Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

Буддизм никогда не пользовался повышенным вниманием советских властей, но тем не менее разделил общую трагическую судьбу всех конфессий на территории СССР. В 20-е гг. религиозная жизнь в регионах традиционного распространения буддизма в пределах СССР (Бурятия, Калмыкия, Тува, являвшаяся формально независимым государством в период с 1921 по 1944 г.) значительно активизировалась. В 1927 г., когда о разрешении властей на проведение Поместного собора РПЦ не могло быть и речи, состоялся Всесоюзный съезд буддистов СССР. Декрет об отделении церкви от государства на территории Бурятии стал проводиться в жизнь только в середине 20-х гг. Ухудшение ситуации, как и в мусульманских регионах, произошло на рубеже 1920-1930-х гг. Была осуществлена национализация имущества буддийских храмов и монастырей. Ламы, рассматривавшиеся как «капиталистические» и «эксплуататорские» элементы, вначале выселялись, а затем и уничтожались. К началу 1940-х гг. на территории СССР не осталось ни одного легально действующего буддийского храма и монастыря. Более того, в Туве и Калмыкии все храмы были сожжены.

Иудаизм в пределах СССР также пережил тяжелые гонения. Уже в первые послереволюционные годы началась борьба за вытеснение из жизни евреев языка иврит, ассоциировавшегося властями с сионистским движением, «отвлекающим» от строительства социализма, и замену его языком идиш. В тезисах «Задачи и методы анти

243

религиозной пропаганды», принятых на одном из партийных совещаний в 1926 г., содержался призыв «разоблачать классовую сущность еврейской религии», «выявить раввинат как носителя невежества и пережитков средневековья». К 1930 г. деятельность Совета раввинов страны была прекращена. Многие из них были уничтожены. В 1937 г. последовало сообщение о том, что НКВД раскрыло «вражеское гнездо раввинов», якобы выполнявших «задания фашистских разведок». А газета «Безбожник» в 1940 г. поместила статью, в которой высоко оценила опыт «наступления на иудаизм» в гитлеровской Германии. К началу Великой Отечественной войны сохранилось лишь несколько легально действующих синагог.

Римско-католическая церковь, в силу своего западного происхождения, а также напряжённых отношений советского государства с «панской Польшей», с самого начала рассматривалась как враждебная сила. В свою очередь, РКЦ не согласилась с некоторыми положениями Декрета, в частности, с запретом на владение собственностью и обладание статусом юридического лица. В итоге в годы Гражданской войны многие католические священники подверглись репрессиям как участники «контрреволюционных заговоров». В марте 1923 г. судебная коллегия Верховного Суда РСФСР разбирала дело группы католического духовенства. Священнослужители обвинялись в том, что, пользуясь «религиозными предрассудками верующих, провоцировали широкие массы прихожан к выступлениям против Советской власти и отказу исполнять законы». Епископ Я. Цепляк, прелат К. Будкевич были приговорены к расстрелу (приговор был приведён в исполнение только в отношении последнего), несколько священников получили от трёх до десяти лет лишения свободы. В дальнейшем католических священников, число которых с каждым годом сокращалось, с помощью угроз и пыток заставляли подписывать послания, адресованные папе и мировой общественности, в которых категорически отрицался факт религиозных преследований в СССР.

В 1930-е гг. против лиц католического вероисповедания был организован ряд процессов. На территории АССР Немцев Поволжья была ликвидирована «фашистская контрреволюционная католическая организация», якобы занимавшаяся шпионажем в пользу Германии и Ватикана. В 1934 г. НКВД сфабриковало дело о «покушении католиков на жизнь товарища Сталина», в ходе которого были осуществлены многочисленные аресты и расстрелы в Ленинграде. Вскоре после того, как в 1936 г. обвинённый в антисоветской деятельности епископ П.-Э. Нэвэ был выслан из СССР, последние католические приходы прекратили своё существование.

244

С началом Великой Отечественной войны ситуация существенно изменилась. Местоблюстителю патриаршего престола митрополиту Сергию позволили сделать заявление, разосланное по приходам, в котором говорилось: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа... Не оставит она своего народа и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг».

Аналогичные заявления некоторое время спустя последовали со стороны немногих остававшихся на свободе лидеров мусульманских, евангельско-баптистских организаций. К религиозным лидерам и отчасти к рядовым верующим по-прежнему сохранялось подозрительное отношение. Сергия в первый же день войны выслали в Ульяновск, откуда он вернулся только в конце лета 1943 г. Но постепенно наметились и некоторые изменения. Власти не препятствовали рассылке посланий Сергия по приходам, сбору пожертвований в фонд обороны страны. Процесс закрытия храмов был приостановлен.

Существенное влияние на дальнейшее развитие событий оказал как факт сотрудничества СССР в рамках антигитлеровской коалиции с такими демократическими государствами, как Великобритания и США, так и желание использовать все средства для подъёма патриотического духа народа.

В таких условиях Сталин счёл политически выгодным продемонстрировать соблюдение «подлинной свободы совести» в Советском государстве. 4-5 августа 1943 г. он принял остававшихся на свободе православных иерархов во главе с Сергием и заявил, что РПЦ «может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с её организационным укреплением и развитием внутри СССР». Более того, Сталин предложил приступить сразу к организации духовных академий и семинарий, а не богословских курсов, как просил Сергий. Были положительно решены вопросы о восстановлении издания «Журнала Московской Патриархии», об организации свечных заводов. По вопросу открытия храмов было заявлено, что «никаких препятствий со стороны правительства не будет». К осени 1944 г. возобновило свою деятельность более 200 православных церквей, а к 1945 г. — 75 монастырей, включая Троице-Сергиеву и Киево-Печерскую лавры.

Некоторые исследователи, характеризуя религиозную политику Советского государства начиная с вышеупомянутой встречи и заканчивая 1953 г., употребляют термин «либерализация». Вряд ли для этого имеются серьёзные основания. Во-первых, не произошло существенного изменения юридического положения религиозных организаций. Жёсткое постановление 1929 г. «О религиозных объеди

245

нениях» продолжало действовать, равно как и запрет на ведение религиозной пропаганды. Заслуживает упоминания лишь предоставление Совнаркомом СССР (август 1945 г.) религиозным объединениям прав юридического лица в части аренды, строительства, приобретения для своих нужд зданий, транспорта и утвари.