Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

145

Конституция Нидерландов (1848) гарантировала свободу верот поведания, равноправие «приверженцев всех культов». Секулярит ция в этой стране продвинулась настолько далеко, что в 1857 г. п]и«-кратилось преподавание религии в школах, а в университетах вмес i ■ ■ теологии было введено сравнительное религиоведение (1876).

После поражения католических кантонов Швейцарии («Зон» дербунд»), противившихся демократизации страны, в гражданской войне с протестантскими кантонами (1847), Конституция 1848 г. провозгласила свободу вероисповедания.

К концу XIX столетия жёсткая моноконфессионалъностъ сохранилась в основном в двух европейских регионах — Скандинавии и на Пиренейском полуострове. В Швеции в 1571 г. лютеранство было провозглашено единственной религией. Каждый швед, отрекшийся от лютеранства, должен был покинуть страну. В целях закрепления монопольного положения лютеранской Шведской народной церкви в 1726 г. был принят закон, запрещавший любые религиозные собрания, кроме официальных церковных. До конца XVIII в. свободой отправления религиозного культа на территории Швеции пользовались лишь иностранцы. В 1858 г. здесь состоялся последний процесс против лиц, перешедших в католичество. Шесть женщин, повинных в этом, были вынуждены покинуть страну. Этот процесс вызвал взрыв общественного возмущения, и в том же году закон 1726 г. был официально отменён. В 1860-1870-е гг. шведские граждане получили право покидать Шведскую церковь при условии официального вступления в другую христианскую. Это означало, что отныне шведский гражданин мог быть и нелютеранином. Однако Церковь Швеции продолжала оставаться государственной.

В Дании и Норвегии, бывшими до 1814 г. единым королевством, ситуация в XVII-XVIII вв. во многом напоминала шведскую. Закон объявлял лютеранскую церковь не только единственной официально действующей на территории королевства, но и требовал обязательного соблюдения церковных праздников, посещения воскресных богослужений. Даже в считавшейся самой демократической в Европе норвежской Эйдсволльской конституции (1814) не содержалось положения о свободе вероисповедания. Только в 1845 г. в Норвегии, вошедшей к тому времени в состав Швеции, был утверждён режим веротерпимости. Чуть позже, в 1849 г. первая датская Конституция провозгласила свободу вероисповедания. Но Датская лютеранская церковь продолжала именоваться «народной», что подразумевало принадлежность к ней всей нации в целом.

На другом конце Европы, в Испании и Португалии, к исходу

XIX в. продолжала сохраняться законодательно оформленная моно-

146

полия католицизма. Испанская и португальская конституции (соответственно 1876 и 1826 гг.) называли католицизм государственной религией. В Испании (за исключением 1855-1874 гг.) публичные богослужения других религий запрещались, а в Португалии право даже на домашнее совершение некатолических обрядов имели лишь иностранцы. Реакцией на столь явную монополию, как мы видели на примере Франции и как это в целом характерно для католических стран, стало достаточно жёсткое отделение церкви от государства. В Португалии оно последовало после революции 1910 г. Конституция 1911 г. провозгласила также свободу совести. Более того, из страны были изгнаны католические ордена, их имущество конфисковано, в начальной школе прекращено преподавание религии. В Испании аналогичные меры осуществятся позднее, в начале 1930-х гг.

Необычная ситуация сложилась во второй половине XIX в. в ещё одной традиционно католической стране, Италии. Конституция Пьемонта, распространённая впоследствии и на объединённую Италию (1861), называла католицизм «единственной религией государства», остальные вероисповедания объявлялись «терпимыми в пределах законов». Один из активных борцов за единую Италию, К.Кавур мечтал о «свободной церкви в свободном государстве». Эта ёмкая формула и поныне может быть применена для определения должных взаимоотношений между религиозными организациями и властью в свободном, демократическом государстве с историческим преобладанием христианства.

В Италии, однако, ситуация развивалась по-иному. После того, как итальянские войска в 1870 г. вошли в Рим и присоединили Папское государство к Италии, папа Пий IX отлучил от Церкви «похитителей Рима», объявил себя «узником Ватикана» и запретил итальянским католикам принимать участие в выборах. Конфликт между итальянским государством, которое, кстати, не посягало на внутреннюю свободу католической Церкви, не требуя от епископов присяги на верность государству и оставляя весь процесс их назначения в руках папы, продлился до 1929 г.

В преимущественно православных европейских государствах, большинство из которых (Болгария, Румыния, Сербия) обрели независимость только во второй половине XIX в., конституционные акты, как правило, провозглашали свободу вероисповедания (совести). Но везде православная церковь провозглашалась государственной, и почти везде запрещался прозелитизм (Конституция Греции 1864 г., Конституция Сербии 1903 г., Конституция Черногории 1905 г.) Таким образом, здесь продолжало господствовать представление о том,

147

что принадлежность к определенной нации означает столь же автоматическую принадлежность к соответствующей религии.

Обращаясь к анализу ситуации, сложившейся в Новом Свете, кратко рассмотрим вначале положение в бывших испанских и португальских колониях (Латинской Америке), большинство из которых стало в 1820-е гг. независимыми государствами. Здесь католическая церковь была тесно связана с правящими олигархическими режимами, которые, в свою очередь, обеспечивали её особый статус и привилегии. Однако как только к власти приходили либеральные правительства, сразу же начинало приниматься антиклерикальное законодательство. Так, в 1853 г. церковь была отделена от государства в Колумбии, а Конституция Бразилии (1891) не только провозгласила свободу совести, но и ввела обязательный гражданский брак, светское обучение в государственных школах, отсутствие финансовой поддержки религиозных объединений со стороны государства.

В Северной Америке, заселение которой европейцами началось в

XVII в., с самого начала значительно преобладали протестанты, за исключением находившейся в руках Франции Канады. Протестантизм потенциально, как мы видели, гораздо в большей степени, чем католицизм, тяготеет к признанию свободы совести и допустимости различных путей движения к истине. Если французский, испанский и португальский монархи разрешали переселение в колонии только тем своим подданным, которые исповедовали господствовавший в данных странах католицизм, категорически противясь проникновению на заморские территории «еретиков», то Британия охотно отпускала в свои колонии тяготившихся монополией Церкви Англии радикальных протестантов — пуритан. Вместе с тем практически каждая из созданных в XVII-XVIII вв. на североамериканском побережье тринадцати английских колоний имела определенное вероисповедное своеобразие.