Андрей Дударев - Посттоталитарная теология. Современный кризис христианства и его преодоление

Также иудейское понимание мессианства немыслимо одновременно со страданием народа Израиля:

Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно ; и вот имя Его, которым будут называть Его: «Господь оправдание наше!» (Иер 23:5–6)

История евреев показывает, что это пророчество вряд ли можно считать исполнившимся. Галут, еврейские погромы, антисемитизм… и наконец, кошмар Холокоста – все это свидетельствует о том, что ни о какой мессианской эре не может быть и речи… Если Израиль страдает, значит, Мессия еще не пришел…

А теперь посмотрим, что произошло в XX веке, какие события. И как эти события могут повлиять на иудео-христианские отношения и иудео-христианский диалог.

Иудео-христианские отношения и иудео-христианский диалог после XX века Догматическо-вероучительное направление

В XX веке в большей мере, чем раньше, развились такие направления интеллектуального поиска, как библеистика и философия языка. Получили распространение методы историко-критического толкования священных текстов, а сама способность языка выразить ту или иную мысль или описать тот или иной факт стала ставиться под сомнение. Это привело к тому, что многие «застывшие догмы» как Ветхого, так и Нового Заветов воспринимаются теперь «подвижно», сквозь призму и принципиальную относительность мифопоэтического языка Библии. Попытка «выразить поэзию на языке алгебры» понимается критически не потому, что ставится под сомнение тот или иной догмат или теологумен, а потому, что сама языковая форма выражения теперь воспринимается неоднозначно, т. к. внутри себя самой допускает известную изменчивость и неопределенность. Это, с одной стороны, увеличивает риск релятивистского восприятия традиционных религиозных текстов, а с другой, также дает большую свободу в выявлении смыслов. При этом конфликтные вопросы снимаются не тем, что тот или иной ответ оказывается предпочтительнее, а тем, что методом уточнения вопроса оказывается недостаточно корректно сформулированным сам спорный вопрос. При этом область спора разветвляется на несколько дополнительных областей, затрагивающих и психологию человека, и способность его к релевантному выражению своих чувств. Таким образом разговор на теологические темы многократно усложняется. А если он многократно усложняется, он перестает заостряться в какой-то одной точке. И конфликт размывается. Более того, совершенно нормально, когда на один и тот же отрывок из Писания существует несколько иногда противоречащих друг другу комментариев. Поэтому современное «вероучительное столкновение» – это, во многом, конфликт религиозных институтов (раввинатов и собраний епископов), заинтересованных в том, чтобы функции контроля не были утрачены этими институтами.

С появлением науки как таковой, существенно развившейся к XX веку, стало понятным, что библейский текст перестает быть истиной в буквалистском смысле, оставаясь по-прежнему безальтернативным документом, «истиной-свидетельством», описывающим встречи человека с Богом. Креационизм теперь воспринимается как неприглядное явление не только учеными физиками, но и теологами. «Библия отвечает не на вопрос “как Бог создал мир?”, а на вопрос “зачем Он создал мир?”», – обычно говорят современные катехизаторы.

Информационная открытость, дополнительные способы общения приводят к тому, что люди получают возможность самостоятельно формировать свое религиозное мировоззрение, используя для этого более широкую, чем раньше, базу источников. У человека теперь есть выбор и он, если исходить из презумпции доверия к человеку, основываясь на интуиции, способен из всего спектра религиозных изводов выбрать лучшее. Здоровая конкуренция как в сфере экономики и политики, так и в сфере религии только способствует развитию. Сознание современного верующего человека, как правило, представляет из себя сгусток наслоений из разных традиций. Можно сказать, происходит взаимопроникновение этих традиций друг в друга и зачастую религиозную идентичность становится трудно определить. Понятно, что у каждой традиции есть свои спикеры, выражающие мнение масс, но, во-первых, и мнения спикеров подвержены в этом смысле неким общим тенденциям, а, во-вторых, улучшение религиозной ситуации характеризуется прежде всего большей свободой и самостоятельностью каждого конкретного верующего, когда само понятие массы перестает быть применимым к макро- и микрорелигиозному социуму.

Можно сказать, что теология и как толкование Писания и как формулирование вероучительных принципов все более перестает быть узкоконфессиональной и даже узкорелигиозной, двигаясь, с одной стороны, по направлению к плюрализму, а с другой, через фильтрацию и отбрасывание крайностей – к универсализму, т. к. все-таки будут выявляться более предпочтительные аспекты. Как правило, мироощущение верующего человека становится синтетическим, но необязательно синкретическим: оно складывается из различных влияний. Этого раньше не было. Направление, связанное с толкованием Закона (Торы)

В 1948 году было создано Государство Израиль как независимое самостоятельное государство. Сейчас, спустя более, чем полвека, можно сказать, что это государство состоялось. Ситуация уникальная для всего постбиблейского иудаизма. Около двух тысяч лет в иудаизме доминировал т. н. талмудический извод иудаизма, связанный с тем, что приходилось жить вне Святой земли. А жизнь для евреев вне Святой земли – это в теологическом смысле выживание. Поэтому господствующая иудейская теология всех двух тысяч лет – это теология выживания. Сейчас же, можно сказать, активно происходит поиск новых теоретических разработок уже с опорой на Святую землю. Таким образом, речь уже может идти о теологии полной жизни.

Потеря Святой земли для народа как целого подобна умиранию. Есть такой образ, предложенный Элияху бен Шломо Залманом, лидером литовского еврейства в XIX веке: как при смерти человека происходит отделение души от тела (и человек как единое соединение тела и души перестает существовать), так и при «смерти» народа (у народа исчезает «тело» – национально-государственная структура) народ как целое не существует, он «разлагается» на части (происходит каскад отделений: ашкеназы от сефардов, одни общины от других, индивидуумы от общин, индивидуумы друг от друга…). К XX веку «труп совершенно разложился»: части «тела» не взаимодействуют друг с другом.

Поэтому возвращение евреев на Святую землю, массово произошедшее в XX веке, подобно воскрешению из мертвых. Становится возможным новое соединение частей целого – восстановление национального «тела».