Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Мессия как роль Иисуса

Одни ждали Иисуса как Мессию и надеялись на него, другие – преследовали и казнили. Сам термин «мессия» почти всегда применяют другие. Немногие исключения, когда его использует сам Иисус, легко объяснимы [614] Исключения: 1) увещание помогать ученикам, ибо они носят имя Христово (Мк 9:41). Это наставление дано уже после Пасхи, оно касается обращения с христианскими проповедниками. В вопросе о сыне Давидовом (Мк 12:35 и пар.) Иисус говорит о Мессии в общем, не утверждая прямо, что сам он Мессия. 2) В Лк 24:26, 46 титул Христос (Мессия) прямо использован возвеличенным Иисусом. Он объясняет ученикам на дороге в Эммаус, что Христос должен был пострадать. 3) В Первосвященнической молитве (Ин 17:3) ретроспективно подводятся итоги миссии Иисуса Христа. Упоминаются Страсти, однако предполагается, что Иисус уже оставил мир (Ин 17:11). . Простейший вывод, который мы можем сделать на основе известных нам свидетельств: мессианские ожидания были перенесены на Иисуса независимо от того, считал ли он себя Мессией сам. Этот вывод подтверждается пятью аргументами.

1. Всего за поколение до Иисуса в тех краях многие надеялись на появление царя из местных. В дни «разбойничьей войны» (4 г. до н. э.) такими «царями из народа» явились Симон и Афронг. Быть может, они и не называли себя «мессиями», но, несомненно, обладали харизмой. Пастух Афронг изображал из себя «нового Давида» ( И. Д. XVII, 10.7–8), несомненно, возбуждая этим мессианские надежды, – ведь «новым Давидом» именовали Мессию. Если подобные надежды присутствовали за поколение до Иисуса – исторически вполне возможно, что и от Иисуса ожидали того же.

2. Согласно titulus crucis (Мк 15:26), Иисус был казнен как «Царь Иудейский». В подобных надписях иногда указывалось обвинение, выдвинутое против правонарушителя [615] Светоний, Калиг 32.2; Дом 10.1; Дион Кассий 54.3.6–7; 73.16.5; Евсевий, Церк. ист. 5.1.44. . Однако это не было типичной чертой казни – такой, какую можно было бы выдумать и без всяких исторических оснований. По всей видимости, надпись, поставленная на кресте, исторична – и мы можем заключить, что на суде Иисуса, должно быть, спрашивали, является ли он «Царем Иудейским». Отвечая на обвинение Пилата, он, по всей видимости, от этого звания не отрекался. Ответь он: «Нет, я не царь иудейский», – и его последователи могли впасть в смятение и замешательство. Однако им не пришлось опровергать обвинение в том, что перед лицом судьи их учитель отказался от своих притязаний. Таким образом, мессианские ожидания по отношению к Иисусу не просто исторически возможны. Они имели место в действительности.

3. Это подтверждается тем, что «роль Мессии» в Евангелиях приписывают Иисусу как сторонники, так и противники. У первых это вызывает надежду, у вторых – страх. Петр исповедует Иисуса Мессией (Мк 8:29). При входе в Иерусалим люди ожидают «грядущего во имя Господа царства отца нашего Давида» (Мк 11:10). Римляне казнят Иисуса как «Царя Иудейского»; с этим согласны и иудеи, которые поносят его у креста, насмешливо называя «Христос, Царь Израилев» (Мк 15:26, 32). Там, где согласны друг с другом друзья и враги, скорее всего, кроется историческая истина.

4. Есть и еще один аргумент от истории предания. До Христа мы не встречаем свидетельств о страдающем Мессии – только о Мессии-победителе (ср. Пс. Сол 17–18). Возможно, именно после казни Христа идея Мессии-победителя была переосмыслена и превратилась в идею Мессии, терпящего поражение. Это тоже можно обосновать, опираясь на христианские источники. Ученики на дороге в Эммаус слышат от воскресшего Иисуса, что Мессия должен был пострадать (Лк 24:26, 36). Выходит, они этого не знали. Переосмысление термина мессия легче понять, если предположить, что этот термин ассоциировался с Иисусом еще до Страстей. Просто если предположить, что это случилось лишь после его смерти, тогда невероятно сложно понять, какой логикой руководствовались те, кто прилагал термин с триумфальным ореолом к Иисусу распятому. По всей вероятности, титул Мессия сыграл значительную роль в суде над Иисусом и при его распятии [616] Эту связь можно обнаружить и в повествовании о Страстях, и в до-Павловых формулировках, ср.: Рим 5:6; 5:8; 14:15; 1 Кор 8:11, 1 Фес 5:10, Гал 2:21; а также 1 Кор 15:3–5. .

5. Наконец, последний аргумент, на мой взгляд, опровергает широко распространенное убеждение в том, будто мессианская вера выросла из веры пасхальной. У нас нет исторических аналогий тому, чтобы кого-либо объявили Мессией на основании его явлений после смерти. С другой стороны, есть свидетельства о людях, которых объявляли Мессиями при жизни. Рабби Акива провозгласил Мессией Бар-Кохбу ( иер. Таан 4:68d); Иосиф считал, что мессианские пророчества его народа исполнились в Веспасиане, и провозглашал его «властелином над землей и морем и всем родом человеческим» ( И. В. III, 8.9). О лжемессиях в Мк 13:21–22 также говорится, что их объявят Мессиями другие, говоря: «Вот, здесь Христос, или: вот, там». Почему бы и Петру не провозгласить Иисуса Мессией таким же образом?

