Илья Шифман - Учение. Пятикнижие Моисеево

Наряду с «документальной гипотезой» разрабатывались и иные теории, не получившие, однако, столь широкого распространения и общего признания. Так, П. Фольц и В. Рудольф [23] Volz Р., Rudolph W. Der "Elohist" als Erziihler: ein Irrweg der Pentateuchkritik // BZAW. Bd. 63. Giessen, 1933; Rudolph W. Der "Elohist" von Exodus bis Josua // BZAW. Bd. 68. Giessen, 1938. полагали, что существовало только одно изложение предания — «Яхвист», тогда как «Элохист» не более чем интерполятор, вносивший свои дополнения. П. Фольц отрицал и существование «Жреческого кодекса» как самостоятельного источника. З. Мувинкель [24] Mowinckel S. Erwiigungen zur Pentateuchquellenfrage. Oslo, 1964. отрицал существование «Элохиста» как самостоятельного источника. «Яхвист», по его мнению, является памятником иудейской придворной историографии и должен быть датирован временем около 800 г. до н. э. «Жреческий кодекс», как считал 3. Мувинкель, был составлен для послепленной иудейской общины; он представляется сочетанием исторического и законодательного источников. Некий редактор соединил оба источника воедино.

«Кристаллизационная гипотеза», разработанная А. Клостерманом [25] Klostermann А. Der Pentateuch. Leipzig, 1893. ,исходила из того, что в царствование Иосии была найдена лишь часть Второзакония. Между тем существовало «доиосианское» Пятикнижие, чью основу составлял Закон, к которому впоследствии присоединились повествовательные тексты. Находка в Иерусалимском храме завершила процесс формирования Пятикнижия. Согласно гипотезе И. Энгнелла [26] Engnell I. Garnla Testarnentet, en traditionhistorisk inledning. Delen I. Stockholrn, 1945. S. 209-259. ,в Пятикнижии нашли отражение различные циклы традиции, бытовавшие как в устной, так и в письменной форме. Один из них — «Жреческий» цикл («Четверокнижие»), другой — «Второзаконие» и примыкающие к нему исторические книги.

Проблема происхождения «Второзакония» также является объектом дискуссии. Г. Хельшер утверждал, что оно было составлено в послепленный период [27] Hölscher G. Komposition und Ursprung des Deuteronomiums // ZAW. Bd. 40. 1922. s. 161-256. . А. Альт, признавая допленное происхождение Второзакония, локализовал его в Израильском царстве; откуда оно было доставлено в Иерусалимский храм и хранилось там [28] Alt А. Kleine Schriften zur Geschichte des Volkes Israel. München, 1959. Bd. 11. s. 250--275. . По Э. Робертсону, Второзаконие было составлено под руководством и при участии пророка Самуила, т. е. в XI в. до н. э. [29] Robertson Е. The Old Testament Problem. Manchester, 1950. Р. 138. .

Пятикнижие, в том виде, как оно дошло до нас, представляет собой, о чем уже говорилось выше, цельный литературный комплекс, связанный единством повествовательного сюжета и идейного содержания. Отсюда вытекает требование изучать Пятикнижие именно как литературное целое. Прежде всего это относится к проблеме датировки.

