Екатерина Элбакян - История религий [2-е изд.]

Трансцендентность Бога в монотеистическом мировоззрении, в конечном счете, оказывается обусловленной различием в бытии Творца и сотворенного им мира. Трансцендентность Бога отражает глубину его бытия, которое не может быть исчерпано конечной рефлексией. Духовная природа Бога проста — как она могла бы быть постигнута конечной рефлексией? Когда все человеческие слова о Боге, этом таинственном центре Вселенной, сказаны, тайна его по-прежнему остаётся нетронутой, убеждены верующие. Однако трансцендентность Бога в ревеляционистских религиях не является абсолютной. В христианстве это проявляется уже в истолковании проблемы Троицы, которая в Отце есть абсолютное единство, а в Сыне и Духе открывает себя человеку. Бог открывает себя человеку и в Священном Писании, и в самом образе Иисуса Христа, который вместе с человеческой вместил в себя Божественную природу. Благодаря единению в Иисусе Христе Божественной и человеческой природы человек оказывается способным достигать и абсолютного совершенства. Так преодолевается исходная ограниченность человека как тварного существа — существа, последним субстратом которого является «ничто». Иисус Христос — «неслиянно» соединённая с человечеством божественность, и он непосредственно связывает людей с Богом.

Но человек, сотворенный «по образу и подобию», обладает и собственным существенным сходством с Богом. (Впрочем, в суждениях по этому вопросу у христианских авторов нет единства. Например, Ориген утверждал, что изначально человек сходен с Богом лишь в «образе», «подобным» же Богу он может стать лишь благодаря собственным усилиям.) Кроме того, посредниками между Богом и людьми выступают ангелы и другие чины небесной иерархии, а книги Священного Писания принимаются как «боговдохновенные», то есть созданные по внушению Святого Духа. Все это уравновешивает трансцендентность Бога в христианском сознании, наполняя сферу религиозного опыта доступными человеку образами Бога и понятиями, проецируемыми на Божественное бытие. При этом граница, разделяющая имманентное и трансцендентное в религиозном опыте, оказывается подвижной и зависит часто не только от фундаментальных положений вероучения, но и от тех изменений, которые в него вносит вся «культурная атмосфера» эпохи. (Так, стремление к целостному постижению Бога способно в некоторые эпохи порождать убеждение в возможности и непосредственного его созерцания — «боговидения», например, в образе нетварного Света.)

Вернемся к учению Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. Когда Бог-Отец населил Землю людьми, то, предвидя их будущие грехи, выбрал Иисуса Христа, чтобы послать Его в качестве Спасителя. Это обстоятельство озлобило Люцифера, т.к. он также претендовал на роль Спасителя. Он увлек за собой треть всех детей Бога.

Под детьми Бога в учении Церкви Иисуса Христа Святых последних дней понимаются люди. В связи с этим Бога часто именуют Небесным Отцом. «Мы — дети нашего Небесного Отца. Бог не только наш Правитель и Творец, но и наш Небесный Отец» [43] Основы Евангелия.— С. 11. . Такая дихотомия «отцовства» и «детства» является архетипической для религиозного сознания вообще, но в данном случае она выражена наиболее четко и последовательно.

История рода человеческого излагается в учении Церкви Иисуса Христа Святых последних дней в соответствии с Ветхим и Новым Заветами. Дополнения делаются лишь к Апокалипсису св. Иоанна Богослова. Эсхатологические чаяния мормонов связаны с особой ролью Америки и Церкви Иисуса Христа Святых последних дней в будущих судьбах мира. Будущее Царство Божье представляется мормонам в качестве идеального общества. «И та общественная среда, которая существует у нас здесь, будет существовать с нами там, только она будет соединена с вечной славой, коей славой мы не наслаждаемся теперь» (Учение и Заветы, 130:2).

Своеобразной видится и сотериология мормонов, напрямую связанная с их учением об ангелах и духах. Помимо богов существуют еще ангелы и духи. Ангелы — это души тех умерших людей, которые, хотя и следовали вероучительным и этическим нормам Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, но не имели супруга и детей. Одинокие люди воскреснут в материальных, физических телах. При этом они пребудут в Царстве Божьем, но будут ангелами служителями.

Духи же — это предсуществующие ангелы, имеющие возможность воплотиться на Земле и благодаря этому получить полноту бытия.

Помимо Бога, выступающего в единстве трех лиц, ангелов и духов, существуют еще и боги. При этом множество богов в данном случае не является политеизмом, поскольку богами становятся после смерти совершенные (праведные) люди. Подобная деификация (обожение, возвышение до положения Бога) получила распространение у восточно-христианских богословов. Это — образ спасения, в котором через Христа верующие могут сделаться подобными Богу (см., например: 2 Пет. 1:4). Деифицированные сущности посредством олицетворения и персонификации подвергаются в религии мифологической обработке, занижают свое место в пантеоне и становятся предметом культового поклонения. В религиозно-философском сознании объекты деификации могут утрачивать конкретно-образные черты, принимая вид абстрактных божественных первоначал. Многие атрибуты божественных образов политеистических и генотеистических религий и образа Бога монотеистических вероисповеданий — результат деификации.

Значительное место в учении мормонов отводится этической составляющей. Все учения Церкви (например, запрет на употребление алкоголя, табака, наркотиков, кофе, чая, за исключением травяного или цветочного, а также создание семьи для вечности и т.п.) в своей основе имеют этот ключевой элемент этической доктрины. Поскольку мировое развитие, согласно учению мормонов, подчинено «закону прогресса» — стремлению ко все большему совершенству (этот закон распространяется и на Бога, и на человека, являющего собой «Бога в зародыше»), постольку существует зло, которое рассматривается как восстание против «закона прогресса». Представления мормонов о наличии зла в мире в целом соответствуют общехристианским воззрениям, согласно которым роль Бога в мире (в этом аспекте) сводится к функции ограничения и конкретизации, что оказывается полезным и в области этики. Подобный подход освобождает Бога от ответственности за существующее в мире зло, поскольку, как последнее ограничение, Бог лишь отделяет добро от зла, а вовсе не обладает универсальной властью над миром. Понимание зла как небытия (а это было свойственно ряду античных философов, например Платону, и его последователям), приводит к важнейшему для всего христианского учения результату — отрицанию субстанциональности зла. «Наш любящий Небесный Отец…, зная о … том, что все мы грешим и становимся нечистыми, дал нам возможность избавиться от греха через процесс очищения, который эффективно работает» [44] Джоунс С.В. Преодолеть зловоние греха // Лиахона.— 2003.— №5.— С. 88. .