Одд Нильсен - Свет и время. Размышления на границе естествознания и Богопознания

ОДЦ РАГНАР НИЛЬСЕН

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ГРАНИЦЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И БОГОПОЗНАНИЯ

Оглавление

СВЕТ И ВРЕМЯ 1

ПРЕДИСЛОВИЕ 3

ВВЕДЕНИЕ 3

СВЕТ И ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА 6

Волны 6

Резонанс 8

Двойственная природа света 10

Материя не существует — она происходит 11

Законы природы и причинность 13

Все относительно 15

Космос 16

Что было сначала — масса или энергия? 16

Пространство 17

Более высокие измерения 18

Прошлое в настоящем 18

Обратимость времени 22

НАШИ ЧУВСТВА И ВНЕШНИЙ МИР 24

Откуда такая уверенность? 24

Где создаются впечатления? 24

Ограниченность наших чувств 25

На что способны слух и зрение 27

О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ РАЗУМЕНИИ 29

О концепциях и определениях 30

Прерывность и цельность 31

О принципе дополнительности 32

У границы 34

Образы света 36

РЕЛИГИЯ СВЕТА 38

Насколько достоверна Библия? 39

Библейская картина мира 39

Дерево познания 41

Он Сам 42

Дерзая верить 42

Что такое вера? 44

Немыслимые возможности 46

С точки зрения вечности 47

ВРЕМЯ И ВЕЧНОСТЬ 48

Знамение пророка Ионы 51

Разговор на кухне 51

Смерть, где твое жало? 52

«Смерть, где твоя победа?» 53

Воскресение 53

Мрак 55

Все новое 56

То, что не прейдет 56

Истина 57

Ясность 57

Данная книга построена на лекциях, читавшихся мною перед различной аудиторией — от школьников до академических обществ. Она написана простым языком, благодаря чему может быть доступна самому широкому кругу читателей.

Книга содержит много материала по физике, тем не менее, она не подвергает науку анализу. Как преподаватель естественных предметов и как молодежный руководитель, я имел возможность сравнивать научную точку зрения с содержанием христианской веры. Читатель может принимать материал, как размышление человека на рубеже естественной науки и христианской веры, который в обоих случаях находит для себя ответы.

Возникают утверждения, что между наукой и религией существуют противоречия. И если данная книга поможет устранить подобное мнение, то я считаю, что написана она не напрасно.

«Свет и время» содержит также богословские мысли, содействующие укреплению в вере. Это особенно касается глав «Религия света» и «Время и вечность».

Книга встретила живой интерес среди широкого круга читателей — журналистов, работников образования, религиозных деятелей и простых верующих, о чем свидетельствуют их многочисленные отзывы и письма. Она издавалась дважды на норвежском языке, а также на шведском и русском. Кроме того, есть ее английский оригинал. Надеюсь, что «Свет и время» отныне станет доступной и читателям Восточной Европы.

Осло, сентябрь 1992 Одд Рагнар Нильсен

Люди увлечены стремлением осмыслить свое существование. Мы находим смысл и отыскиваем связи, и, естественно, считаем наши выводы и результаты чем-то крайне важным. Мы хотим абсолютной достоверности и склонны к категорическим утверждениям. Но всякий раз, когда мы заходим слишком далеко, приписывая нашим заключениям универсальное значение, природа вступается и поправляет нас: «Нет, все же не совсем так».

Если бы мы почаще вспоминали, что действительность не обязана совпадать с нашими представлениями о ней. нам было бы легче сохранять чувство смиренного изумления перед жизнью и бытием в целом. А именно это чувство содействует духовному росту и созреванию и является двигателем истинного прогресса.

К концу XIX века в подходе к изучению физического мира преобладали следующие идеи:

Пространство и время — это бесконечные, неизменные и абсолютные понятия.

1. Известная нам Вселенная существовала всегда и будет и далее существовать, благодаря собственным силам.

2. Все, что случается — следствие абсолютных и неизменных законов, являющихся звеном в неизменной цепи причин и следствий.

3. Ум человеческий способен к неограниченному постижению действительности. Если и не все пока понятно, то впоследствии наука найдет верное объяснение. В полноте бытия, таким образом, нет ничего такого, что наш ум не в силах уразуметь. Действительность — это то, что материально и наблюдаемо.

Подход такого рода полностью исключает понятия духовного или метафизического характера. Он несовместим с религией, с верой во всемогущего Бога, в сотворение Им мира, с понятиями греха и воздаяния. Человек низводится до положения звена в цепи причин и следствий. Все нематериальное и ненаблюдаемое объявляется бессмыслицей.

Образцовое выражение таких взглядов можно найти в словах французского астронома Лаланда: «Я обыскал все небесное пространство и не нашел Бога. Он нуждается в другом обиталище».

Ученые начали ожесточенный поход против веры и метафизики, и первейшим из них был Эрнст Геккель, который, ссылаясь на научные данные, в своей книге «Мировые загадки» подверг христианство яростным нападкам. Даже после того, как новые исследования показали несостоятельность его доводов, он продолжал письменно отвергать Бога и религию и не позволил внести поправки в новое издание своей книги. За такую недобросовестность он вскоре поплатился утратой научной репутации и был известен лишь как пропагандист безбожия.

Едва ли стоит удивляться тому, что вслед за такой научной философией пришел самый концентрированный материализм. Его последствия ощущаются и поныне.

Сегодня, когда наши знания стали много глубже, положение сильно изменилось. Ученые высказываются гораздо скромней и осторожней, ибо теперь они продвинулись так далеко, что смогли осознать ограниченность своих способностей и своих исследований. По словам выдающегося современного физика Роберта Оппенгеймера, одного из главных создателей атомной бомбы: «Мы познали наше невежество; мы хорошо изучили его, и чем полней и уверенней мы овладеваем нашим делом, тем способнее становимся оценить всю полноту нашего всеобъемлющего невежества».

Эти новые настроения впервые проявились в двадцатые годы, о чем говорит нижеследующий разговор кардинала М. Фаульхабера и Альберта Эйнштейна:

«Я уважаю религию, но верю в математику,— сказал Эйнштейн.— Вы же, ваше преосвященство, поступаете наоборот».

«Ошибаетесь,— ответил кардинал,— я считаю и религию, и математику только разными способами проявления непогрешимого всеведения Господня».

«Ну, а если придет день, когда математические расчеты обнаружат некий научный факт, противоречащий религиозной вере?» — удивился Эйнштейн.

«Я настолько уважаю математику,— сказал кардинал,— что в этом случае ожидаю от вас, профессор, непрерывных попыток отыскать ошибку в вычислениях».