Валентин Катасонов - «Апокалипсис»: тайны раскрываются

Константин Бальмонт начинает стихотворение «Далеким близким» (1903) такими строками:

А вот строки из пространного стихотворения Андрея Белого «Не тот» (1903):

Ни в чем себя не ограничивала и поэтесса Зинаида Гиппиус, которая очень любила инфернальные мотивы, за что ее прозвали «Сатанессой», «реальной ведьмой», «декадентской мадонной». Она как-то бросила фразу: «Да, самодержавие – от Антихриста». У Зинаиды Гиппиус дьявол является «божьей тварью», и он достоин сожаленья [99] Стихотворение «Божья тварь» (1902). :

Поэты-символисты, а также примыкавшие к ним акмеисты, футуристы, авангардисты, декаденты, интуитивисты и прочие модернисты стали исповедовать чудовищное язычество, коего не было даже в древние времена. Они исповедовали многобожие, поклонение и античным богам, и Христу, и дьяволу, и его слугам, включая антихриста.

У Константина Дмитриевича Бальмонта в стихотворении «Бог и дьявол» (1903) дьявол «уравнивается» с богом:

Литературно-художественная богема любила щекотать нервы себе и публике, общаясь с инфернальным миром [100] См.: Кацис Л.Ф. Апокалиптика «Серебряного века» // Кацис Л. Русская эсхатология и русская литература. – М., 2000. . Это уже было не чудачество и детские игры, это было кощунство! Богема играла с огнем, в котором сама и сгорела! И в этом признавались потом некоторые поэты и писатели, бежавшие из России в эмиграцию. Вот, например, строфа из стихотворения поэта-эмигранта Георгия Раевского:

Современный православный публицист Ю. Воробьевский так коротко охарактеризовал этих «творческих» поклонников дьявола и антихриста: «Поэты Серебряного века просто продали Бога за тридцать сребреников» [101] Воробьевский Ю. Неизвестный Булгаков. На свидании с сатаной (https:// litportal.ru/avtory/uriy-vorobevskiy/read/page/1/kniga-neizvestnyy-bulgakov-na-svidanii-s – satanoy-754213.html) . Кстати, о тридцати сребрениках и Серебряном веке. В статье Марины Цветаевой «Черт», напечатанной в 1935 году в ведущем парижском эмигрантском журнале «Современные записки», при публикации были изъяты следующие строки (впоследствии они были восстановлены исследователями): «Не надо бы – при детях, либо, тогда уж, не надо бы нам, детям серебряного времени, про тридцать сребреников» [102] См.: Ронен О. Серебряный век как умысел и вымысел. – М., 2000. .

В начале XX века пышным цветом расцвела русская религиозная философия. Ее отцом-основателем принято считать поэта, писателя и философа Владимира Соловьева. У Соловьева апокалиптическая тональность его творчества усиливалась к концу жизни. Апогеем эсхатологической мысли Владимира Соловьева стали «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой Повести об Антихристе и с приложениями», написанные в 1899 году, незадолго до смерти. Особо в этом произведении следует выделить Повесть об Антихристе. О ней мы еще будем говорить ниже.

Русская религиозная философия (РРФ) радикально отличается от классической немецкой философии Канта, Гегеля или Фихте, для которой характерны рационализм и «сухость». Первая – своеобразный синтез философии, богословия и художественной литературы. У того же Владимира Соловьева трудно провести грань между жанрами научным и художественным, между богословским и литературным. Представители РРФ пытаются актуализировать традиционные трактовки Церкви, касающиеся эсхатологии, но порой это происходит дорогой ценой утраты догматической чистоты.

В РРФ своими эсхатологическими размышлениями особенно выделяются Николай Бердяеву Семен Франк, Лев Шестов, Сергей Трубецкой, отец Павел Флоренский, Лев Карсавин, протопресвитер Василий Зеньковский, Владимир Лосский, отец Сергий Булгаков и др. Еще раз повторюсь, не вдаваясь в тонкости работ указанных авторов. Все они в той или иной степени испытывают влияние на себе идей Владимира Соловьева. Причем влияние не всегда позитивное. Так, Соловьев сумел зарядить русских философов идеями софианства. И если у Соловьева понятие Софии было преимущественно поэтическим образом, то последователи Владимира Сергеевича развили и углубили его образ до такой степени, что София оказалась еще одной ипостасью Бога. Причем под это была подведена богословская и философская база [103] Именно такое обоснование под софианство попытался подвести отец Сергий Булгаков. В 1930-е годы указанное учение отца Сергия было осуждено Русской Православной Церковью (сначала РПЦ Московского Патриархата, а затем и Русской Зарубежной Церковью). .

Кстати, следует обратить внимание на то, что в эпоху так называемого Серебряного века сохранявшаяся до этого четкая грань между литературным творчеством и профессиональным философствованием размывается. Наверное, пример этому подал Фридрих Ницше, произведения которого явились ярким примером смешения жанров литературы и философии. В России ярким примером такого «синтеза» стало творчество Владимира Соловьева. Почти любой поэт и писатель Серебряного века претендовал на звание философа. А философы стали подражать писателям и поэтам, придавая большое значение форме изложения своих мыслей.

Федор Михайлович Достоевский – один из первых в русской литературе, открывших темы Апокалипсиса. Может быть, до Достоевского был лишь один писатель – Н.В. Гоголь, творчество которого было столь же глубоко пропитано апокалиптическими настроениями. Особенно следует отметить пьесу «Ревизор», главная идея которой – неизбежность Страшного суда, от которого никому не удастся уклониться. С учетом этого замысла писателя становится понятной заключительная сцена «Ревизора», которая является символической картиной Страшного суда. Появление жандарма, извещающего о прибытии из Петербурга «по именному повелению» ревизора уже настоящего, производит ошеломляющее действие на героев пьесы. Ремарка Гоголя: «Произнесенные слова поражают как громом всех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении» [104] Гоголь Н.В. Поли. собр. соч. и писем: В 17 т. / Сост., подгот. текстов и коммент. И.А. Виноградова, В.А. Воропаева. М.; Киев: Изд-во Московской Патриархии, 2009–2010. Том 4, с. 300. .