Абсолютное Дао.Беседы о «Дао Де Цзин» т.1

Даже занимаясь любовью, люди боятся, что если они действительно тотально пойдут в это, они подвергнут себя опасности. Ум зажигает красный свет: «Стоп! Дальше ни шагу!» Все, что было подавлено, может подняться в любой момент. Оно стучится в дверь: отворите!

Поэтому люди не могут расслабиться даже в любви – расслабление возможно только при отсутствии всяких условий. Не бывает обусловленного расслабления. Когда вы расслаблены – вы расслаблены для любви, вы расслаблены для гнева, вы расслаблены для ненависти. Когда вы открываете дверь – вы открываете ее не только для друга, но и для врага. Если вы оставляете дверь открытой на ночь, в нее может войти друг, а может – и враг. Поэтому вы предпочитаете держать дверь закрытой. Но через закрытую дверь не войдет ни тот ни другой – ни друг, ни враг.

Вы никогда не испытывали реальный гнев, истинный гнев. Вы не можете любить по-настоящему. Когда вы тотальны, вы все делаете по-настоящему, никогда не задумываясь о последствиях. Такова моя математика жизни: если вы живете тотально, то, что бы ни происходило, – все к лучшему. Все что угодно! Это всегда хорошо. А если ваша жизнь фрагментарна, то, что бы ни происходило, – это всегда плохо.

Вы можете видеть на своем собственном примере, что вы живете так, как положено джентльмену: ваша жизнь ни горячая, ни холодная – она лишь слегка теплая, вялая. Что в ней происходит? Ничего, почти ничего. Вы растрачиваете жизнь попусту.

Остановитесь. Станьте подлинными. Это опасно, иначе все стали бы подлинными. Это опасно, иначе почему очень многие люди неподлинны, фальшивы? Потому что они трусы – вечно дрожащие, пытающиеся с помощью манипуляций сделать свою жизнь чуть более комфортной. Если вы хотите жить комфортно, то вам лучше оставаться трусом.

Но комфортная жизнь – это не что иное, как комфортная смерть. Настоящая жизнь горит с двух концов. Это пламя – которое всегда находится в окружении смерти, в окружении опасности. Когда смерть приближается к вам, возникает и чувство опасности. Только в таком окрркении жизнь достигает своей высшей точки.

Последний вопрос:

Ошо,

Несколько дней назад птица прилетела умирать к твоим ногам. Можно ли и нам, когда настанет наш черед, прийти к тебе, чтобы умереть у твоих ног?

Вам не нужно будет приходить, я буду там. Если вы действительно любите меня и доверяете мне, я буду там. Но не нужно ждать смерти. Я могу поддержать вас в момент смерти только в том случае, если я присутствую в вашей жизни.

Жизнь – это критерий. Смерть – это кульминация. Все, что произошло с вами в жизни, достигает своего пика в смерти, достигает крещендо. Если вы чувствуете, что я присутствую в вашей жизни, в вашем сердце, тогда я буду рядом с вами и в момент вашей смерти. Вам не нужно будет приходить ко мне, я приду сам.

Но не ждите смерти. Сначала все должно произойти в жизни. Вы должны позволить случиться в жизни всему тому, чего вы ожидаете от смерти, потому что жизнь – это подготовка к смерти. И смерть никогда не противостоит жизни – она является ее завершением. Все, что происходило с вами в жизни, достигает своего пика в смерти.

Достаточно на сегодня.

Глава 9

О мудрецах древности Лао-цзы говорит:

Мудрецы древности обладали столь утонченной мудростью

И столь совершенной глубиной понимания,

Что постичь их невозможно.

А так как постичь их невозможно,

Им дается такое описание:

Они осторожны, словно переходят холодный поток;

Нерешительны, словно боятся всего, что окружает их;

Серьезны, словно изображают гостя;

Сдержанны, как начинающий таять лед

Просты, как необработанное дерево;

Их ум такой же открытый, как долина;

В них – всего понемногу, как в мутной воде.

Кто может обрести покой в этом грязном мире?

Тот, кто, пребывая в тишине, становится чистым.

Кто может постоянно сохранять спокойствие?

Тот, кто через активность возвращается к жизни.

Тот, кто придерживается Дао,

Ограждает себя от чрезмерности.

Так как он огражден от чрезмерности.

Он не подвержен старению и обновлению.

Сократ умирал.

Ученик спросил его:

– Почему ты не боишься смерти?

Смерть была неизбежна, он должен был умереть че­рез несколько минут. Уже готовился яд для того, чтобы убить его. И Сократ сказал:

– Как я могу бояться того, чего не знаю? Сначала нужно посмотреть. Когда я умру, тогда и посмотрим. Есть две возможности. Первая: я умру и от меня ничего не останется. Тогда не будет никого, кто может знать о смерти, кто может пережить ее. Тогда зачем мне беспокоиться об этом? Вторая возможность: я останусь; умрет только тело, но душа останется. Тогда я тоже не вижу никакой причины для волнений. Если я останусь, тогда смерть не имеет значения. Есть только две возможности. Сейчас я не могу сказать ничего о том, что случится. Я не знаю. Пока я не знаю.

Сократ был мудрым человеком, а не просто знающим. Знающий человек всегда даст точный ответ. У человека знаний всегда есть точные ответы, абсолютная ясность во всем – это часть его глупости. На самом деле, только глупый ум может быть уверен во всем. Жизнь – это такая необъятная тайна, такая непостижимая, непознаваемая; если вы мудры, вы не можете быть уверенными ни в чем.

Мудрость осторожна. Мудрость не торопится. Мудрость всегда сомневается. Вот почему мудрость невозможно ограничить какой-нибудь теорией. Все теории меньше, чем жизнь, все теории слишком ограничены, жизнь не может втиснуться в них – жизнь так широка, необъятно широка и бесконечна. Мудрый человек знает только одно: что он ничего не знает. Знающий человек знает тысячу и одну вещь, и он знает, что он знает, – и в этом вся глупость человека знаний. Он продолжает накапливать факты, не пережитые им самим, теории, слова, философии, не ставшие его внутренней сутью. Он продолжает накапливать их в своей памяти. Он становится огромным резервуаром знаний, он становится Британской энциклопедией – но при этом остается мертвым.

Чем больше его память наполняется разными знаниями, тем меньше и меньше он живет в своем существе. Все больше и больше он живет в своей голове, становится частью, фрагментом и все меньше и меньше соединяется со Вселенной, с существованием Можно сказать, что он больше не связан с реальностью. Он больше не является частью существования – живой, светящейся, вибрирующей. Он застыл; он больше не двигается в потоке жизни. Он похож на айсберг, замерзший и застрявший где-то – застрявший в голове.

Понимание, когда оно становится знанием, превращается во что-то застывшее; когда понимание становится мудростью, оно превращается в поток. Мудрый человек живет, живет тотально, но он знает только одно – что он ничего не знает. Очень трудно чему-то научиться у мудрого человека. У человека знаний учиться легко. Он может дать вам все, что он знает, он передает это очень легко, для этого достаточно языка. Все что он накопил, он накопил с помощью ума, с помощью языка; это может быть передано очень легко.