними оказались такие взрослые, которые попытались представить себе разницу между наказанием и исправлением. Чтобы наказание не было лишь наказанием, но стало исправлением, необходим взрослый, знающий, что предложение может быть убедительным, инициатива может быть позитивной; и тогда он замечает бездомных и бросает ученикам вызов, ставит все на свободу четырех безумных подростков, играющих в футбол апельсинами, призывает их совершить нечто, во сто крат превосходящее их поступок. Если нам удается сделать подобное предложение, потом мы сами удивляемся тому, что с ними происходит; они даже возвращаются, рассуждая о том, что пережили. Пример потрясающе прозрачен. Он показывает, что правила хороши и наказание иногда, вероятно, тоже необходимо, но взрослый воспитатель вносит в ситуацию еще один компонент: во зле, в ошибке, в поражении ему удается увидеть возможность для чего-то большего, он обращает видимое поражение в возможность для чего-то другого, бросает вызов свободе.

Мне все хочется сказать, что мы много говорим о воспитании детей, но воспитывать-то, прежде всего, нужно родителей. Воспитав родителя, можно уже начинать задумываться и о том, чтобы браться за детей. В начале встречи говорилось о страхах; когда я вижу, что так много людей пришло сюда сегодня, чтобы слушать (а я думаю, что и в отношении с детьми главная проблема заключается в том, слушаем ли мы их; часто, в спешке, мы этого не делаем), то у меня исчезает повод для страха. Сам факт, что такое количество людей всерьез подходит к теме воспитания, подсказывает мне, что хотя бы маленький шаг вперед мы все же совершаем и потому не нужно так бояться. Мы ставим перед собой проблему и пытаемся каким-то образом услышать того, кто понимает в ней больше нас, – мне кажется, это уже шаг вперед. В последнее время я иногда по субботам ходил смотреть, как ребята играют в футбол, но потом перестал: не могу больше видеть, как ведут себя родители… Помню, раньше, например, мамы не знали, что такое положение вне игры, и, когда я возвращался домой, моя мама готовила мне чай и слушала то, что я ей рассказывал; теперь же заканчивается матч – и родители готовы сказать тысячу вещей… Но тогда детям уже гораздо меньше хочется говорить.

Франко Нембрини . И нам удается говорить даже вместо них! Конечно, важнейший вопрос – наше собственное воспитание, воспитание взрослых, позиция взрослого, которую нужно уметь усвоить. Я первый, к кому это относится: мне было бы легче остановиться на гневном обличении ошибки; напротив, нужно набраться смелости и взять инициативу в свои руки. Часто мы тоже идем на поводу у разрушительного менталитета: папы, вцепившись в борт футбольного поля, по которому бегают с мячом шестилетние дети, ругают судью на чем свет стоит, а мамы ходят с четырнадцатилетними дочерьми на пустые фильмы или смотрят такие же пустые программы по телевизору. Подобные примеры свидетельствуют о радикальном изменении в нашем менталитете. Мы сами, в силу нашего опыта и в меру глубины того, чем мы живем, должны принять решение не поддаваться обману.