Гари Хабермас - Исторический Иисус. Древние свидетельства жизни Христа

В-пятых, есть и другие признаки древнееврейского повествования, например, тройной повтор «и что», а также две ссылки на исполнившееся Писание [365] Lapide, Resurrection, p. 98. .

Насколько ранней следует считать эту вероисповедальную формулу? Многие богословы-критики пытались ответить н.э.от важный вопрос, и результаты оказались удивительными. Ульрих Вилькенс утверждает, что это вероисповедание «вне всякого сомнения, относится к самому раннему этапу в истории древнего христианства» [366] Wilk ens, Resurrection, p. 98. . Иоахим Иеремиас называет его «самым ранним из всех преданий» [367] Jeremias, «Easter,» p. 306. . Если говорить о более точной дате, широко распространено мнение, что оно относится к середине 30-х гг. н.э. Если быть еще точнее, то многие богословы-критики считают, что оно появилось от 3 до 8 лет спустя после распятия Иисуса.

Каким образом мог принять это вероисповедание Павел? Разные ученые предлагают один и тот же сценарий. Если Иисус был распят в 30 г. н.э., обращение Павла произошло вскоре после этого, примерно в 33-35 г. н.э. Три года спустя после своего обращения он посетил Иерусалим и встретился, в частности, с Петром и Иаковом (Гал.1:18-19). Уместно предположить, что все беседы естественным образом сводились к Евангелию смерти и Воскресения Иисуса [368] Примеры такой датировки символа веры см.: Hans Grass, Ostergesche-hen und Osterberichte, Second Edition (Gottingen: Vanderhoek und Rupre-cht, 1962), p. 96; Leonard Goppelt, «The Easter Kerygma in the New Testament,» The Easter Message Today transl. by Salvator Attanasio and Darrell Likens Guder (New York: Nelson, 1964), p. 36; Thomas Sheehan, First Coming: How the Kingdom of God Became Christianity (New York: Random House, 1986), pp. 110, 118; Cullmann, The Early Church, pp. 65-66; Pannenberg, Jesus, p. 90; Dodd, Apostolic Preaching, p. 16; Hunter, Jesus, p. 100; Brown, Bodily Resurrection, p. 81; Fuller, Foundations, pp. 142, 161; Resurrection Narratives, pp. 81; Fuller, Foundations, pp. 142, 161; Resurrection Narratives, pp. 10, 14, 28, 48; Ladd, I Believe, p. 105. О'Коллинз отмечает, что, насколько ему известно, никто из ученых не считает, что этот символ веры появился после 40-х гг.н.э. Даже при такой датировке (40-е гг.н.э.) сделанные нами общие выводы, прежде всего в отношении раннего свидетельства очевидцев, остаются в силе. См. Gerald O'Collins, What Are They Saying About the Resurrection? (New York: Paulist Press, 1978), p. 112. Интересно отметить, что 14 лет спустя, когда Павел вернулся в Иерусалим и снова встретился с Петром и Иаковом, Евангелие было главной темой их бесед, о чем непосредственно упоминается в Гал.2:1-10. и что присутствие и Петра, и Иакова среди тех, кому явился Иисус (1Кор.15:5,7) наводит на мысль, что Павел воспринял эту вероисповедальную формулу от них, когда был в Иерусалиме [369] См. сноску 53 выше, поскольку каждый из упомянутых в ней ученых в целом придерживается этой схемы. Грасс считает, что местом передачи этой формулы скорее был Дамаск (с. 96), а Шихан в ближайшем контексте не говорит о месте. . Возможен и другой сценарий: Павел принял это предание в Дамаске сразу же после обращения. В таком случае, материал датируется еще тремя годами раньше. Но, как уже упоминалось, присутствие семитизмов в вероисповедании и упоминание двух имен собственных заставляют отдать предпочтение Иерусалиму как месту, где Павел впервые познакомился с этим материалом.

Если Павел принял эту вероисповедальную формулу в Иерусалиме, то произошло это пять-семь лет спустя после распятия. Но мы можем проследить еще две предыдущие стадии. Прежде чем дойти до Павла, предание приобрело формулировку, значит, само вероисповедание появилось еще раньше. И сами независимые убеждения, впоследствии составившие формализованный символ веры, относятся к времени самих исторических событий. Итак, перед нами материал, появившийся непосредственно в результате вышеупомянутых исторических событий, и эта вероисповедальная формула играет важнейшую роль в исследовании вопросов о смерти и Воскресении Иисуса.

