Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Ради этой благородной цели Толанд обратился к двум темам, практически не известным его современникам: «назореям» и «магометанскому христианству». «Назорей», или иудео-христиане, объяснял Толанд – это иудеи, которые уверовали в Иисуса, но не перестали соблюдать иудейский закон. Он подчеркивал, что они не были еретиками – «вернее всего будет назвать их изначальными христианами, а в течение некоторого времени они были христианами единственными»; более того, они представляли собой «христианство, каким оно было изначально задумано». Из этого, продолжал Толанд, современные христиане могут понять, сколь ошибочна и несправедлива их «ненависть к иудеям» и к соблюдению иудейского закона [214] John Toland, Nazarenus: Or Jewish, Gentile, or Mahometan Christianity (London: 1718), pp. iv – vi. Полный текст доступен по адресу: Archive.org, оцифрован Принстонской богословской семинарией. См. также: F.Stanley Jones, The Rediscovery of Jewish Christianity: From Toland to Baur, Society of Biblical Literature (Leiden, the Netherlands: Koninklij ke Brill, 2012). .

Вторая и более провокационная тема книги касалась «магометанского христианства». Сам термин «магометанство», от имени Мухаммада (Магомета), в английском языке традиционно обозначал ислам – очевидно, вследствие ошибочного мнения, что пророк Мухаммад играет в исламе такую же центральную роль, как Иисус Христос в христианстве. Однако о «магометанском христианстве» до Толанда никто не слыхивал.

К собственному изумлению, Толанд столкнулся с этим явлением в 1709 году в Амстердаме, где ему случилось прочесть «магометанское евангелие, доселе не известное между христианами». Речь идет о так называемом «Евангелии Варнавы»: большинство ученых считают его псевдэпиграфической работой, в сущности благочестивой подделкой, написанной, по-видимому, в XV веке неизвестным мусульманским автором с целью поддержать коранический взгляд на Иисуса. Однако в этом документе ясно выражен сам этот взгляд, произведший на Толанда глубокое впечатление. «То, во что верят магометане относительно Иисуса и его учения, не выдумано Магометом», – заключил он, разойдясь здесь с тогдашним господствующим взглядом на происхождение ислама. Мусульманские верования, писал он, очень напоминают назорейские, а значит, «восходят к временам апостолов» [215] Toland, Nazarenus , p. 84–85. .

Насколько мы можем судить, Толанд первым на Западе заметил любопытную связь между исламом и иудео-христианством – хотя еще один британский писатель, Генри Стабб, мимоходом выдвинул схожий тезис столетием раньше [216] Упомянув несколько возможных источников «магометанских учений», Стабб заключал: «Я же, со своей стороны, полагаю, что [Магомет] обратился в веру христиан иудействующих и по образцу их учения создал собственное». Henry Stubbe, An Account of the Rise and Progress of Mahometanism (London: Luzac and Company, 1911 reprint), p. 145. Книга написана и впервые опубликована в 1671 году. . Однако в то время эта мысль не произвела большого впечатления и осталась погребенной в глубинах книжных полок. Примерно через полтора века после Толанда немецкий ученый Франц Фердинанд Баур (1792–1860), основатель знаменитой Тюбингенской школы исследований Нового Завета, подхватил тезис Толанда, но только в части иудео-христианства, которое он называл «Judenchristentum». Труды Баура, посвященные противоречиям между Павловым христианством и «Иерусалимской церковью», возглавляемой Иаковом, стали для своего времени прорывом и положили начало исследованиям «исторического Иисуса». Однако связь этой истории с исламом оставалась не исследованной.

Однако почти через столетие после Баура один из ученых Тюбингенской школы, Адольф Гарнак (1851–1930), вновь начал дискуссию о происхождении ислама. Он сосредоточился на учении иудео-христианской секты элкасаитов, которое определял как «гностическое иудео-христианство», и обнаружил, что оно «во многих и важных отношениях сходно и сродно с исламом» [217] Adolf von Harnack, “Islam,” from an excerpt translated by Markus Gross from Lehrbuch der Dogmengeschicte (Tübingen, Germany: 1909), published in Christmas in the Koran, ed. Ibn Warraq (Amherst, NY: Prometheus Books, 2014), p. 246. . Свои выводы Гарнак подытожил знаменитым изречением: «Ислам – это трансформация иудейской религии, уже преображенной гностическим иудео-христианством, на арабской почве» [218] Там же. .

