Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) - Время веры

Лукерья рассказала Тургеневу свои глубоко-символические сны, показывающие прозрачность ее души, приблизившейся к порогу Вечности. «Видела я сон, а, быть может, это было мне видение — я уж и не знаю. Почудилось мне, будто я в самой этой плетушке лежу и приходят ко мне мои покойные родители — батюшка да матушка — и кланяются мне низко, а сами ничего не говорят. И спрашиваю я их: зачем вы, батюшка и матушка, мне кланяетесь? А затем, говорят, что, так как ты на сем свете много мучишься, то не одну ты свою душеньку облегчила, но и с нас большую тягу сняла. И нам на том свете стало много способнее. Со своими грехами ты уже покончила, теперь наши грехи побеждаешь… А то вот еще, какой был мне сон»… Лукерья увидела свою смерть, в виде странницы; у этого образа было «особенное, постное лицо, строгое, и будто все другие от нее сторонятся; а она вдруг верть — да прямо ко мне. Остановилась и смотрит… И спрашиваю я ее: „кто ты?“ — А она мне говорит: „Я смерть твоя“. Мне, чтобы испугаться, а я напротив — рада радехонька, крещусь! И говорит мне та женщина, смерть моя: „Жаль мне тебя, Лукерья, — но взять я тебя с собою не могу. Прощай!“ — Господи! Как мне тут грустно стало! — И смерть моя обернулась ко мне и стала мне выговаривать… Понимаю я, что назначает она мне час, да непонятно так, неявственно… После мол Петровок!»

Несколько недель спустя Тургенев узнал, что Лукерья скончалась. Смерть пришла за ней — «после Петровок». Рассказывали, что в самый день кончины она всё слышала колокольный звон, хотя от Алексеевки до церкви считают пять верст с лишком, и день был будничный. Впрочем Лукерья говорила, что звон шел не от церкви, а «сверху». Вероятно, она не посмела сказать: «с неба».

Рассказ «Живые мощи», вошедший в сокровищницу мировой литературы, открывает ярко одну из основных истин христианства: с м и р е н н о с т ь д у х а ч е л о в е ч е с к о г о — е с т ь н е с л а б о с т ь, а н е о б ы ч а й н а я с и л а ч е л о в е к а… Мир древний, языческий, не знал этой истины. И современный материализм, обезбоживающий человечество и обожествляющий горделиво-тщеславного, пустого человека, — этой истины тоже не знает. Только религиозной или подлинно художественной интуицией человек способен увидеть эту истину высшей человечности, как увидел ее Тургенев, в лице многотерпеливой русской женщины. Ее духом, побеждающим все испытания, спасается Русь.

Всякое ложное учение о Истине — есть змея, всякое восстание на Спасителя Богочеловека — есть смертоносное питье; всё это жалит душу смертельно, отравляет ее и усыпляет на вечность сном отравы. Истина покоит и живит сердце, ложь — мучение сердцу и смерть подлинной жизни сердца.

Всё в мире ceм падшем, несущемся к своей последней гибели — ополчается на чистоту Христову. Чего только ни выдумывает мир, чего только ни делают люди, чтобы скрыть от своих сердец свет, сходящий с неба. Не надо быть особо духовным человеком, а только честным и справедливым, чтоб увидеть нашу старую землю, кишащую змеями и сверкающую смертоносными источниками вод. Наш глаз пригляделся ко злу, мы привыкли не замечать опасности, да и Господь, жалея нас, скрывает от нас худшую часть действительности, чтобы мы не изнемогли, сохраняет нас и покрывает. Но Господь не отнимает от нас свободу определения к добру или ко злу, ибо в этом смысл нашей временной жизни.

Искушения зла ведутся в области нашей свободы. Все мы можем устоять, но не все стремимся устоять в истине и чистоте. А враг бесплотный борет нас не ежедневно, но ежеминутно. Устоять от зла можно только, если привязать себя как тоненький прутик к непоколебимому стволу вечной истины и высшей полноте жизни, — ко Христову стволу. Довериться всецело Тому, в чьих устах от века не было лжи, уверовать во Спасителя и полюбить Его больше своей жизни, поставить Его выше рассуждений своего ума, в случае сомнений, — вот что будет значить возлюбить Бога «более своей жизни». Христос есть Живой Бог спасения, милости и любви.

Предтечи лжехриста, пользуясь для своей цели трудностью борьбы в мире против зла, кричат о «нежизненности» Христова учения. «Требованиями природы» называются требования греха. Тысячами и миллионами люди отдают без сопротивления свои сердца развязному и бесстыдному греху, начиная свое падение чрез укус сердца неверием в будущее праведное воздаяние.

Неверующее сердце слабо и неосновательно пред грехом. Вот отчего вихри мирового зла развеивают веру в мире.

Но, как бы и кем бы ни развеивалась в мире вера в будущий мир Христов, — всякий, призвавший имя Господне, спасется.

Всякий призвавший, поверивший, потекший умирающею душою к чистому источнику Христову, получает от Бога власть брать змей и давить их, выпивать смертоносное и пребывать здоровым. К тому, кто хранит себя, сатана не прикасается смертельным своим дыханием, — бушует вокруг, заходит в самую грудь, сжимает сердце, — но не смеет, не может войти во святое сердце человеческое, и человек спасается своею верою. Верующий просвещенный ум, как огонь, сжигает все ухищрения зла. Благодать Духа, открывающая ему высшие познания, сияет в нем, преображая весь его состав.

Истинная вера не слепа, она не отмахивается от искусительных вопросов и шопотов, она прямо смотрит в глаза всякому злу, видит его насквозь и обличает. От этого у истинно верующих людей небесное спокойствие в сердце, блаженная и непоколебимая тишина в душе. Потому что поднялись они над ползающими во прахе змеями и протекающими в этом прахе источниками мертвой воды. Нет уже мертвых вод для того, кто предвкусил радость Воскресения.

Народ выражает свою жизнь в эпосе. И это народное голосование более совершенно, чем какое-либо иное. В былинах, сказах и присказках, в бывальщинах и пословицах можно расслышать не только житейскую мудрость, но и глубокую философию духа, теплоту истинной жизни.

Русский народ несет в себе свою вековую надежду на добро, на Божью правду, и простым, ласковым словом пробивается сквозь обступающую его тьму.

«Где любовь, там и Бог, там тишь да гладь, да Божья благодать»… «Где просто, там ангелов со-сто, а где хитро, там ни одного»… «В простых сердцах Сам Бог почивает»… «Живи смирнее, всем будешь милее»…

Корнем зла издревле считает народ эгоцентризм, эгоистическую замкнутость человека только в своих интересах, гордость: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать» (это взято из Св. Писания). «Диавол гордился, да с неба свалился».

Чем труднее жить русскому человеку, тем более он чувствует ценность братского участия и ценит всякую доброту в мире. Сердце, захолодевшее на ветрах и сквозняках мира, согревается лишь активным добром — другого человека и своим собственным. «Час в добре пребудешь, всё горе забудешь». «Добро творить — себя веселить». «Доброму человеку Бог прибавит веку». «Доброе дело на два века, на тот и на этот». «Худо тому, кто добра не делает никому». «За неблагодарных Бог благодарит», — говорит русский народ, понимая, что подлинное добро бескорыстно и не ищет благодарности ни от кого. Творить добро ради ценности самого добра и по заповеди Господней — вот, что важно. «Своего спасиба не жалей, а на чужое не напрашивайся». «Сей добро, посыпай добром, жни добро, оделяй добром». «Дай, Боже, меж людьми быть побольше любви»!