Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Итак, надежд у нас немало. Однако для того, чтобы в современном научном мире связь Иисуса с ранним христианством приблизилась по уровню внимания к связи Иисуса с древним иудаизмом, необходимо предпринять решительные меры. Перед нами необъятный океан вопросов, ответов, дискуссий, исследований – но прежде всего нужно изменить название. Термин «Иисус в иудаизме» следует поменять на «Иисус в континууме». Не следует больше изучать Иисуса «в иудаизме» (то есть – только в этом контексте!). Его надлежит изучать «в континууме» – в непрерывной последовательности явлений и событий от раннего иудаизма до раннего христианства. Этот ракурс – перспективу континуума – нельзя больше упускать. Однако легко предсказать, что, прежде чем этот новый термин сможет донести всю свою суть, нам придется разрешить немало вопросов. Основные мы перечислим далее.

Независимо от того, как оценивать работы Трёльча в целом, наследие его принципа корреляции актуально по сей день. В наше время никто не станет отрицать, что при изучении исторического Иисуса необходимо принимать во внимание его связь с ранним христианством – и относиться к ней намного внимательнее, чем это делается сейчас [512] Постмодернистские взгляды на историографию я сейчас намеренно оставляю в стороне. Основные идеи, которыми я здесь оперирую, можно приравнять к «контекстуалистской» концепции истории. Хейден Уайт в своем критическом анализе историографии ( Metahistory: The Historical Imagination in Nineteenth-Century Europe [Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1975]) описывает контекстуализм так: «Исходная предпосылка, выражающая суть контекстуализма, состоит в том, что события можно объяснить через “контекст”, в котором они происходили. То, почему они происходили именно так, а не иначе, объясняется через раскрытие их взаимоотношений с другими событиями, происходившими в окружающем историческом пространстве… как до того – чтобы определить “истоки” событий, так и после того – чтобы определить их “воздействие” и “влияние” на события последующие» (с. 17–18). Важно отметить: Уайт замечает, что контекстуализм (наряду с «формизмом») признан профессиональными историками как правомерная и легитимная форма исторического объяснения (с. 19–20). Однако, по Уайту, даже контекстуализм лишен неопровержимых эпистемологических оснований и, следовательно, как и всякий метод исторического объяснения (по мнению Уайта), в конечном счете базируется на эстетических и идеологических предпочтениях (с. 20–28). Уайта серьезно критикуют, например, Эванс (R. J. Evans, In Defense of History [London: Granta, 1997]) и Кит Виндшаттл (K. Windschuttle, The Killing of History [New York: Free Press, 1997]). . Как же улучшить нынешнюю ситуацию? Вот хороший, позитивный вопрос, который мы можем рассмотреть (и рассмотрим) немедленно, без тех преград и препятствий, которые для многих связаны с принципами Трёльча [513] Как мы уже отмечали, Трёльча часто критикуют. Однако мы используем его принципы как отправную точку, стремясь показать исторические корни идеи, на которой основан континуальный ракурс. . Теперь я вкратце опишу то, что хочу назвать континуальным ракурсом или континуальным подходом к историческому Иисусу. Что же означает здесь «континуум»?

Прежде всего он означает рассмотрение целостной перспективы, неразрывное восприятие древнего иудаизма и раннего христианства. Он не предполагает возможности связать Иисуса лишь с чем-то одним – хотя, разумеется, вполне возможно рассматривать Иисуса или в континууме древнего иудаизма, или в континууме раннего христианства. Более того, вполне естественно сосредоточиться в своем исследовании лишь на одном из этих измерений. Однако «континуум» как особый подход или перспектива, о которой мы здесь говорим, предполагает именно целостное восприятие того и другого, а также рассмотрение их в связи с научным изучением Иисуса. Иными словами, мы ищем место Иисуса в этом континууме.

Во-вторых, слово «континуум» ни в коем случае не призывает обращать внимание лишь на преемственность и непрерывность. Напротив, сюда вовлечены и неразрывность, и прерывания – как формы исторических переходов. Иисус мог соглашаться с древним иудаизмом по различным вопросам, мог расходиться с ним – как и раннее христианство могло в чем-то следовать проповеди Иисуса, а в чем-то от нее отклоняться. В каждом случае задача исследователя – изучать элементы как непрерывности, так и ее отсутствия. И перед ними встает проблема: требуется объяснить, почему даже вне обоих аспектов – как связи Иисуса с древним иудаизмом, так и его связи с ранним христианством, – континуальный подход применим к обеим формам перехода: и к непрерывности, и к ее отсутствию [514] Ответ на вопрос «почему» требует внимания не только к богословским факторам: можно привлечь, например, общественные и политические элементы. В то же время ответ не предполагает механистического понимания истории, основанного на «научной» причинно-следственной зависимости, и не требует в каждом случае выделять отдельные события и их причинную или следственную связь с тем, что произошло прежде или после; см.: Bultmann, Existence and Faith , с. 291–292. Более того, историк должен быть готов «распознать novum — истинно новое» (Dunn, Jesus Remembered , с. 70). . «Континуум» в каком-то смысле находится в определенном соотношении с «взаимосвязью». И равно как не следует описывать взаимосвязанные феномены в терминах одной лишь неразрывности, поскольку в них есть и прерывания, то же верно и для «континуума».

Итак, что же означает «изучать Иисуса в континууме»? В этой статье я хочу указать на некоторые практические стороны континуального подхода, которые, даже несмотря на то что сейчас мы размышляем лишь о методике, имеют для нас значительные последствия, – и особенно в вопросе о том, каков должен быть ход мысли в том или ином исследовании исторического Иисуса [515] Более теоретический взгляд на ту же проблему я предлагаю в статье: «A New Introduction to the Continuum Approach», в кн.: Jesus in Continuum , ed. Holmén, с. ix – xxi. .

Как уже ясно, нам необходимо принимать во внимание и исследовать две стороны континуума: «древний иудаизм – Иисус», и «Иисус – раннее христианство». Однако эти два аспекта влекут за собой три разные задачи. Во-первых, необходимо выявить убедительный образ Иисуса в контексте древнего иудаизма; во-вторых – в «пост-контексте» раннего христианства; а в-третьих – и это самое важное – необходимо описать самого Иисуса. Одного Иисуса. Иисус в контекстах древнего иудаизма и раннего христианства должен оставаться одним и тем же, понятным и правдоподобным. Можно сказать, мы должны быть начеку и следить, чтобы «два Иисуса» из двух измерений нашего исследования совпадали [516] Можно добавить: совпадали без труда . .