Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

По возвращении из Переи Спаситель опять начал учить и совершать дела милосердия в городах и селениях Галилеи, и опять около Него собралось множество народа. Но вот к Нему подошел в крайнем волнении один начальник синагоги, т. е. главный старшина прихода, пользовавшийся у иудеев большим уважением. Очень возможно, что этот начальник синагоги был в числе членов депутации, просившей Иисуса от лица сотника-прозелита, которым была построена сама синагога. Если так, то он по опыту знал могущество Того, к Кому теперь обращался. Бросаясь к Его ногам, разбитым от приступов скорби голосом он говорил Ему, что его маленькая дочь, его единственная дочь, теперь умирает, быть может, уже умерла, но стоит только Ему пойти и возложить на нее руку свою, – и она будет жива. С нежностью, которая никогда не была глухой к воплю скорбящих, Иисус Христос тотчас же встал и пошел с ним, сопровождаемый не только своими учениками, но и большой окружавшей Его толпой, свидетельницей этой сцены. Когда Он шел, народ с нетерпением теснился к Нему и толпился около Него.

Но среди толпы (где, несомненно, находились и некоторые из фарисеев и учеников Иоанна, с которыми Он беседовал, равно как и мытари и грешники, неотступно следовавшие за Ним) была одна личность, которую не занимало любопытство посмотреть, что Он сделает для управителя синагоги. Это была женщина, двенадцать лет страдавшая от тяжкой болезни, которая до мучительности сокрушала ее и особенно потому, что в народе такая болезнь считалась прямым последствием греховных привычек. Напрасно она истощала свое состояние, ища облегчения в помощи многих и различных врачей, но все это причиняло только еще более вреда ее здоровью, и теперь она уже, как последнее, отчаянное средство, захотела испытать то, что можно было получить без всяких издержек от божественного Врача. Быть может, потому, что она не имела уже больше ничего предложить в вознаграждение, которое она по своему невежеству считала необходимым; быть может, потому, что она по своей женской стыдливости боялась обнаружить болезнь, которой страдала, – но по какой бы то ни было причине она решилась, так сказать, украсть у Него желаемое исцеление.

И вот с отчаянной силой и настойчивостью она пробралась через тесную толпу, так чтобы можно было прикоснуться к Нему; и затем действительно тайно коснулась Его одежды. Мгновенно почувствовав, что она достигла желаемого и исцелилась, она поспешила незаметно укрыться в толпе. Но это было незаметно лишь для других, а не для Христа. Почувствовав, что из Него вышла целительная сила, Он остановился и спросил: «Кто прикоснулся к Моей одежде?» Не понимая, в чем дело, ап. Петр ответил, что в такой тесноте трудно сказать, кто именно прикоснулся; но Спаситель этим вопросом желал найти отклик со стороны той, которая, воспользовавшись великим благодеянием божественного Врача, желала укрыться от Него. И вот взор Его остановился как раз на ней, и она, трепеща от страха, вышла из толпы и, бросаясь Ему в ноги, рассказала Ему всю правду. Желая загладить свою вину, она теперь забыла всю свою женскую стыдливость. Она, несомненно, боялась Его гнева, потому что закон явно гласил, что прикосновение кровоточивой делало человека нечистым до вечера. Но тут прикосновение к Нему очистило ее, а не ее прикосновение осквернило Его. Далекий от всякого негодования, Спаситель сказал ей: «Дщерь (и в этом ласковом слове уже звучало для нее прощение), вера твоя спасла тебя; иди в мире, и будь здорова от болезни твоей!»

Случай этот должен был причинить некоторую задержку, а для Иаира было дорого каждое мгновение. Но он был не единственным страдальцем, искавшим милосердия Спасителя, и так как он не выразил жалобы, то, очевидно, скорбь не сделала его себялюбивым. Но тут как раз подоспел к нему посланный с кратким извещением: «Дочь твоя умерла», к которому он, видимо, уже с оттенком неудовольствия и иронии, прибавил: «Не утруждай Учителя». Извещение было обращено не к Иисусу, но Он расслышал его и, сострадательно желая избавить несчастного отца от бесполезной муки, сказал ему достопамятные слова: «Не бойся, только веруй!» Они скоро пришли в его дом и увидели там смятение наемных плакальщиц и свирельщиков, которые с торгашеским шумом и гамом, колотя себя в грудь, оскорбляли только безмолвие искренней скорби и немое величие смерти. Эти притворные вопли возмутили душу Христа; остановившись сначала у дверей, чтобы запретить толпе следовать за собой, Он вошел в дом с тремя только из самых приближенных к себе апостолов – Петром, Иаковом и Иоанном. Тут прежде всего Он велел прекратить праздные вопли; но когда Его заявление, что «девица не умерла, но спит», было встречено грубыми насмешками, Он с негодованием выгнал наемных плакальщиц. Когда восстановилась тишина, Он, взяв с собой родителей девицы и троих избраннейших апостолов, тихо вошел в комнату, где царствовало страшное безмолвие смерти. Затем, взяв холодную руку умершей, Он произнес два трепетом прозвучавших слова: талифа куми , что значит: «Девица, тебе говорю встань», и душа возвратилась к ней, девица тотчас встала и начала ходить. Страшным изумлением поражены были родители, но Христос спокойно сказал им, чтобы дали ей есть. Если Он, по обыкновению, прибавил, чтобы они ничего не говорили о случившемся, то это, очевидно, не с целью оставить в неизвестности само событие, – что было бы совершенно невозможно при стольких свидетелях всего хода дела, – а потому, что те, кто получили от руки Божией безмерные милости, скорее вспоминают о них с благоговейным благодарением, когда содержат их как тайное сокровище в глубине своего сердца.

Как ни велики и ни поразительны были события этих суток, но они ознаменованы были еще одним изумительным делом всемогущества. Когда Иисус выходил из дома Иаира, за Ним следовали двое слепых с воплями, дотоле еще неслыханными: «Помилуй нас, Иисус, Сын Давидов!» Спаситель хотел испытать их веру и, не обращая внимания на слепцов и их вопли, направился к тому дому в Капернауме, в котором обыкновенно жил, и только когда слепцы неотступно последовали за Ним в дом, Он обратился к ним с испытующим вопросом: «Веруете ли, что Я могу это сделать?» Они говорят Ему: «Ей, Господи!» Тогда Он коснулся глаз их и сказал: «По вере вашей да будет вам». И открылись глаза их. Спаситель, как и во многих других случаях, повелел им не разглашать о случившемся, а в глубине сердца своего питать благодарность к Господу; но радость их просилась наружу, и они не исполнили этого повеления.