Франсиско Суарес - Франсиско Суарес о речи ангелов

1. Отбросив инструментальные, или произвольные, знаки, посредством которых обычно осуществляется речь у людей, нам трудно понять, каким мог бы быть другой способ речи; и поэтому теологи выдумали разные способы ангельской речи. Между ними следует отметить некоторые общие сходства и различия, чтобы внимательнее рассмотреть отдельные мнения. Одни полагают, что эта речь осуществляется без какого-либо производящего воздействия говорящего ангела на слушающего и без того, чтобы в слушающем ангеле производилось добавление какой-либо вещи, через которую он принимал бы некое начало познания актов говорящего. Говорящий всего лишь снимает (если можно так выразиться) завесу со своих актов, то есть чисто объективно ( obiective ) открывает тайну, которую тотчас может познать другой ангел. Другие же полагают необходимым некоторое производящее воздействие говорящего на слушающего. И обе позиции представлены разнообразными мнениями, которые мы изложим в этой главе, приводя суждения по отдельности, чтобы выбрать те, которые посчитаем наиболее истинными. А в следующей главе мы разрешим некоторые затруднения.

2. Объяснение первого общего [24] мнения, согласно которому речь есть рефлективное мышление о самих прямых актах мышления . – Первое мнение гласит, что один ангел говорит к другому уже тем, что совершает акт познания. Ведь уже в силу того, что он нечто познает, он говорит к самому себе и тем же словом, каким говорит к себе, может выразить другим свое понятие или помысленную в нем вещь и таким образом говорить с другими – либо о своем акте, либо о вещи, репрезентированной в его слове. Ибо слово ума ( verbum mentis ) формально хотя и репрезентирует вещь тому, кто его производит, однако может объективно репрезентировать и другим: непосредственно – самого себя, а опосредованно и как бы инструментально – вещь, познанную другим через слово как таковое. Ибо оно обозначает не произвольно, как то утверждал Иоанн Майор, упомянутый в предыдущей главе, а посредством естественной репрезентации, поскольку выражает природную соотнесенность со своим объектом как его выраженный образ. Однако в этом мнении утверждается, что не любой мыслительный акт ангела (пусть даже он станет известен другим) имеет характер речи, а лишь тот, которые рефлективен или квази-рефлективен по отношению к акту, о котором идет речь. В самом деле, прямо схватывая некоторую вещь, некто еще не говорит с другим, потому что еще не явил ему преднамеренно свое понятие, пусть даже это понятие может познаваться другими иным способом – тем, каким прочие вещи могут познаваться помимо речи. Итак, согласно этому мнению, надлежит, чтобы ангел выполнил рефлективный акт, которым явил бы, что обладает таким-то понятием о такой-то вещи, и тогда он тем же самым актом явит другому свое понятие и, стало быть, будет говорить к нему. И точно так же ангел, выполняя собственные акты воли и познавая их в себе как бы рефлективно, тем же актом, каким познает свой аффект, являет его другому. Эту позицию подробно излагает Васкес, указ. дисп. 211, гл. 11, и приписывает ее Генриху, Quodl. 5, вопр. 15, Гервею, комм. к книге 2 «Сентенций», дист. 11, вопр. 11, и Майору, дист. 9, вопр. последний. Васкес также ссылается в поддержку своего мнения на св. Фому, но точка зрения св. Фомы совсем другая, о чем ниже. Майор тоже высказывается в другом, заметно отличающемся смысле, а именно говорит о произвольных знаках, как я заметил выше. Генрих же выражается весьма темно, так что его позицию почти невозможно понять, а Гервей хотя отчасти и склоняется к названной точке зрения, однако полагает ложным утверждение об актах ума, известных ангелу или скрытых от него, как мы видели выше. Итак, это мнение, как оно излагается указанным автором [25], – совершенно особое и принадлежит только ему.

3. Основание предложенного объяснения . – Основание здесь одно: то, что ангельская речь есть интеллектуальный акт говорящего ангела; следовательно, сам акт интеллекта есть как бы жест, знак, слово, коим один ангел говорит с другим. Причем это знак не произвольно установленный, как уже было сказано; следовательно, знак естественный, и для его значения нельзя помыслить другого основания, кроме связи, которой он обладает со своим, репрезентированным в нем, объектом. Следовательно, нельзя помыслить лучшего способа ангельской речи… И это же мнение можно подкрепить рациональным доводом: ведь говорить означает выражать и обозначать собственное понятие или вещь, познанную иначе, либо предписывать, либо молить и просить, и все это относится к интеллекту.

4. Опровергается предложенное объяснение . – Однако такое мнение неудовлетворительно по многим причинам. Во-первых, оно предполагает, что речь одного ангела к другому состоит в чисто имманентном акте говорящего ангела, без какого-либо действия, которое переходило бы в слушающего [26], и, следовательно, ангел не имеет силы своей речью побуждать другого ангела к слушанию. Ведь имманентным актом как таковым он не может возбуждать другого, а может лишь придать ему внешнее именование, что и признает, соответственно, указанный автор. Стало быть, это мнение противоречит св. Фоме и, конечно, противоречит разуму, как мы увидим ниже. Во-вторых, это мнение предполагает, что помыслы ума сами по себе, по своей природе, явны всем ангелам, а потому речь у ангелов как таковая существует не для того, чтобы являть другим помыслы ума: являть необходимо только акты воли. Но это ложно, стало быть, ложно и исходное утверждение. Бо́льшая посылка доказывается: ведь если ангел говорит к другому своей мыслью и словом ума, то либо это слово скрыто от другого ангела, либо само по себе явлено. Если утверждается первое, то с необходимостью потребуется другое слово ума, чтобы явить его, а о том, другом, встанет тот же вопрос, и так до бесконечности. Если же то, первое, слово известно другим, на том же основании будет известно другим и любое другое слово, или акт интеллекта, и, соответственно, для его манифестации не потребуется никакой речи. Правда, можно было бы сказать, что прямые понятия ума о самих вещах скрыты от остальных ангелов и становятся явными через посредство речи, а рефлективные понятия о более ранних прямых понятиях или об актах воли не скрыты, но познаются всеми ангелами. Но такое различение напрасно, ибо нет основания приписывать (эти свойства) одним актам ума более, чем другим, и ни Писание, ни Отцы не проводят между ними различения. Вот почему либо обо всех следует утверждать, что они сокрыты, либо все известны сами по себе, при другом понимании Писания и Отцов. Так, следовательно, и утверждает этот автор, опираясь для прояснения этого мнения на указанное основание. И, соответственно, он полагает, что один ангел способен говорить к другому о помыслах ума не для того, чтобы явить их заново, а чтобы, со своей стороны, поставить их в отношение к другому. А вот с аффектами воли дело обстоит иначе, ибо они могут познаваться другими не иначе, кроме как будучи явленными через речь. Но основание этого в достаточной мере опровергнуто нами.