Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

186

ституция не только содержит положение о том, что «Господствующей Церковью является религия Восточно-Православной Церкви Христовой», но и фиксирует её автокефальный статус (ст. 3, п. 1) и неизменность текста Священного Писания (ст. 3, п. 3), что свидетельствует об отсутствии полного разграничения между церковными канонами и государственными законами, давно уже осуществлённом в других европейских странах. Более того, ст. 13 п. 2 Конституции прямо запрещает прозелитизм, а действующий до сего дня принятый в 1938 г. закон предполагает возможность возведения и открытия неправославных храмов лишь с разрешения местного православного архиерея.

Гражданский брак в Греции является необязательным, отсутствует гражданская клятва, которую могли бы приносить избранные депутаты парламента (ст. 59 Конституции предусматривает лишь клятву в соответствии с формулой, установленной тем вероисповеданием, к которому принадлежит депутат), не существует гражданских похорон, православный Закон Божий преподаётся в государственных школах в качестве обязательного предмета. Всё это в совокупности объясняет, почему именно эта страна и судебные решения, принятые на её территории, так часто являются предметом рассмотрения Европейского суда, а также не позволяет назвать Грецию, в отличие от всех остальных европейских стран, светским государством.

В странах Центральной и Юго-Восточной Европы, вступивших на путь преодоления последствий недавнего социалистического прошлого, в 1990-е гг. были приняты новые конституции, содержавшие положения о гарантиях свободы совести и вероисповедания. Новшеством они ни для одной из стран, за исключением Албании, не были, однако теперь они уже не являлись простой декларацией, как в недавнем прошлом. Кроме того, теперь свобода совести оказалась более тесно увязана с правом на свободу мысли и убеждений, реализуемым в рамках государства, подчёркивающего отсутствие связи с какой-либо идеологией или религией, приверженность мировоззренческому плюрализму. Если же вести речь о конкретных законодательных формулировках и практике, то конечно же, можно обнаружить определённые различия. В конституциях некоторых стран (Болгарии, Венгрии, Сербии, Словении, Хорватии) фиксируется принцип отделения религиозных объединений от государства. Одновременно Конституция Болгарии в ст. 13 подчёркивает особый статус Православия, именуя его «традиционной религией». В таких странах, как Чехия, Румыния сохраняется прямое государственное финансирование религиозных организаций, причём в Чехии католи

187

ческие и православные священники свою заработную плату получают непосредственно из казны.

В данном регионе существует целый ряд нерешённых и даже обостряющихся проблем. Иногда они связаны с проведением правительствами некоторых государств жёсткой линии в отношении НРД, вплоть до запретов на деятельность некоторых из них (Свидетели Иеговы в Болгарии, 1993). В другом случае церкви, имеющие традиционно наибольший вес и влияние, требуют особого «национального» статуса, что вызывает тревогу у конфессиональных меньшинств (православная церковь в Румынии). В Польше католическая церковь, по-прежнему пользующаяся огромным авторитетом, пытается законодательно закрепить некоторые нормы католической морали. В 1990-е гг. право на совершение аборта было ограничено рядом условий: прямая угроза здоровью женщины, наличие тяжелой патологии у будущего ребенка, наступление беременности в результате кровосмешения. Последовавшая затем некоторая либерализация закона об абортах не решила всех проблем. Неоднократно обсуждался в польском Сейме и законопроект о запрете работы магазинов в выходные дни.

Особая ситуация сложилась на территории бывшей Югославии. Её распад в начале 1990-х гг. сопровождался кровавыми межэтническими и межконфессиональными конфликтами, в ходе которых говорить об элементарном соблюдении норм свободы совести не приходилось. Противоборствующие стороны во время ведения военных действий часто в первую очередь уничтожали культовые центры — православные и католические храмы, мечети. После окончания военных действий на территории Сербии почти не осталось хорватов-католиков, а в Хорватии — сербов-православных, вынужденных покинуть места своего проживания в результате прямых чисток или фактического выдавливания. В конце 1990-х гг. и начале XXI века формулировки о свободе совести, имеющиеся в конституциях всех государств, возникших в результате распада Югославии, стали в какой-то степени наполняться реальным содержанием. Проблема безопасного возвращения беженцев на места, почитаемые ими священными, остается здесь важнейшей.

В странах Балтии и СНГ, так же как и в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, в 1990-е гг. были приняты конституции, в текстах которых имелись статьи о гарантиях свободы совести и вероисповедания. Только в Латвии, где восстановлено действие Конституции 1922 г., такая статья отсутствует. Конституции Азербайджана, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана провозглашают светский характер государственности. В подавляющем

188

большинстве стран подчеркнуто отделение религиозных объединений от государства, отсутствие конфессиональных приоритетов, а также светский характер образования в государственных учебных заведениях. В Кыргызстане, Туркменистане, Узбекистане существует конституционный запрет на создание партий на религиозной основе.

Особняком среди государств данного региона стоит Грузия. Здесь 9-я ст. Конституции (1995) говорит о признании государством исключительной роли православной церкви в истории Грузии. Некоторое время данная статья имела в большей степени декларативный характер. Однако осенью 2002 года Парламент Грузии одобрил ранее подписанное президентом Э. Шеварднадзе и католикосом-патриархом всей Грузии Илией II конституционное соглашение, по которому православие фактически получило статус государственной религии. Соглашение определяет разнообразные сферы сотрудничества церкви и государства, предполагает изучение в государственных правительственных учреждениях православного вероучения (на добровольных началах), определяет, что культовые предметы, хранящиеся в музейных собраниях, находятся в совместном владении государства и Грузинской православной церкви.

Можно констатировать, что Грузия среди всех постсоветских стран оказалась в наибольшей степени подвержена соблазну градации конфессий, выделения «традиционных», «особых» религиозных организаций. Если после десятилетий унижений, которым в той или иной степени подвергались все конфессии на территории бывшего СССР, какая-то одна вдруг оказывается в привилегированном положении, то остальными это воспринимается безусловно как дискриминация.