Тезис Гарнака подхватили и развили другие немецкие ученые: сначала Адольф Шлаттер, затем – более известный Ганс-Иоахим Шепс. Последний сосредоточился на самой известной иудео-христианской секте, евионитах, и в своей статье 1949 года проследил следы их учений в Коране. Сам он писал, что открыл «парадокс всемирно-исторического масштаба». Парадокс этот состоял в том, что «иудео-христианство исчезло в христианской церкви, но сохранилось в исламе, благодаря которому некоторые его основные идеи дожили до наших дней» [219] Hans-Joachim Schoeps, Jewish Christianity: Factional Disputes in the Early Church, trans. Douglas R.A.Hare (Philadelphia: Fortress Press, 1969), p. 140. Оригинальное немецкое издание A.Francke (Bern: AG Verlag, 1964). .

В 1960-е годы эту дискуссию вновь поднял израильский ученый Шломо Пинес; отправной точкой для него стало исследование трудов средневекового исламского писателя Аль-Джаббара, критиковавшего Павлово христианство. Аргументация Аль-Джаббара, писал Пинес, доказывает, что непрерывная иудео-христианская традиция сохранялась по меньшей мере до XII века [220] Shlomo Pines, “The Jewish Christians of the Early Centuries of Christianity According to a New Source,” Proceedings of the Israel Academy of Sciences and Humanities 2, no. 13 (1966): 1–74. . Однако его собственный коллега С. М. Штерн обрушил на работу Пинеса разгромную критику и во многом дискредитировал его аргументацию [221] См.: S.M.Stern, “New Light on Judaeo-Christianity?” Encounter 28, no. 5 (May 1967): 53–57; and S.Stern, “ ‘Abd al-Jabbàr’s Account of How Christ’s Religion Was Falsifi ed by the Adoption of Roman Customs,” Journal of Theological Studies 19, no. 1 (April 1968): 128–185. Подробную и беспристрастную оценку спора между Пинесом и Штерном, а также самой книги, его вызвавшей – сочинения средневекового мусульманского писателя Аль-Джаббара – см. в: Gabriel Said Reynolds, A Muslim Theologian in the Sectarian Milieu: Abd al-Jabbar and the Critique of Christian Origins (Leiden, the Netherlands: Brill, 2004). .

В 1971 году Мартиньяно Пеллегрино Ронкалья, сотрудник Арабского института восточных и западных исследований в Бейруте, снова начал дискуссию о «евионитских и элкасаитских элементах в Коране» [222] Статья опубликована на английском языке в Koranic Allusions: The Biblical, Qumranian, and Pre-Islamic Background to the Koran, ed. Ibn Warraq (Amherst, NY: Prometheus Books, 2013). . В 2000-х годах такие ученые, как Франсуа де Блуа, Эдуар М.Гайе, Иоахим Гнилка и Джозеф Ацци, также исследовали связь между иудео-христианством и исламом в академических трудах и в научных журналах [223] См.: François de Blois – Naṣrānī (Nαζωραιος) and ḥanīf (ἐθνικός) : Studies on the Religious Vocabulary of Christianity and of Islam,” Bulletin of the School of Oriental and African Studies 65 (2002): 1–30; Edouard M.Gallez, Le messie et son prophète: Aux origines de l’Islam, vol. 1: De Qumrân à Muhammad, 2nd ed. (Paris: Éditions de Paris, 2005); Joseph Azzi, The Priest and the Prophet: The Christian Priest, Waraqa Ibn Nawfal’s, Profound Infl uence Upon Muhammad, the Prophet of Islam (The Pen Publishers, 2005); and Joachim Gnilka, Die Nazarener und der Koran: Eine Spurensuche (Freiburg, Germany: Herder, 2007). Выдержка из: Sidney H.Griffi th, The Bible in Arabic: The Scriptures of the “People of the Book” in the Language of Islam (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2013), and in iBooks. . Наконец тот же вопрос подняла знаменитая датско-американская исследовательница ислама Патриция Крон. Но ее содержательная двухчастная статья об «Иудео-христианстве и Коране» была опубликована лишь после ее смерти, в июле 2015 года [224] См.: Patricia Crone, “Islam, Judeo-Christianity, and Byzantine Iconoclasm,” Jerusalem Studies in Arabic and Islam (Part Two) (1980): 59–95. .