Маркус Борг - Последняя неделя. Хроника последних дней Иисуса в Иерусалиме

Очевидное понимание заключается в том, что притчи могут быть истинными - правдивыми и наполненными истиной - независимо от их фактической достоверности. Из-за важности этого понимания мы повторяем его снова лишь на немного по другому: правда притчи - иносказательного повествования - не зависит от его фактичности. И еще одно очевидное понимание заключается в том, что беспокоиться или спорить о фактической достоверности притчи, значит пропустит ее смысл. Суть притчи - это её смысл. И разумение притчи это разумение её смысла - а часто их больше, чем один.

Рассмотрение пасхальных историй как притчи не предполагает и не отрицает их реальности. Это очень хорошо - оставить вопрос открытым. Это значит настаивать на том, что важность этих историй заключается в их значениях, сказать так, звучит почти избыточно. Но мы рискуем повториться, из-за важности заявления. Чтобы проиллюстрировать - возьмём «пустую гробница» без смысла приписываемая этому эпизоду, а только как факт - это всего лишь странное, даже исключительное событие и всё! Притча может быть основана на фактическом событии (мог быть фактический Добрый Самаритянин, который сделал то, что сделал персонаж в притче Иисуса), но это не обязательно.

Видение Пасхальных истории как притч, как иносказательных рассказов, утверждает: "верьте или не верьте, что истории происходили именно таким образом, а теперь давайте поговорим о том, что они означают. Если вы верите, что гробница была пуста, хорошо; так вот, но что означает эта история? Если вы верите, что появление Иисуса могло быть записано на видеозапись, хорошо; Итак, но что означают эти истории? И если Вы не уверены в этом, или даже если вы уверены, что это не произошло таким образом, хорошо; Итак, но что означают эти истории?

Важно отметить, что притча и иносказательный язык могут говорить правду. Они не просто иллюстрируют что-то, как, например, можно было бы представить притчу о добром Самарянине как иллюстрацию важности быть ближним к тем, кто в этом нуждается. Скорее, как в рассказе о блудном сыне, они могут претендовать на истину: Бог подобен отцу, который радуется возвращению своего сына из ссылки из "далекой страну". Бог подобен этому.

Поэтому не следует думать об истории как об “истине ", а о притче как о ”вымысле" (и, следовательно, не столь важном). Только со времен Просвещения семнадцатого века многие люди стали так думать, ибо с Просвещения в Западной культуре начали отождествлять истину с "фактуальностью". Действительно, эта идентификация является одной из главных характеристик современной западной культуры. И библейские буквалисты, и люди, которые отвергают Библию, делают это полностью: первые настаивают на том, что истина Библии зависит от ее буквальной фактуальности, а последние видят, что Библия не может быть буквально и фактически правдой, и поэтому думают, что это не правда вообще.

Но притча, независимо от исторической фактуальности, может быть глубоко истинной. И возможно, что самые важные истины могут быть выражены только в притче. В любом случае, мы убеждены, что вопрос об иносказательном значении библейских историй, в том числе пасхальных, всегда является самым важным вопросом. Альтернатива зацикливания на ”случилось так или не так", почти всегда приводит в заблуждение. [19] Классический пример как в церкви, так и в культуре сегодня – это думать, что правдивость историй Творения зависит от их фактуальности. Это привело к спорам о "креационистов" против "эволюции”, “разумном дизайне” против "случайной эволюции" и так далее. Эти споры не произошли бы без современной (просветительской) убежденности в том, что истина равна фактуальности. Для многих защитников “истины бытия” правда этих историй зависит от их фактуальности, а эволюция является конкурирующей фактуальностью. Иносказательное чтение этих историй устранит этот конфликт и указывает на проблему там, где она действительно есть: кому принадлежит земля? Является ли это творением Божьим и даром Божьим, чудесным и вызывающим благоговение, щедрым и призывающим благодарность и обожание, и предназначенным для всего творения? Или она наша?

И поэтому, когда мы обратимся к рассказам о Пасхе в Новом Завете, начиная с Марка, мы выделим их значение как притчу, как наполненные истиной истории, без какого-либо внутреннего отрицания их реальности. Мы убеждены, что правдивые утверждения этих историй имеют наибольшее значение.

Так как первое Евангелие было Марка, то самая ранняя история Пасхи в Новом Завете у него (16: 1-8). Конечно, есть ещё Павел, писавший десятилетия ранее Марка, и у него есть упоминания воскресения Иисуса, но Марк предоставляет нам первый рассказ, первое повествование Пасхи. По следующим причинам его рассказ должна очень удивить нас:

• Очень короткий - всего восемь стихов. Для сравнения с другими Евангелиями, в которых Пасхальное повествование гораздо длиннее: у Матфея - двадцать стихов; у Луки - пятьдесят три стиха; и у Иоанна - пятьдесят шесть стихов, разделенных на две главы!

* Марк не сообщает о явлении воскресшего Иисуса. Истории явлений встречаются только в других Евангелиях.

* Пасхальная История Марка заканчивается очень неожиданно.

Теперь, мы расскажем, как Марк рассказывает историю Пасхи, мы конечно отметим добавления, которые делают Матфей и Лука, когда они включают текст Марка в свои истории Пасхи. Наша цель состоит не в том, чтобы вызвать скептицизм, как если бы мы стремились дискредитировать свидетелей, указывая на отличия их рассказов, а в том, чтобы продолжить размышления о вопросе, какие это истории?

История Марка начинается с женщин, которые видели смерть Иисуса и погребение, идущее к гробнице, чтобы помазать тело Иисуса:

«Когда минула суббота, Мария Магдалина, Мария, мать Иакова, и Саломея купили душистых мазей, чтобы пойти умастить Его. 2 В первый день недели, рано утром, с восходом солнца, пришли они к гробнице» . (16: 1 -2 )

Когда они шли туда, они задаются вопросом: «Кто нам отвалит камень от входа в гробницу?» — говорили они друг другу. Когда они приходят, их вопрос становится неуместным. «Смотрят — камень отвален, а он был очень большой». (16: 3-4).

Матфей добавляет две детали к этой части пасхальной истории Марка. Во-первых, он объясняет, как камень был перемещен: есть землетрясение и ангел, чей внешний вид был похож на молнию, и чья одежда была белой, как снег, они отвалили камень от входа в гробницу. Во-вторых, только Матфей повествует о присутствии стражников у гроба (27: 62-66), и появление ангела пугает их, что они стали “подобными мертвецам” (28:2-4). Позже Матфей говорит нам, что охранники сообщают то, что они видели, первосвященникам и старейшинам, которые подкупают их, чтобы сказать, что ученики Иисуса украли тело, пока они спали (28:11-15).