Роль учителя и пророка Иисус принимал, хотя и непрямо; однако к роли Мессии относился иначе. Его нежелание принимать эту роль мы также можем объяснить.

Мессианские ожидания были внутренне противоречивы. В Пс. Сол 17 задача Мессии – изгнать из страны врагов. Он должен очистить Иерусалим от язычников, а затем окончательно их уничтожить (17:25). Но при этом, когда он восторжествует, язычники со всех концов земли придут увидеть славу его (17:34). Действия Мессии также описываются противоречиво. Он будет воевать (17:24–32), однако покорит мир словом уст своих (17:27), обходясь без оружия: «Не понадеется он на коня, всадника и лук… Сам Господь – Царь его» (17:37–38). Два сегмента роли вступают между собой

в интраролевой конфликт – конфликт между ожиданием, что язычники будут уничтожены, и надеждой получить от них признание.

Как отвечал Иисус на эти мессианские чаяния? Задачей Мессии, согласно Пс. Сол 17:28, было «судить колена народа». Иисус возложил эту задачу на своих двенадцать учеников. Хотя он не передал им открыто свое мессианское достоинство, они – вместе с ним – облечены правом и обязанностью «судить» (собранные вместе) колена Израилевы. Так Иисус превращает мессианские чаяния, направленные на одного человека, в «групповое мессианство». Он делает двенадцать учеников «мессианским коллективом». Несомненно, это должно было пробудить у учеников самые грандиозные ожидания. Когда двое сыновей Зеведеевых спорят о том, кто какое почетное место займет в его царстве, Иисус говорит им, что не в его власти распределять места (Мк 10:35–45) [617] См.: Gerd Theissen, «Gruppenmessianismus: Überlegungen zum Ursprung der Kirche im Jüngerkreis Jesu», JBTh 7 (1992): 101–123; repr.: Jesus als historische Gestalt , ed. Merz, с. 255–281. Предание гласит, что праведники будут властвовать над врагами Израиля. Однако двенадцать учеников должны править не врагами Израиля, а самим Израилем. Это правление Иисус видит вполне мирным. В Пс. Сол 17:28 мы также читаем, что Мессия будет управлять коленами Израилевыми для их же блага. Все это – новое слово в традиции. См.: Hanna Roose, Eschatologische Mitherrschaft: Entwicklungslinien einer urchristlichen Erwartung (NTOA 54; Fribourg: Academic Press, 2004), с. 30–95. . Сознание радикальной непредвиденности статуса мешает ему говорить об этом (Мк 10:40). Кроме того, он упрекает Петра, желающего провозгласить его мессией, – быть может, именно в «политическом» смысле этого слова. Вполне возможно, что Евангелие донесло до нас подлинный ответ Иисуса Петру [618] Это подтверждается следующим: 1) в Ин 6:66–71 речение о сатане идет после исповедания Петра, однако относится к Иуде. Слабый отзвук его содержится в Евангелии от Фомы, в резком ответе Иисуса на исповедание Фомы: «Я – не учитель тебе». Затем Иисус тайно сообщает Фоме три слова. О них Фома говорит: «Если я скажу вам одно из тех слов, что сказал он мне – вы схватите камни и бросите их в меня, и огонь выйдет из камней и попалит вас» ( Ев. Фом 13). Отвержение Фомы Иисусом предвещает отвержение его другими учениками. 2) Отделение мессианского исповедания Петра от речения о сатане можно рассматривать как редактуру Марка, поставившего между ними заповедь о молчании (Мк 8:30) и пророчество о страдании (Мк 8:31). Тезис, что мессианское исповедание и речение о сатане друг с другом связаны, можно найти, среди прочих, в статье: Erich Dinkler, «Petrusbekenntnis und Satanswort: Das Problem der Messianität Jesu», в кн.: Zeit und Geschichte (ed. E. Dinkler; Tübingen: Mohr Siebeck, 1964), с. 127–153; репринт в кн.: Signum Crucis (Tübingen: Mohr Siebeck, 1967), с. 283–312; Ferdinand Hahn, Christologische Hoheitstitel: Ihre Geschichte im frühen Christentum (FRLANT 83; Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1963; 5 th ed.: 1995), с. 226–230. : «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мк 8:33). Иисус отвергает не сам мессианский титул, а отношение к нему Петра. Мессианские чаяния были в то время очень расплывчаты: они могли относиться и к Мессии-воину, и к Мессии, не берущему в руки оружие, и к тому, кто изгонит язычников из Святой Земли, и к тому, кто соберет их и приведет в Землю Обетованную. В этих чаяниях был заключен интраролевой конфликт. Быть может, поэтому Иисус не сумел оправдаться перед Пилатом: он не смог достаточно дистанцироваться от своей мессианской роли.