Барт Эрман - Почему мы страдаем? [Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос]

Но Павел думал иначе. Он считал, что если бы человек мог оправдаться пред Богом принятием иудаизма и соблюдением его закона, то смерть Иисуса ему была бы ни к чему (Гал 3:21). Но раз Иисус, Мессия Божий, всё-таки умер, то этого хотел Бог. А почему? Потому что за грех должна быть принесена совершенная жертва: грех требует наказания, и его берёт на себя Иисус. Его боль приносит нам спасение; Иисус страдает, мы приобретаем.

Однако Павел видел за этим ещё кое-что. В одном месте своих посланий он особо подчёркивает, что Иисус должен был быть именно распят. Почему он не мог просто умереть от старости? Или если уж его должны были казнить, то почему не через побитие камнями? Здесь возникает некоторая сложность. Павел верил, что хотя закон Божий — вещь хорошая (всё-таки сам Бог его и дал), в конечном счёте для народа он был проклятием. Людьми владели силы зла, заставлявшие их нарушать закон вопреки собственной (и божественной) воле. Поэтому закон не столько спасал, сколько налагал проклятие. Он дал заповеди, но не дал сил, чтобы им следовать (см. Рим 7).

Павел считал, что проклятие закона Христос принял на себя. Он сделал это, будучи законом проклят. В одном отрывке так и говорится: «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано: „проклят всяк, висящий на древе“» (Гал 3:13). Здесь Павел цитирует Тору — Второзаконие 21:23, где сказано, что если тело казнённого висит на дереве, то такой человек «проклят пред Богом». Ну, можно сказать, что тело Иисуса висело на дереве, поскольку он был распят (а не побит камнями, как мы говорили). То, что он висел на деревянном кресте (древе крестном), показывает, что он был проклят. Но он не мог быть проклят за какие-то свои дела — как никак, он был Мессией Божьим. Поэтому Павел и поясняет, что став проклятым на древе, Христос взял на себя чужое проклятие. И пострадав от смерти на кресте, Иисус разрушил проклятие, лежавшее на людях за их нарушение закона.

Для спасения нужно страдание. Согласно Павлу, для всеобщего спасения понадобилось ужасное страдание на кресте.

Послания Павла лет на пятнадцать-двадцать старше самого древнего из новозаветных Евангелий — от Марка. Учёные долго разбирались, оказали ли они влияние на евангелистов. В итоге однозначного мнения выработать не удалось. Евангелия никогда не цитируют Павла, а зачастую и противоречат ему. Согласно Матфею, например, последователи Иисуса должны исполнять еврейский закон (см. Мф 5:17–20), и большой вопрос, содержит ли Евангелие от Луки учение об искуплении.

Вот Евангелие от Марка его точно содержит, как мы уже видели. У Марка Иисус говорит, что «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк 10:45; Лука опускает этот стих).

Мнение Марка, что ужасная мука смерти искупительна сама по себе, особенно хорошо видно в его описании распятия. Когда я объясняю этот отрывок своим студентам, то всегда обращаю их внимание, что когда они читают версию Марка, они читают не Луку и не Матфея. Каждый автор по-своему описывает страдание Иисуса, и мы обесцениваем их труд, если полагаем, что они говорят одно и то же или одинаково понимают значение распятия с богословской точки зрения.

Сцена у Марка столь выразительна, что не может оставить равнодушным (главы 14–15). Иисус безмолвен в течение всего процесса (в отличие от версии Луки). Его предал один из учеников, Иуда. От него трижды отрёкся ближайший последователь, Пётр. Его отвергла толпа иудеев, его приговорил к смерти римский наместник, над ним издевались, мучили и пытали римские солдаты. Когда его распинали, то над ним насмехались оба разбойника по сторонам, а с ними и старейшины иудейские и все, кто проходил мимо, чтобы посмотреть на него. В сцене нет ничего, способного приглушить ощущение, будто Иисус и сам не понимает, что с ним происходит и почему: предан, отвергнут, осмеян, забыт и брошен. В самом конце он в отчаянии выкрикивает единственные за всё это время слова: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мк 15:34). Я считаю, этот вопрос подлинный. В конце он чувствует, что Бог его оставил, и он хочет понять почему. Затем он испускает громкий крик и умирает.

Но хотя у Марка Иисус может не понимать, что с ним происходит, читатель понимает. Потому что сразу по его смерти, говорит Марк, храмовая завеса разорвалась надвое и центурион, руководивший ходом казни, сказал: «Истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк 15:38–39). Оба события говорят о многом.

Разорванная пополам храмовая завеса была единственной преградой между Святая Святых и прочим пространством Храма. Святая Святых считалось тем местом, где сам Бог невидимо пребывает на земле и куда никто не мог входить, кроме первосвященника, и то лишь раз в год — в День Искупления (Йом-Киппур). Там он приносил одну жертву за свои грехи и другую за грехи людские. Завеса была тем, что отделяло Бога от людей. И когда Иисус умер, говорит Марк, она распалась. Со смертью Иисуса Бог стал доступен всем.

И центурион это понял. Многие (как мы дальше увидим) не могли поверить, что Иисус был мессией, Сыном Божьим, раз его казнили как последнего преступника. Разве Бог позволил бы такому случиться? В Евангелии от Марка центурион является первым человеком, осознавшим, что Иисус и есть мессия, не вопреки, а благодаря тому, что он был распят.

Согласно Марку, смерть Иисуса была искуплением. Стоит обратить внимание, что Марк изображает Иисуса словно бы недоумевающим пред лицом кончины. Возможно, члены общины, которой принадлежал Марк, сами страдали от преследований как христиане и тоже недоумевали почему, и кроется ли за этим какой-то божественный замысел. Марк отвечает положительно: тайным образом Бог действует через страдания. Ведь через страдание осуществилось искупление. Страдание принесло спасение.

Смерть Иисуса, конечно, в Новом Завете является самым очевидным примером искупительного страдания, но есть и другие примеры, некоторые из которых касаются преследования и отторжения ранних христиан.

Книга Деяний святых Апостолов, будучи самой ранней историей христианской церкви, была написана где-то в конце первого столетия (часто её датируют 80–85 гг. н. э.) тем же автором, что написал и Евангелие от Луки. [42] См. Барт Эрман, «Библия: Историческое и литературное введение в Священное Писание», (Москва, Центрполиграф, 2015), гл. 9. Ученые традиционно называют его Лукой, хотя его работы анонимны и есть серьёзные поводы сомневаться, что именно он был тем врачом из обращённых язычников, что сопровождал Павла в его путешествиях. Из текста понятно, что Павел был его главным героем — книга Деяний, повествующая о распространении христианства по Средиземноморью, практически на две трети посвящена миссионерской деятельности Павла. (Некоторые вещи, которые он говорит об учении и путешествиях Павла, противоречат тому, что сообщает в своих посланиях сам апостол; это одна из причин думать, что Деяния не были написаны спутником Павла). [43] Там же, гл. 13.