Эти факты не только были сообщены в ранний период: их сообщили сами очевидцы. Павел подчеркивает, что обсуждал содержание своей проповеди с Апостолами (Гал.2:1-10), и, как уже говорилось, эту вероисповедальную формулу он скорее всего принял непосредственно от этих очевидцев (Гал.1:18-19). Поэтому Павел не только сам видел воскресшего Христа (1 Кор.15:8-9); свидетельство Павла о Евангелии согласовывалось со свидетельством Апостолов-очевидцев (ст. 11,14,15) [370] См. Cullmann, The Early Church, pp. 65-66; см. также с. 73; Jeremias, Еucharistic Words, p. 106; Hengel, The Atonement, p. 38; Dodd, Apostolic Preaching, pp. 16-17. . Итак, Павел в своем свидетельстве упоминал те же факты, которые упоминали и Апостолы, несмотря на то, что он не отождествлял себя с другими [371] Cullmann, Confessions, pp. 72-73. .

Благодаря этому раннему свидетельству очевидцев христианское учение о смерти, погребении и Воскресении Иисуса доступно для проверки с помощью исторических критериев. Как пишет о 1Кор.15:3 и сл. немецкий историк Ганс фон Кампенхаузен, «этот рассказ соответствует всем требованиям исторической достоверности, которые только можно предъявить к такому тексту» [372] Hans von Campenhausen, «The Evens of Easter and the Empty Tomb,» in Tradition and Life in the Church (Philadelphia: Fortress, 1968), p. 44. Цит. no: Ladd, I Believe, p. 105. .

А. М. Хантер отмечает: «Итак, в отрывке сохранено уникально раннее и поддающееся проверке свидетельство. Оно соответствует всем разумным требованиям исторической достоверности» [373] Hunter, Jesus, p. 100. .

Теперь мы начинаем понимать огромную роль этой вероисповедальной формулировки как в определении фактов, так и в определении веры. Эта формулировка сообщает важнейшие факты о божественной природе Иисуса, Его смерти, погребении и Воскресении. Она свидетельствует также о том, что Павел был очень близок к источнику этих сведений [374] W.Cullmann, The Early Church, p. 64; Jeremias,Eucharistic Words, p. 96; Pannenberg, Jesus, p. 90; Dodd, Apostolic Preaching, p. 17. . Додд пишет об этом вероисповедании:

«Итак, проповедь Павла представляет собой одно из течений в христианском предании; она вытекает из главного ответвления этого предания очень близко к его истоку... всякий утверждающий, будто первоначальное христианское Евангелие фундаментально отличалось от того, что мы находим у Павла, должен предъявить доказательства» [375] Dodd, Apostolic Preaching, p. 16. .

Эти сообщения свидетелей смерти и Воскресения Иисуса стали и апологией христианской веры [376] Bultmann, Theology, vol. 1, p. 295; Neufeld, Confessions, pp. 66-67, 146. . Вера в то, что умерший и погребенный Иисус воскрес (1 Кор.15:3-4), явно подразумевает и пустую гробницу – особенно в контексте еврейского мышления [377] Cullmann, Earliest Confessions, p. 32; Wolfhart Pannenberg, «A Dialogue on Christ's Resurrection,» in Christianity Today, 12/14, April 12, 1968, pp. 9-11. . С другой стороны, этот же символ веры рассматривается многими как самая важная вероисповедальная формулировка в ранней церкви [378] Weber, The Cross, p. 58; Hengel, The Atonement, p. 37. .

Трудно переоценить важность вероисповедания, приведенного в 1Кор.15:3 и далее. Уже невозможно говорить об отсутствии достоверных ранних свидетельств очевидцев, подтверждающих Воскресение и другие важнейшие аспекты христианского учения, поскольку этот символ веры содержит именно такие эмпирические данные; в нем говорится о фактах, о евангельских событиях, которые лежат в самой основе христианской веры. Он свидетельствует о связи между событиями и теми, кто действительно принимал в них участие – во времени и в пространстве. Поэтому данный символ веры служит серьезным указанием на фактическую основу христианства; он подтверждает ее посредством рассказов очевидцев – о смерти, погребении и Воскресении Иисуса. Подробнее это будет рассмотрено в следующем разделе данной главы.