Строго говоря, датирующими факторами Пятикнижия являются следующие. Упоминание верблюдов как домашних животных, в том числе и предназначенных для верховой езды (см., например, Быт. 12:16; 24:10-11), дает основание датировать повествование временем не раньше XIV-XIII вв. до н. э., когда имело место их одомашнивание. Географическое название «Арамейское Двуречье» (Быт. 24:10-11) могло возникнуть только после появления в Северной Месопотамии арамеев, т. е. не раньше последних веков II тысячелетия до н. э. Упоминание «горы Арарат», т. е. Урарту (Быт. 8:4), ставит хронологический предел, раньше которого Пятикнижие едва ли могло появиться: первая половина XIII в. до н. э., когда Урарту (Уруатри) впервые упоминается в ассирийских исторических текстах. Рассказ о том, что Авраам жил в стране филистимлян (Быт. 21:34), и упоминание царя филистимлян Авимелеха (Быт. 26:1,8) ведут ко времени после XIII в. до н. э., т. е. после того, как филистимляне среди «народов моря» появились на Ближнем Востоке и осели на юго-западном побережье Палестины (первоначально Палестина — это «страна филистимлян» на морском берегу). Заметим, кстати, здесь и явные анахронизмы: правители филистимлян назывались сéрен (слово, этимологически соответствующее греч.- τύρυυος «тираны»), а не царями; последний титул появляется только в первой половине 1 тысячелетия до н. э. Имя Авимелех — семитское и могло быть дано повествователем либо проникнуть к филистимлянам, не являвшимся семитами, в результате семитского влияния, т. е. значительно позже того времени, когда филистимляне осели в Палестине. Границы Обетованной земли (Быт. 15:18) соответствуют владениям царя Соломона (Х в. до н. э.). То обстоятельство, что Моисей назван царем Израиля (Втор. 33:5), ведет к ситуации, когда в иудейско-израильском обществе существовала царская власть, т. е., вероятнее всего, к первой половине 1 тысячелетия до н. э. Наконец, включение в Пятикнижие законов и моральных увещаний дает основание датировать интересующий нас памятник временем существования государства в иудейско-израильском обществе, т. е. первой половиной 1 тысячелетия до н. э. Это тем более вероятно, что законы Пятикнижия регулируют отношения, сложившиеся в оседлом земледельческом обществе, причем, как увидим далее, Законодатель считает нужным регулировать права и возможности царя, с тем чтобы не повторилась ситуация, существовавшая в царствование Соломона. В послепленный период эти и многие другие законы Пятикнижия утратили свою актуальность.

Важным датирующим фактором является то, что Пятикнижие было и остается до наших дней священным писанием самаритянской общины.

Самаритяне сложились как этническая общность на территории древнего Израильского царства после того, как оно было разрушено ассирийцами в 722 г. до н. э., а его население было уведено в Северную Месопотамию и растворилось там среди местного населения. На освободившиеся земли ассирийские завоеватели переселили жителей ряда областей, находившихся под их властью, в том числе выходцев из Месопотамии, арамеев и арабов (см. II Цар. 17:24; FI. Ios. Ant. 10, 184). Эти переселенцы, смешавшиеся с остатками израильского и ханаанейского населения, восприняли культурно-религиозные традиции Израиля, связанные с Яхве, и активно их поддерживали; впрочем, в религиозной жизни самаритян в конце VIII-VII вв. почитание Яхве как местного бога Палестины уживалось с их традиционными «языческими» культами (см. II Цар. 17:25-41 ). Очевидно, в этот период Пятикнижие — манифест воинствующего монотеизма — не могло быть священным писанием самаритян. Столь же мало вероятно, что Пятикнижие было воспринято самаритянами в послепленный период. Создание в конце VI в. до н. э. иудейской гражданско-храмовой общины с центром в Иерусалиме и восстановление Иерусалимского храма Яхве осуществлялись в ситуации резкой конфронтации с остальным населением Палестины, прежде всего с самаритянами. Вражда иудеев с самаритянами заполняет собой всю вторую половину 1 тысячелетия до н. э. В этот период Пятикнижие использовалось для обоснования отделения общины от всех неиудеев; в такой обстановке трудно ожидать, чтобы Пятикнижие было воспринято самаритянами как священное писание. Единственная реальная возможность, когда самаритяне могли воспринять Пятикнижие, локализуется в допленном периоде; кажется наиболее вероятным, что это событие впрямую связано с религиозной реформой царя Иосии, который, пользуясь ослаблением Ассирийской державы, распространил свою власть и проводившуюся им реформу на Северную Палестину, где жили самаритяне. Соответственно можно предположить, что книгой, которая в 621 г. до н. э. была «найдена» во время ремонта Иерусалимского храма, было Пятикнижие в том виде, как оно дошло до наших дней.