Брэд Уорнер - Сядь и замолкни

Таким вот людям у меня есть кое-что насчёт того, почему даже состояние высшего запредельного просветления ничем не лучше состояния отмывания непонятного происхождения зелёно-коричневой массы с протектора твоих шузов Converse.

Я уверен, что у любого моего читателя есть что-то такое в доме или где-нибудь в гараже, чего когда-то так сильно хотелось, что ни о чём другом и мысли не было. Может быть, ты отвалил туеву хучу бабла за ту жемчужного цвета индивидуальной сборки гитару Гибсон, ради которой ты вкалывал до темна, не ходил выпить пива с друзьями и экономил на обедах. Или, может быть, у тебя есть что-то очень редкое, чего ты очень долго искал. Может быть, ты облазил весь интернет и проиграл дюжину ставок на eBay, чтобы наконец заполучить настоящий, чёрный, сияющий в темноте шлем властелина вселенной. В общем, что бы это ни было и как бы тебе это не досталось — в один прекрасный момент это стало твоим. Ну, и как ты теперь себя чувствуешь? Задумайся об этом на минуточку.

Как мне кажется, тут есть разные варианты. Некоторые становятся просто одержимы своей собственностью. Они её всячески начищают, ставят в стеклянные короба, даже страхуют. Они делают всё, что только могут, чтобы сохранить это таким, каким оно было в тот момент, когда оно им досталось. И не дай бог, если с этим что-то будет не так! Малейшая царапина или случайный чих просто сорвёт им клапан. За всем этим стоит их представление, что сохраняя это Нечто в первозданном виде, они таким образом сохраняют тот восторг, который они испытали, когда заполучили это Нечто. А когда мы проделываем такое с людьми, которых считаем своими, то это уже становится куда большей проблемой. Но отложим это пока в сторону.

Другим нравится создавать коллекции, в которой каждое такое Нечто является образцом какой-то категории. И они пытаются собрать все возможные образцы в каждой категории, перелопачивая целый мир в поисках чего-то такого, чего у них ещё нет — и всё это только для того, чтобы ещё раз пережить тот восторг, когда Нечто, не важно, что это было, появилось у них в первый раз. Очень быстро у них накапливаются огромные коллекции всякого фетиша. Я лично именно такого варианта особенно опасаюсь, так как имею к этому склонность. У меня ведь есть своя научно-фантастическая коллекция, которая вполне может впечатлить…

Со своим так называемым «опытом просветления» немалое количество людей поступает точно так же. Одни становятся одержимы тем, чтобы всеми силами остановить прекрасное мгновение, когда их озарило, как разрядом молнии, сияющее ясностью понимание. Они пытаются зафиксировать этот момент раз и навсегда. Те, кому удаётся убедить других, что им удалось невозможное, могут вести в целом весьма неплохую жизнь в роли гуру или распространителей вечной космической истины, похожей на гигантский шоколадный батончик.

Другие становятся коллекционерами моментов просветления. Они распределяют их по уровням пробуждённости. Они сравнивают наборы своих коллекций с другими наборами, точно так же, как шестилетки в детском саду сравнивают наборы своих вкладышей от жвачки. Они завидуют тем, у кого наборы выглядят круче, и поучают тех, что стоят на низших уровнях просветлённости, проявляя к ним снисхождение и оказывая им поддержку.

Моменты просветления действительно случаются. И в некоторых случаях они даже имеют ценность. Но, чаще всего, вовсе не в том смысле, как ты себе воображаешь. Их ценность состоит, по большей части, в твоей способности забыть о них. Лучший способ обходиться с такими моментами — оставить их там, где они есть. Сделать их частью своей жизни, а не сходить по ним с ума. Возможно, что такое случится ещё раз, а может быть, и нет. Как бы там ни было, ты продолжаешь проживать свою жизнь момент за моментом. А самое главное — нужно быть достаточно сильным, чтобы расстаться с иллюзией, что это Нечто, что ты пережил, имеет хоть какое-то отношение к Тому Самому, решающему все проблемы раз и навсегда, Просветлению. Как сказал Догэн: «Есть состояние, в котором следы реализаций позабыты; и оно само собой являет след позабытых реализации очень-очень долго».

Настоящее просветление — это не какой-то одноразовый опыт. Настоящее просветление — это постоянная работа по вытаскиванию себя из омута всех своих опытов.

Твоя обыденная жизнь, какой бы она ни была — это и есть абсолютная истина о твоей обыденной жизни. Вселенная, входящая в твои глаза, изливается из них тем же самым способом. Тебе некого винить за то, что всё так тупо и обычно. Или, как говорит Догэн в главе о социальных связях бодхисаттвы: «Когда мы оставляем правду правдой, мы постигаем правду. Когда мы постигаем правду, правда неизменно продолжает оставаться правдой».

Zero Defects ничего не достигли в мире рок-н-ролла и ничего не достигнут. Мы никогда не станем так круты, как Sex Pistols и не отвергнем приглашение быть занесёнными в Зал Славы Рок-н-ролла Кливленда — просто потому, что никто нам такого и не предложит. Что ж, такова жизнь. Никто и не обещал нам богатства и славы. Но мы хорошо делали то, что делали, и это имело значение, пусть и не так уж много человек это заметили. Да и то ладно!

Своей первой книжкой я произвёл некоторую движуху в мире дзен-буддистов. Хотя, в большей степени, мне кажется, она вызвала недопонимание. Но как бы там ни было, я просто говорю то, что говорю, а люди либо понимают это, либо нет. Понимают — хорошо; не понимают — тоже неплохо.

Я часто спрашиваю себя: интересно, а как Догэн относился к делу всей своей жизни? У него, безусловно, было несколько учеников, и пара из них, должно быть, понимали хоть что-то из того, что он объяснял. Но общество в целом его вовсе не понимало. Интересно и то, что он решил оставить записи своих мыслей, причём, в весьма большом объёме. Хотя он и не был первым буддийским учителем, решившимся на такое, но он был, пожалуй, первым, кому это удалось в полной мере. Мне трудно вспомнить кого-нибудь ещё, кто оставил бы после себя так много. Как будто бы, силой своей интуиции, он предчувствовал, что настанет когда-нибудь такое время, когда люди смогут наконец понять то, что он пытался передать. Я ощущаю огромное чувство благодарности Догэну за это, а вместе с ним и чувство высочайшей ответственности за то, чтобы сделать всё возможное и воплотить его учение на практике. Я лично уверен в том, что его тексты — это любовное послание непосредственно мне, и всем нам сразу, тем, кто находится в том, что для него было далёким-предалёким будущим, исполненным чудес и драматических событий, которых он не мог даже себе представить.

Поскольку мы начали наш обзор девяносто пятиглавого чудища «Сёбогэндзо» с «Коана Гэндзё», самой первой его главы, есть смысл закончить эту книжку взглядом на последнюю главу. Это последнее из того, что записал Догэн, примерно за месяц до того, как приказал долго жить. По легенде, последними словами Будды была проповедь о желательных качествах человека, список которых получил название «Восемь истин о великом человеческом существе». По-японски это произносится как « хачи-дай-нин-гаку». Когда Догэн понял, что его дни на исходе, он решил написать именно об этом.