Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) - Время веры

Помню, шла я однажды вечером по улицам Москвы. Темнело. Старик в нагольном тулупе попросил милостыни. Мелочи у меня как на грех не было, один рубль, а ведь нищие на каждом перекрестке. Я прошла. Вдруг меня схватило за сердце, вот хочется дать этому нищему и сама не знаю почему. Я даже внимания на него не обратила. А хочется неудержимо. Даже рассердилась на себя: за чем дело стало? Ну, хочется, так и дай! Велика важность рубль?… Он принял милостыню, но, ощутив, вероятно, необычный размер монеты, поднес ее к фонарю, вскрикнул и рухнул мне в ноги. И поняла я по этому, за душу хватающему крику, что не мне он, а Богу кланялся, что какая-то страшная, неотложная нужда была утолена через меня, которая являлась Его недостойным орудием. Вот это как бывает, да. Надо лишь открыть глаза души своей, надо приучить слух свой слышать и тогда ясно станет, что мы окружены чудесами, что необъятный мир чудес обволакивает нас, стучится к нам и с неутомимой, смиренной настойчивостью божественной любви „напрашивается“ людям. Потому-то всякий человек, какой бы он ни был, может стать и очень легко объектом чудотворения — до трепета легко! Ведь Христос-то для грешников пришел и следом за Ним святые с особенной нежностью любили маленьких людей. Помните тихую улыбку великомученика Георгия в ответ на наивную просьбу крестьянина?… „Иди, брат, жив вол твой“. Разве такие могут, кем или чем-нибудь гнушаться? Меня всегда изумляло почему это люди думают, что творить чудеса дано одним святым и это вопреки прямому указанию Спасителя: „Если имеете веру в зерно горчичное и скажете горе сей“… Разумеется, зерно горчичное еще далеко не святость, а так себе, зернышко, среди других малейшее…»

Главное чудо жизни есть, конечно, л ю б о в ь человека к Богу и к другому человеку… И всё, ведущее к этой любви, — есть чудо жизни.

Многие веруют, что Господь Иисус Христос б ы л в мире, родился в Вифлееме, был распят на Голгофе и воскрес из мертвых… Меньше таких, которые веруют, что Господь Иисус Христос не только б ы л, но и б у д е т — придет судить живых и мертвых, и «Царству Его не будет конца». Но еще меньше тех, которые веруют, что Господь Иисус Христос не только б ы л и б у д е т, но и е с т ь… «Се Я с вами во вся дни до скончания века!» (Мф. 28).

Созерцать жизнь Господа Иисуса Христа, в прошедшем или будущем — это еще не означает быть верующим. Прошедшее и будущее всегда отдалено от нас, людей, и не принадлежит нам. Мы живем лишь в настоящем. И, придя в мир, в н а с т о я щ е е наше пришел Господь. Через н а с т о я щ е е Он входит в нашу жизнь. Сущность веры православной есть живое общение души человеческой с Богом. Это — непрестанный праздник человеческой души перед Живым Богом. Вера наша православна не тогда, когда мы только п о м н и м Истину, и даже не тогда, когда мы с т о и м перед Истиной, но лишь когда мы стоим в И с т и н е.

— «Что есть Истина?» (Ин. XVIII, 39) — спросил Пилат у стоящей перед ним Истины… Если вы у самой Истины вместо того, чтобы любить ее и слушаться ее, будете спрашивать, что она такое, — она будет безмолвствовать перед вами. Но если вы откроете перед Истиной — Христом — свое сердце, Ему верное, и станете просить Истину — Христа, чтобы он вошел к вам — Истина, Живой Господь, послушается вас и войдет к вам и будет светом ваших очей, силой вашего разума, духом ваших уст, величайшим смыслом и радостью вашей жизни.

Сердце — вне пространства и времени. Соединение его с Господом не зависит ни от каких условий этого мира. Лишь от внутреннего состояния веры, правды, чистоты и смирения человеческого зависит радость соединения человека с Богом.

Дух наш имеет от Бога безмерную глубину, куда всегда готова сойти безмерная высота Божьей Истины. Мы всегда стоим пред сошествием Духа к нам. Как бы глубоко ни пал человек, Дух Святой всегда может легко войти в него и мгновенно озарить его сердце… «Господи, хорошо нам быть с Тобой!» — воскликнул Петр, в простоте сердца, стоя пред Господом на Фаворской Горе. Так восклицают и ныне многие люди на горах и в долинах мира, и в его городах, простым сердцем видя Господа… Х о р о ш о стало ученикам Христовым, когда Дух Святой сошел к ним и они исполнились высшего Богопознания.

