Маркус Борг - Последняя неделя. Хроника последних дней Иисуса в Иерусалиме

"66 А Петр в это время был внизу, во дворе. Приходит туда одна из служанок первосвященника,67 видит Петра, который грелся у огня, и, всмотревшись в него, говорит: «А ты тоже был с этим назарянином, с Иисусом». 68 Но Петр отрицал: «Я ничего не знаю, не понимаю даже, о чем ты говоришь». И вышел наружу, в передний двор. Тут запел петух. 69 Служанка, увидев его, опять сказала стоявшим рядом: «Это один из тех». 70 Петр снова отрицал. Немного погодя стоявшие во дворе сказали Петру: «А ты и вправду из тех. Ты ведь из Галилеи». 71 Но он клялся и божился: «Не знаю я человека, о котором вы говорите!» 72 тут во второй раз запел петух. Вспомнил Петр слова, которые сказал ему Иисус: «Прежде чем дважды пропоет петух, ты трижды от Меня отречешься». И разрыдался». (14:66-72)

Последовательность 14: 53-72 является последней из трех обрамляющих эпизодов, созданных в описании страстей Иисуса. Как отмечалось в начале главы 2, отрицание Петром обыкновенной идентичности Иисуса (Иисуса Назарянина) обрамляет исповедание Иисусом его собственной необыкновенной идентичности (Сына Человеческого):

Эпизод A1: Петр следует за Иисусом в дом первосвященника. 14:53 – 54

Эпизод B: Иисуса допрашивают и он исповедует свою идентичность. 14:55 – 65

Эпизод A2: Петра допрашивается и он отрекается от Иисуса. 14:66 – 72

Марк подчеркивает эти "кадры" двойным упоминанием Петра “греющего у огня" в 14:54 и 14:67. И контраст очень очевиден. Петра допрашивают и он с испугом отвечает случайным свидетелям. Иисуса допрашивается и он смело отвечает официальному первосвященнику.

Марк, как всегда, пишет для тех христиан, которые подверглись смертельному преследованию у себя на родине во время Великого восстания 66-74 годов нашей эры. Марк заставил Иисуса предупредить их о внутрисемейных предательствах и предательствах в те страшные годы: ”брат предаст брата насмерть, а отец - своего ребенка, и дети восстанут против родителей и предадут их смерти " (13: 12). Обрамление исповедания Иисуса с отрицаниям Петра предлагает этим христианам тройное утешение!

Во-первых, тем, кто подражал Иисусу, а не Петру, аплодировали за их мужество. Во-вторых, даже тех, кто подражал Петру, а не Иисусу, утешает надежда на покаяние и прощение. Марк говорит, что, после его отказа, “Петр вспомнил, что Иисус сказал ему: прежде чем петух пропоет дважды, ты трижды отречешься от меня "и заплакал" (14: 72). В-третьих, ни отрицания, ни даже предательства не являются худшим грехом против Иисуса или Бога. Худший грех - отчаяние -потеря веры, и что искренние покаяние всегда, всегда получит прощение. Если бы Иуда сокрушился сделанному, заплакал и покаялся, он бы тоже был прощен. Петр появляется в 16: 7, Иуда никогда уже не появляется в истории Марка.

День распятия Иисуса - самый священный день христианского года. В греческом христианстве это называется "Святая и Великая пятница“, на романских языках, ”Святая пятница “ и на немецком языке – «Скорбная пятница». В англоязычном мире это, конечно, "Хорошая пятница"(Good Friday). Происхождение английского названия неясно; это может быть связано с "Божьей"(God) пятницей или, возможно, началось как “хорошая” пятница. В любом случае, это могло прийти из Германии, где этот день был также известен как Gottes Freitag(“Божья пятница”) и Gute Freitag(“страстная пятница”).

Хотя обозначение этого страшного дня как "хорошего" должно поразить нас как несочетаемое, для большинства христиан это не так. Одна из причин - привычка. Другая причина заключается в том, что христиане на протяжении веков утверждали, что в этот день, несмотря на ужас происходящего, было совершено искупление мира.

Искупительное значение, придаваемое этому дню, означает, что все мы, кто имел какое-либо приверженность христианству, понимаем, о чем идет речь. Это исходит из глубины веков христианского ритуала и богословских размышлений о смерти Иисуса.

Это знакомое понимание смерти Иисуса подчеркивает его знаменательную жертвенную природу: он умер за грехи мира. Это понимание является частью более крупного комплекса идей, а именно, что все мы - грешники. Для того, чтобы Бог простил грехи, должна быть предложена заместительная жертва. Но для обычного человека было бы неприемлемым жертвоприношение, потому что такой человек был бы грешником и умирал бы только за свои собственные грехи. Таким образом, жертва не должна быть грешником, а совершенным человеком. Только Иисус, который был не только человеком, но и Сыном Божьим, был совершенен, безупречен и без греха. Таким образом, он является жертвой, а Страстная пятница - это тот день, который делает наше прощение возможным.

Поэтому важно понимать, что это не единственный способ понимания смерти Иисуса. Действительно, для того, чтобы эта точка зрения стала доминирующей, потребовалось более тысячи лет. Понимание, обрисованное выше, впервые появилось в полностью развитой форме в книге, написанной в 1097 году св. Ансельмом, архиепископом Кентерберийским.

Аргумент Ансельма гениален , а логика безупречна. Он предполагает правовую основу для понимания наших отношений с Богом. Наши грехи, наше непослушание, это преступление против Бога. Непослушание требует наказания, иначе его не воспринимают всерьез. Поэтому Бог должен требовать наказания, уплаты цены, прежде чем Бог сможет простить наши грехи или преступления. Иисус - это цена. Оплата была произведена, задолженность была ликвидирована. И поскольку Иисус предоставлен Богом, логика также утверждает благодать - но только в правовых рамках.

Это общее христианское понимание выходит далеко за рамки того, что говорит Новый Завет. Конечно, там используются жертвенные образы, но язык жертвенности является лишь одним из нескольких различных способов, которые авторы Нового Завета формулируют смысл казни Иисуса. Они также рассматривают его как “нет” господству над Иисусом (и Богом), как поражение сил, которые правят этим миром, раскрывая их моральное банкротство, как раскрытие пути трансформации и как раскрытие глубины Божьей любви к нам. [11] Более полные, но все же краткие толкования см. Marcus Borg (with N. T. Wright), The Meaning of Jesus: Two Visions (San Francisco: HarperSanFrancisco, 1999), стр. 137–42; and Marcus Borg, The Heart of Christianity (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2003), стр. 91–96..

Таким образом, по мере того, как мы приближаемся к истории Марка в пятницу, мы должны быть в курсе того, как наши предрассудки, могут помешать видеть, что Марк говорит. В частности, мы будем утверждать, что у Марка вообще нет «заместительного жертвенного» понимания смерти Иисуса.

В дополнение к склонности видеть смерть Иисуса через призму более позднего христианского учения, существует еще одна проблема, когда мы стремимся услышать подлинную историю Марка. А именно, мы чаще всего слышим историю смерти Иисуса как композицию из нескольких Евангелий Нового Завета. Мы делаем то же самое с рождественскими историями, рассказами о рождении Иисуса. От Матфея мы получаем путеводную Звезду и мудрецов; от Луки мы получаем путешествие в Вифлеем, где нет места в гостинице, и пастухи следят за своими стадами ночью.