Одд Нильсен - Свет и время. Размышления на границе естествознания и Богопознания

Говоря о Себе, Спаситель постоянно употребляет настоящее время, за исключением одного случая: «был мертв». Это значит, что однажды Вечность видимым образом сошла в царство времени. Бог вмешался в ход истории, приняв образ человеческий,— «Слово стало плотью». Он был среди нас, одним из нас — и прожил человеческую жизнь, как надлежит ее прожить, то есть, как Агнец Божий, принял на Себя все грехи людского рода. Ему, сошедшему из вечности, под силу было такое бремя. Только Он смог восстановить наше утраченное по грехам Богосыновство и научить нас путям возвращения к Отцу, нашему Богу. «Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Матф. 16,4),— сказал Христос, когда фарисеи требовали от Него знамений, от Него, Кто Сам был Единственным знамением, воплощенным Мессией, три дня пробывшим в бездне смерти и воскресшим с вестью о победе жизни.

Знамение, данное в Самом Христе, и есть суть Благой Вести — вести о крестном искуплении грехов мира, об избавлении от смерти и вступлении в вечную жизнь для всех, уверовавших в Иисуса.

И более не нужно ни знамений, ни чудес. Знамение Христа распятого есть главнейшее событие и во времени, и в вечности. Когда распятие и воскресение совершились, Христос одолел время и материю. Торжество Его спасительного дела сразу и без промедления разнеслось трубным звуком по всей четырехмерной вселенной, по небесам и планетам, назад и вперед, по времени и по всей безначальной и бесконечной вечности.

Спасение во Христе не ограничено ни местом, ни временем. Оно охватывает всех, кто свободно принимает его, кто не отрекается от него по своему своеволию. Грехи человечества более не препятствуют человеку войти в общение с Господом. Не препятствуют этому ни ум, ни малоумие, ни одаренность или бездарность, ни даже нравственность или безнравственность. Свободная воля человека — вот что решает, быть ему со Спасителем или пойти прочь, по слову Господню к ученикам: «...Не хотите ли и вы отойти?» (Иоан. 6,67).

Однажды мы с женой мыли посуду и разговорились о теории относительности и как она изменила наши понятия о движении времени. Я сказал, что, с точки зрения физической теории, почти немыслимо, чтобы какой-либо предмет достиг околосветовой скорости, при которой течение времени становится почти неразличимым. «Ну, а наши души после смерти?» — спросила жена. И ведь, действительно, если взять бесплотную душу, избавленную от материальных ограничений и без помех стремящуюся к свету Господню? Сколько времени ей предстоит дожидаться исполнения пророчества о воскресении мертвых и втором пришествии Спасителя?

Мы долго обсуждали этот вопрос, пока верой не увидели первых проблесков ранее неведомой истины. Вполне возможно, что душе не приходится ждать ни мгновения. Ведь она не живет по земным часам. Она может сразу войти в великое вечное, единое «теперь», а на земле будут длиться тысячелетия. «Се, гряду скоро»,— сказал Христос (Откр. 22,7). Мы веруем, что так и сбудется, что эти слова относятся ко всем, кто живет и умирает в Господе. Никому не придется дожидаться дольше других. Мгновение смерти — и верующий предстанет перед Владыкой мира, вечности и времени.

Не следует, однако, заблуждаться. Мы верим, что второе пришествие Христа состоится на Земле, в пределах исторического времени, как уже состоялось Его первое явление, смерть и Воскресение. Но для тех, кто уже на той стороне, больше нет ни времени, ни ожидания. Нашему уму это невразумительно, но только оттого, что мы увязли во времени и можем думать одними временными понятиями.

«Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в раю»,— сказал Христос покаявшемуся разбойнику, и Его слова относятся к каждому из нас, кто пожелает вслушаться в них. Ныне же — сразу! Усомнимся ли мы в словах Господа?

Сказано, что многие придут от востока и запада и воссядут вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царствии Небесном. Но это не значит, что названные патриархи вместе с Моисеем и другими подвижниками веры должны томиться тысячелетиями, дожидаясь великого дня, когда все чада Господни наконец соберутся в Царстве Отца. На то же указывают и слова Апостола Павла: «...Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Фил. 1,23).

Спустя некоторое время после разговора с женой на кухне, я на несколько недель слег в больницу. Там я прочел небольшую книжку «Царство Небесное», которую написал пастор Фредерик Вислев. В ней говорится, в частности, так: «В чем же еще разгадка бытия, как не в вечности? Ведь время исчезает по ту сторону смерти. Там нет ни ожидания, ни промежуточной поры, никакого "до" и "после". Все стало вечным сейчас».

Епископ Дагфинн Хауге в книге «Как умирают люди» написал о своей службе священника в тюрьме Акерхус во время немецкой оккупации. Ему довелось видеть множество узников, приговоренных к смерти, которые пришли к живой вере во Христа. Ему особенно запомнились слова Андреаса Бертнеса, осужденного на смерть вместе с двумя товарищами. Хауге посетил их камеру перед самой казнью.

«Теперь я отчетливо вижу,— сказал Андреас,— что едва я умру, как тут же встречу тебя, хотя ты еще долго будешь жить».— «Как же это так?» — «Ну, я же перейду в вечность, а там нет времени, нет ни вчера, ни завтра. Если кто-то крепко проспал целый час и вдруг проснулся, то ему покажется, что этого часа просто не было. Так будет и со мной, когда я окажусь в вечности».

Пер Леннинг, в своей книге «Что такое христианство», тоже утверждает, что едва человек умрет, как он сразу же соединяется со всем человечеством в вечности.

Наша людская участь такова, что нам не миновать смерти, нередко долгой и мучительной. Смерть одолеет всех, у нее нет исключений. Но как ни ужасна нам смерть, мы не просто боимся ее, но загадочным образом чувствуем глубокое почтение и смирение перед ее таинственной мощью. Нередко, именно в кладбищенской церкви, прощаясь с мертвыми, многие из живых достигают той степени душевной ясности, которой им никогда не достичь среди житейских забот и помех.

Несколько лет назад и мне пришлось пройти через худшую из утрат, ужасную для всех живых,— утрату любимого человека, самого близкого и дорогого. В жизни нет потрясений страшней, чем такие.

Я не стану вдаваться в мои чувства и переживания. Они касаются лишь меня. Но одно я должен заявить: все это время я непрерывно чувствовал, что меня окутывает Господня любовь невиданной прежде силы. Ее, казалось, можно было потрогать.

У смертного ложа моей жены лежала Библия, открытая на сто двадцатом псалме: «Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю. Не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя. Не дремлет и не спит хранящий Израиля. Господь — хранитель твой; Господь — сень твоя с правой руки твоей. Днем солнце не поразит тебя, ни луна ночью. Господь сохранит тебе от всякого зла; сохранит душу твою Господь. Господь будет охранять выхождение твое и вхождение твое отныне и вовек».