Господи, хорошо нам быть с Тобой… в с ю д у! Не вспоминать лишь о Тебе хорошо, не размышлять только о времени, когда Ты жил на земле, как человек, или о том часе, когда Ты придешь, но — главное — п р е б ы в т ь с Тобой хорошо.

В чем начинается наше пребывание с Господом? В желании соблюсти малейшую Его волю, исполнить каждое указание Евангелия, даже каждый намек Его заповеди. Пребывание с Господом выражается и в мире сердца, который «превыше всякого мира»… Он есть «Мир наш» (Ефес. II, 14). Пребывание с Господом есть молитвенная, чистая, небесная радостноблагодарная смягченность правдивого и покаянного сердца. Пребывание с Господом есть живое непрестанное общение с Ним, хождение перед Ним и в Нем.

Сила Духа Святого совершает это, и в уповании Христа на земле, в пребывании человека с Богом среди всех немощей этого мира. Дух Божий огненным языком сходит в сердце, наполняет его жаждой истины и пережигает его, очищая в своем огне… Утешитель, Благой Дух, утешает нас среди нашей печали, и всякую темную нашу скорбь делает светлой. Это и есть уже сошедшая к нам Вечная Жизнь.

Всё доброе, всё святое в мире, рождено близостью Отца и Сына и Святого Духа. Близость Бога к нам так велика, что если бы не было нашей злой воли человеческой, этот мир уже был бы для нас раем!

«Материализм» есть вера в материю, признание, вместо Бога и созданного Им мира, — некоей материи, ниоткуда не происшедшей, никуда не ведущей, всё время куда-то текущей, но никуда не притекающей… Материализм есть непостижимая вера в материю… У этой веры есть свои пророки, учители, доктрины, догматы, авторитеты, свое правоверие и неправоверие. Всё, как в религии. Только — наоборот. Религия — к Богу ведет, а материализм — от Бога. Материалисты не знают сами, что такое материя, откуда она, куда она и для чего… Материя есть для материалиста — мертвое божество, без сознания.

«Материализм» рождается из желания людей не верить в Бога. Ведь если признать, что есть Бог-Творец, Живой Отец всего существующего, то надо и жизнь принять как Откровение о радости только в добре, как цели человеческой жизни в вечности. Веровать в Бога, — значит стремиться к высшей любви, любить равно всех людей, как братьев и совершенствоваться в правде высшей, по закону Откровения. Веровать в Бога — это значит не делать себе кумира ни из материи, ни из других людей, ни из себя. Вот это — самое трудное для человечества. Люди любят идолов. Не желая себя приносить в жертву Богу истинному и воскресать в Его Правде, люди себя легко приносят в жертву кумирам. Идол позволяет грешить, и его потому многие любят больше, чем Бога. Бога не выбирают, как не выбирают солнечный свет. Он сияет, всё озаряющий и согревающий. Идола же всегда человек может выбрать себе, по собственному образу и подобию и, отвергнув одного идола, кланяться другому… И люди, бегущие от истинного Солнца Правды, от источника света духовного и нравственной силы, Бога, пристращиваются и прилепляются к разным кумирам, видимым и невидимым. И злые духи овладевают человечеством и ввергают его в бездну страданий и бед… Одним из последних идолов человечества можно считать материю в ее целом. Раньше идолопоклонники кланялись материи в раздельности: камню — отдельно, дубу — отдельно, золотому тельцу — отдельно, огню и небесным светилам отдельно, изваянию человеческому отдельно… В XVIII и XIX веке, под влиянием французских энциклопедистов и немецких натуралистов, некоторые люди пришли к решению обоготворить сразу всю материю. Это показалось удобным. Безличную материю не нужно любить; не нужно нравственно и терпеливо возвышаться к ней, она ничего не советует, не обличает во зле, не указывает на добро и ничего не говорит человеку; зато сам человек может говорить о ней сколько угодно. Материя не видит и не слышит. Это самое приятное для грешника, человека, убежавшего от Бога. Материя не зовет его к духовному совершенству…