Валентин Катасонов - «Апокалипсис»: тайны раскрываются

Тема Апокалипсиса стала постепенно выходить за пределы Церкви, проникала в русскую философию, литературу, искусство. Про изобразительное искусство я специально говорить не буду, это выходит за рамки моих интересов и возможностей. Лишь назову некоторые наиболее известные картины: Ф. А. Моллер «Апостол Иоанн Богослов, проповедующий на острове Патмос во время вакханалий» (1856 г.), В. М. Васнецов «Страшный суд» (1885–1896 гг.), В. М. Васнецов «Воины Апокалипсиса» (1887 г.), В. Кандинский «Всадник Апокалипсиса» (1911 г.), В. Кандинский «Ангел Страшного суда» (2 разные картины 1911 г.), А. Рыбников «Остроугольный ангел апокалипсиса» (1918 г.). Наиболее яркое отражение тема Апокалипсиса, наверное, нашла в творчестве художника Виктора Михайловича Васнецова (1848–1926). Осенью 1903 года в залах Академии художеств были представлены три картины «Страшный суд», «Распятие» и «Сошествие во ад». «Особое внимание привлекает трехчастная композиция Страшного суда [94] См.: Мартьянова Е. Г. Эсхатологические и апокалипсические сюжеты в русской религиозной живописи второй половины XIX – первой половины XX в. // Грамота, № 2 (64), 2016. .

Перейду к литературе. С 60-х годов XIX века трудно было уже найти писателя или поэта, который бы не «отметился» в апокалиптической тематике. Но у большинства авторов это было просто данью моде. Серьезное погружение в эту тему было характерно для таких писателей, как Федор Достоевский, Константин Леонтьев, Владимир Соловьев. Были и другие авторы, которые эсхатологическую направленность своих произведений нередко отражали даже в их названиях.

Вот некоторые из таких работ начала прошлого века: «Апокалипсис нашего времени» Василия Розанова; «Конь Бледный» Бориса Савинкова и его же «Конь вороной»; «Всадник (Нечто о городе Петербурге)» Евгения Иванова; «Апокалипсис в русской литературе» Алексея Крученых; «Антихрист» Андрея Белого; его же «Петербург» и «Апокалипсис в русской поэзии»; «Великое в малом, и Антихрист как близкая политическая возможность. Записки православного» Сергея Нилуса; «Антихрист. Записки странного человека» Валентина Свенцицкого; «Из Апокалипсиса» Ивана Бунина и его же «Судный день»; «Ангел мщения» Максимилиана Волошина и др.

На рубеже XIX–XX вв. появляется грандиозная трилогия «Христос и Антихрист» Дмитрия Мережковского. В нее вошли три романа: «Смерть богов. Юлиан Отступник» (1895), «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» (1901) и «Антихрист. Петр и Алексей» (1904–1905). Автор рассматривал все три романа как единое целое – «не ряд книг, а одна, издаваемая для удобства только в нескольких частях».

Вся поэзия Серебряного века пропитана образами Апокалипсиса: звери и дракон, наездники на четырех конях, семь печатей, семь трубных гласов, семь чаш гнева, Вавилонская блудница, Страшный суд, Армагеддон, Небесный Иерусалим, антихрист, геенна огненная и т. д. Даже если в произведениях нет прямых использований сюжетов и образов Откровения, они читаются между строк. Так, у наиболее яркого представителя поэтического цеха Серебряного века Александра Блока в поэме «Двенадцать» за образом Христа явно просматривается антихрист.

В начале века пошла даже эпатажная мода на антихриста. Чувствовалось подражание Фридриху Ницше, вживавшемуся в роль антихриста. Поэт Николай Клюев и композитор Александр Скрябин назвали себя антихристами. Андрей Белый высказался о «пролетарском поэте»: «Это предтеча Антихриста, этот верзила Маяковский» [95] Карпов П. Пламень, М., 1991. С. 271. .

Герой упомянутого романа-исповеди В. Свенцицкого «Антихрист. Записки странного человека» (1907) оглядывается в мраке безбожного мира и неожиданно приходит к выводу, что он и есть ожидаемый антихрист: «После Христа точно так же каждый отдельный человек является носителем духа Антихриста, точно так же коллективный Антихрист живет во всем человечестве и должен вылиться в одно целое. Отдельные люди могут в большей и меньшей степени явиться носителями духа его. Прежде лучшими были те, в ком полнее воплощался Христос, потому что они по преимуществу приближали время Его пришествия, – теперь лучше тот, кто полнее воплощает в себе Антихриста… Последняя мысль ошеломила меня. Я – Антихрист. Эта мысль приводила меня почти в восторг! Смысл жизни был найден. Теперь я знал, что жизнь моя нужна – даже очень нужна. Во мне жил дух Антихриста, воплощаясь, быть может, более полно, чем в ком-нибудь другом; через меня как бы приближалось время его грозного пришествия – таким образом, я являлся несомненным носителем прогресса. Уж я не мог сказать теперь, что живу только для того, чтобы сгнить. Жизнь моя приобретала мировое значение» [96] См.: Свенцицкий В.П. Антихрист. Записки странного человека. – СПб., 1907 (http://az.lib.rU/s/swencickij_w_p/text_0332_anti.shtml) .

Также интересно замечание в книге Свенцицкого по поводу того, как антихрист воспринимался в России в начале XX века в среде образованной публики: «Среднее нерелигиозное интеллигентное сознание воспринимает слово «Антихрист» как туманный фантастический образ, созданный в древности и удержавшийся в настоящее время лишь в верованиях темных масс, наряду с верой в домовых, русалок, леших и т. д. Вера в Антихриста светских мыслителей, как, например, покойные Вл. Соловьев или князь С. Н. Трубецкой, либо вовсе игнорируется, либо объясняется теми отвлеченными чудачествами, которые простительны мистикам-фило-софам, ни к чему не обязывают и вообще дело их личное, нечто вроде какой-нибудь дурной привычки» [97] Там же. .

Да, именно такое легкомысленное восприятие антихриста было очень характерно для богемной публики Серебряного века. Кстати, само название «Серебряный век» означало претензию на то, что после «золотого века» прошлого творческая интеллигенция сумеет вернуть прошлое, конечно, в неполном объеме, а лишь частично. Вместо золота будет серебро, что лучше «варварского железа». Некая претензия на ренессанс позднего Средневековья, возвратившего в христианскую Европу вместе с античной культурой язычество. В шизофреническом сознании богемы Серебряного века культурный ренессанс уживался с играми в Апокалипсис.

Константин Исупов пишет: «Апокалипсис Иоанна Богослова становится главным источником авангардной культуры» [98] Исупов К. Метафизика Достоевского (https://www.litres.ru/konstantin-isupov/ metafizika-dostoevskogo/chitat-onlayn/) . На антихриста пошла мода, и богема старалась быть «в тренде». Это было «чудачество», но уже бывшее не личным и даже интимным делом творческой личности, а рассчитанное на широкую аудиторию. Вот, например, Валерий Брюсов свое стихотворение «Брань народов» (1900 год) начинает следующей строфой: