Барт Эрман - Почему мы страдаем? [Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос]

С исторической точки зрения это довольно интересная, но совершенно понятная ситуация. Павел учил, что распятый Иисус был посланным Богом мессией, призванным спасти мир. Для большинства иудеев это учение выглядело нелепо. А многие современные христиане не могут понять, в чём здесь загвоздка. Разве Ветхий Завет не говорит о страдающем мессии? Разве не распятие описывает он 21-м Псалме и 53-й главе Исаии, и разве не на Иисусе это сбылось? Разве мессия не должен был быть распят и воскрешён? Почему иудеи не в состоянии понять, что мессией был Иисус?

Многих христиан всё это заставляет недоумевать, хотя не должно бы. Ведь на самом деле, если просто прочитать написанное в 21-м псалме и 53-й главе Исаии, как мы здесь уже обсуждали, там нигде нет слова «мессия». Античные иудейские читатели никогда не считали, что эти отрывки говорят о мессии. Они могли говорить о ком-то, кто дорог Богу и кто ужасно пострадал, но это не был мессия. Почему? Потому что мессия должен был не страдать и умирать, а в окружении славы править миром.

Термин «мессия» происходит от еврейского слова «мошиах», означающего «помазанник». Греческий эквивалент термина — слово «христос», ставшее вторым именем Иисуса. Иногда мне даже приходится напоминать студентам, что изначально оно им не было. Все словно забыли, что Иисус Христос не родился от Иосифа и Марии Христос. «Христос» — это перевод слова «мессия», так что когда мы произносим «Иисус Христос», то буквально говорим «Мессия Иисус». Но почему будущего избавителя называли «помазанником»? Очевидно потому, что правителей древнего Израиля при возведении их в царское достоинство помазывали маслом в знак особой Божьей благодати, изливавшейся на них (см. 1 Цар 10:1, 16:12–13). Многие иудеи ожидали видеть мессию богоданным царём, чьё правление Израилем, подобно царю Давиду, будет мирным, счастливым и процветающим, без войн и конфликтов с другими народами.

Другие евреи представляли себе мессию иначе. Они видели будущего правителя вселенским судией, посланным с неба судить все концы земли, пришедшем поразить врагов Божьих дарованной ему сверхъестественной силой. А были и такие, что мечтали о будущем правителе, как о великом человеке Божьем и священнике, получившем от Бога истинное понимание его Закона, в согласии с которым он и будет править Израилем. [44] См. John Collins, The Scepter and the Star: The Messiahs of the Dead Sea Scrolls and Other Ancient Literature (New York: Doubleday, 1995).

Несмотря на разнообразие представлений о мессии среди различных групп иудеев, все сходились в одном — это должна быть грандиозная фигура, исполненная величия и силы, личность, которую Бог избрал и которой благоволит. А кем был Иисус? Распятым преступником. Большинству иудеев и в голову не могло прийти назвать его мессией. Он не собрал армию, не изгнал римлян, не воздвиг в Иерусалиме свой трон. Очевидно, что он не сошёл с неба в блеске и сиянии славы, дабы низвергнуть врагов Божиих. Не он поразил врагов, а враги его раздавили. Он испытал самую унизительную и мучительную смерть, какой только враги могли его подвергнуть, смерть, предназначенную для отбросов общества. Иисус представлял собой совершенную противоположность сложившимся представлениям о мессии.

Павел полностью отдавал себе отчёт в существовании данной проблемы. Он называет распятие Иисуса «соблазном», то есть «камнем преткновения» для иудеев (1 Кор 1:23). Но, как мы уже говорили, для самого Павла Иисус был подлинным мессией не вопреки его распятию, а именно благодаря ему. Раз он был повешен на древе, то понёс на себе проклятие Закона, но поскольку он был избранником Божьим, то понёс проклятие не за свои грехи, а за грехи людские. Благодаря его распятию человек избег проклятия закона и освободился от власти греха, отделявшей его от Бога. Павел видит в Иисусе мессию не в узко политическом, а в глубоко духовном смысле. Он тот избранник Божий, что оправдал людей пред Богом.

Однако большинство иудеев на это не клюнуло, что стало для Павла причиной сердечных мук. Как он сам говорит, «великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти…» (Рим 9:2,3). Павел скорее желал бы, чтобы Бог отвернулся от него, нежели видеть отвернувшимися от Бога своих соотечественников, иудеев. С его точки зрения, отвергнув Иисуса, иудеи отвергли самого Бога, и это заставляло его глубоко страдать.

Впрочем, даже здесь страдание может стать причиной для радости, поскольку в конце концов Павел находит объяснение, почему иудеи отвергли мессию Иисуса. Это объяснение изложено довольно замысловатым образом в одиннадцатой главе Послания к Римлянам. Здесь Павел ещё раз подтверждает свою веру в то, что благовестие Христово несёт спасение всем людям, как иудеям, так и язычникам. Почему же иудеи отвергли благую весть? Павел считает, что это открывает дорогу к ней язычникам. А в чём заключена хитрость? Аргумент Павла может показаться странным, но он считает, что в будущем иудеи испытают ревность к язычникам, ставшим частью народа Божия (Рим 11:11) Так что «ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется» (Рим 11:25,26). Иными словами, хотя Павел и печалится о своих ещё не уверовавших соотечественниках, он рассчитывает, что Бог уготовал им лучшую долю. Из ревности иудеи в конце концов войдут во врата спасения и так спасётся весь мир. Если и происходит что-то плохое, Бог всё равно обратит это во благо.

Павлу есть что сказать по поводу страданий и пользы, которую они приносят. Вспомните, что он вообще смог стать истинным апостолом Иисуса только благодаря страданию. [45] См 2 Кор 11:22–29; см. также обсуждение в гл. 4. Вместо того, чтобы жаловаться на страдания, Павел ими упивался. Во-первых, Павел считал их полезным опытом:

Хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам. (Рим 5:3–5)

Потом, он считал, что обладая личным опытом страдания, он сможет лучше утешать других страдальцев.

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим. И надежда наша о вас тверда. Утешаемся ли, утешаемся для вашего утешения и спасения, зная, что вы участвуете как в страданиях наших, так и в утешении. (2 Кор 1:3–7)