Маркус Борг - Последняя неделя. Хроника последних дней Иисуса в Иерусалиме

Очевидное противоречие между этими двумя аспектами эпизода - это способ Марка предупредить нас, что событие символическое, а не историческое. Фактически, Иисус дан неоправданно раздражительным, если не капризным со своей Божественной силой. Но, как притча, неудача со смоковницей - это ключ к шифру эпизода в храме. Обрамление эпизода со смоковницей предупреждает нас, что внутренний эпизод "Храм" не очищается, а символически разрушается и что в обоих случаях проблема заключается в отсутствии “плода”, который Иисус ожидал найти. Но что именно случилось с Храмом? Ожидание Иисуса от Храм было столь же странным, как и от смоковницы? Было ли действие Иисуса в храме столь же странным, как и со смоковницей?

Прежде чем продолжить историю Марка, мы остановимся, чтобы прояснить некоторые недоразумения относительно контекста храмового инцидента. Слишком часто в прошлом мы, христиане, неверно истолковывали действия Иисуса в иерусалимском Храме. Споры, часто более озлобленные, чем точные, между христианами и евреями и споры, опять же более горькие, чем точные, между Католиками и Протестантами неверно истолковали храмовое действие Иисуса как заявление против жертвоприношения или против священства или даже против самого Храма. Может быть, Иисус нападал на институт жертвоприношений - поскольку христиане больше не практикуют этого — или даже нападал на жертвоприношение как таковое - поскольку некоторые христиане избегают этой концепции? Может быть, Иисус выступал против института священства, поскольку у некоторых христиан нет священников? Может быть, действие Иисуса отвергло сам Храм, представляя христиан, отвергающее иудаизм?

На этом фоне потенциального анти-иудаизма или даже антисемитизма необходимо прежде всего взглянуть на жертвоприношения первого века в иудаизме, первосвященство и храмовый ритуал. Только тогда мы будем готовы понять действие Иисуса в храме согласно Евангелию от Марка 11: 15-19.

Мы сосредотачиваемся на жертвоприношении животных, потому что эта форма поклонения больше всего выходит за рамки нашего опыта и может быть наиболее вероятной причиной недопонимания действий Иисуса в храме Иерусалиме. Для вегетарианцев, по моральным соображениям, убой животных для еды является этически отвратительным. Жертва животных будет отвратительна и для них ещё более. Но большинство людей в древнем мире приняли жертву как должное как нормальную или даже высшую форму религиозного благочестия. Почему?

Во-первых, подавляющее большинство людей в древности росло в тесном контакте с животными на земле, которыми они либо владели сами, либо выращивали для других, и большинство из них убивали животных для пищу или, по крайней мере, видели, как это делается. Во всяком случае, древние знали, что для того, чтобы есть мясо на праздник, вы должны были сначала убить животное. Конечно, мы это тоже знаем, и мы едим намного больше мяса, чем когда-либо, но немногие из нас видели, как наше мясо убивали и разделывали, прежде чем оно предлагается нам в качестве пищи. Мы получаем наше мясо в пластиковой упаковке в супермаркете, и многие из нас не могли бы смотреть на кровавый процесс, с помощью которого кусок мяса попал из поля в магазин.

Во-вторых, задолго до того, как была изобретена жертва животного, люди знали два основных способа создания, поддержания или восстановления добрых отношений друг с другом - дар и еду. Каждый из этого представляет собой внешнее проявление внутреннего отношения. Предложенный подарок и общая еда, вероятно, самые древние формы человеческого взаимодействия, возможно, даже более фундаментальные, чем секс как связующее действие.

Как же тогда люди создавали, поддерживали или восстанавливали хорошие отношения с божественным существом? Какие видимые действия они могли сделать, чтобы достичь благорасположения божественного существа? Опять же, они могли сделать подарок или разделить еду. В жертву в качестве дара, предлагалось взять ценное животное или другой продукт и дать его Богу, сжегши на алтаре. В этом случае животное было полностью уничтожено, по крайней мере, по отношению к дарителю. Несомненно, дым и запах, поднимающиеся вверх, символизировали переход дара с земли на небеса, от человека к Богу. При жертвоприношении, в качестве трапезы, животное было передано Богу, пролив кровь над алтарем, а затем было возвращено жертвователям в качестве Божественной пищи для праздника с Богом. Другими словами, оферент не столько пригласил Бога на трапезу, сколько устроил совместную трапезу.

Это понимание жертвоприношения проясняет этимологию этого термина. Оно происходит от латинского sacrum вступает, “сделать” (вступает) “святое” (крестца). В жертве животное становится священным и дается Богу в качестве Священного дара или возвращается жертвователю в качестве священной еды. Это понимание жертвы никогда не следует путать ни со страданием, ни с заменой.

Во-первых, жертва и страдания. Жертвователи никогда не думали, что суть жертвы является страдание животного, или что наибольшая жертва была той, в которой животное страдает долго и страшно. Для человеческой еды или божественной еды животное должно было быть убито, но это должно быть сделано быстро и эффективно - древние священники также были превосходными мясниками.

Во-вторых, жертва и замещение. Жертвователи никогда не думали, что животное умирает вместо них, что они заслуживают того, чтобы их убили в наказание за их грехи, но что Бог принял убитого животного как замещающее искупление или опосредованное удовлетворение. Жертвоприношение кровью никогда не следует путать со страданием или заменой, не говоря уже о заменяющем страдании. Мы можем любить или не любить древнюю жертву крови, но мы не должны делать карикатуру, или клевету на нее.

К тому же, подумайте о нашем обычном использовании термина "жертва" сегодня. Здание находится в огне, и ребенок в ловушке наверху; пожарный бросается, чтобы спасти его и успевает бросить его в сеть внизу, прежде чем крыша убивает его. На следующий день местные газетные выходят с заголовками "пожарный пожертвовал своей жизнью". Мы не древние, а современные, и все же это все еще абсолютно приемлемое утверждение. С одной стороны, всё - человеческая жизнь и человеческая смерть - священны. С другой стороны, пожарный сделал свою собственную смерть особенной, священной, отдав ее, чтобы спасти жизнь другого. Пока понятно. Теперь представьте, если кто-то спутал жертву со страданием и отрицал, что это была жертва, потому что пожарный умер мгновенно и без невыносимых мук. Или представьте, если кто-то спутал жертву с заменой, говоря, что Бог хотел, чтобы кто-то умер в тот день, и принял пожарного вместо ребенка. И хуже всего, представьте, что кто-то принес жертву, страдания и замену, утверждая, что пожарный должен был умереть в агонии как искупление за грехи родителей ребенка. Такая теология будет преступлением против божественности.