Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации

Чтобы избежать искажения своих взглядов, Рюисбрук не поощрял распространения некоторых собственных сочинений, предназначенных исключительно для проповедников, уже причастных Опыту созерцания. [566] Позже Рюисбрук сочинил «Книжицу озарения», призванную истолковать его трудное для понимания сочинение «Царство Любви». Наиболее последовательно учение Рюисбрука изложено в его шедевре, обширном трактате «Духовные свадьбы», и коротком сочинении «Сверкающий камень». И все же, не избежав неверного истолкования своего учения, Рюисбрук был подвергнут критике ректором Парижского университета Жаном Жерсоном. Даже столь горячий сторонник Рюисбрука, как Герхарт Грот, допускал возможность того, что способ изложения Рюисбруком собственных идей может повлечь за собой недоразумения. Действительно, Рюисбрук, подчеркивая необходимость духовной практики, утверждал, что опыт созерцания постигается только в сфере духа, и уточнял, что даже самое продуктивнее созерцание не приводит к "полному преображению в Бога, полному преодолению своей тварной природы" ("Сверкающий камень" [567] См. также: Oakley. Ор. cit., р. 279. ). Однако в результате духовной практики мистик вливается "в Божественное всеединство", когда его душа "охвачена Св. Троицей" ("Духовные свадьбы") Но Рюисбрук напоминает, что человек создан Богом по Его подобию, "словно живое зеркало, в котором Он запечатлел образ своей сущности". Согласно Рюисбруку, чтобы постичь эту глубокую и таинственную истину, человеку "необходимо умереть в себе и жить в Боге" (ibid., III, Пролог).

Некоторые духовные наставники старались избегать риска церковных гонений, которому, в конечном итоге, подвергались как мистические теологи, так и просто «энтузиасты» созерцания. К примеру, Герхарт Грот (1340–1384) стал основоположником аскетического движения "братьев общей жизни", чуравшегося и мистического богословия, и духовного созерцания. Члены братства были привержены devotio moderna, т. е. простодушной, человеколюбивой и веротерпимой религиозности, притом не противоречащей католической ортодоксии. Братья полагали, что размышление о Боговоплощении, явленном в таинстве евхаристии, более душеполезно, чем мистические спекуляции. На рубеже XIV–XV вв. движение "братьев общей жизни" привлекло множество адептов. Всеобщая глубокая и насущная потребность во внятном религиозном учении объясняет исключительный успех среди верующих "Подражания Христу" Фомы Кемпийского (1380–1571).

До сих пор не существует единой оценки значения и влиятельности данного пиетистского движения. Некоторые авторы видят в нем один из источников церковных реформ, имевших гуманистический характер, будь они католическими или протестантскими. [568] В отличие от них, P.P. Пост настаивал на чуждости devotio moderna реформистскому сознанию; см.: R.R. Post. Modern Devotion, pp. 675–680. Охотно признавая, что движение в какой-то мере предвосхитило и стимулировало Реформацию, Стивен Озмент с полным основанием отмечает, что его "главное достижение — восстановление монашеских традиций накануне Реформации. Популярность devotio moderna свидетельствует о том, что стремление подражать Христу и Апостолам в их аскезе и благочестивой общинной жизни вдохновляло верующих на исходе средних веков не меньше, чем на заре христианства". [569] Steven Ozment. The Age of Reform, p. 98.

Николай Кребс родился в селении Куза в 1401 г. Учился в интернате "Братьев общей жизни". Некоторые авторы полагают, что подобное образование наложило отпечаток на всю духовную жизнь будущего кардинала. [570] Ernst Cassirer. The Individual and the Cosmos in Renaissance Philosophy, pp. 33, 49. Николай рано познакомился с сочинениями Мейстера Экхарта и Псевдо-Дионисия Ареопагита, которые оказали на него глубокое духовное и интеллектуальное влияние. Однако обширные познания (он изучил математику, право, историю, богословие, философию), исключительное своеобразие его метафизики и блестящая церковная карьера делают Николая Кузанского одной из наиболее выдающихся личностей в истории христианства. [571] Получив образование в нескольких знаменитых университетах, включая Падуанский (1417–1423), он был рукоположен и с 1430 г. занимал должность настоятеля кафедрального собора Св. Флорина в Кобленце. Кузанец принял участие в Базельском Соборе (1432). Примкнув к партии папы Евгения IV, он в качестве легата направляется в Константинополь, чтобы передать восточному Патриарху и императору Иоанну Па-леологу приглашение на Флорентийский Собор, который должен был осуществить объединение церквей. В период между написанием двух самых знаменитых своих трактатов — «De Docta Ignorantia» (1440) и «De visione Dei» (1453) — Николай Кузанский был возведен в сан кардинала (1448) и епископа Бриксена (1450). В результате конфликта с Сигизмундом, герцогом Тирольским, Николаю пришлось вернуться в Рим, и последние годы своей жизни он посвятил литературной деятельности. Скончался Николай в Тоди в 1464 г.

Тщетной оказалась бы попытка сжато, и притом полно, изложить его учение. Подчеркнем, в первую очередь, универсальность религиозной метафизики Николая Кузанского, нашедшую выражение уже в его ранних сочинениях "De Concordantia Catholica" (1433), "De Docta Ignorantia" (1440), "De pace fldei" (1453). Он стал первым из богословов, который признал concordantia универсальным свойством, присущим и церковной жизни, и человеческой истории, и мирозданию, и Божественной сущности. [572] Ср.: Jaroslav Pelikan. Negative Theology and Positive Religion, p. 68. Кузанец полагал, что concordantia может осуществиться не только между Папой и Собором, восточной и западной церквями, но также между христианством и другими великими религиями. Прийти к столь смелому заключению Николаю Кузанскому помогло апофатическое богословие Псевдо-Дионисия. Следуя принципу via negativa, он сочинил свой знаменитый трактат об "ученом незнании".

Прозрение "ученого незнания" посетило Николая Кузанского в Средиземном море (ноябрь 1437), на корабле, направлявшемся в Константинополь. Поскольку главное сочинение Кузанца исключительно богато идеями, ограничимся всего несколькими положениями его учения. Теолог утверждает, что человеческое познание (относительное, многосложное и ограниченное) бессильно постичь истину (которая проста и безгранична). Все человеческие знания предположительны, и Бог для человека непознаваем (I, 1–3). Истина (абсолютный maximum) недоступна разуму, не умеющему снять противоречия. Значит, следует превзойти как рациональное мышление, так и воображение, непосредственно прозрев maximum. Но даже возвысившийся над различиями и множественностью и таким образом прозревший истину интеллект не способен выразить ее в рациональных понятиях. Поэтому Кузанец прибегает к символам и, в первую очередь, к геометрическим фигурам (I, I, 12). В Боге бесконечно большое (maximum) совпадает с бесконечно малым (minimum; 1,4), а потенция — с актом. [573] Кузанец ставил негативное богословие выше, чем позитивное, однако, согласно его учению, оба они сливаются в «копулятивной теологии» Бог ни единичен, ни троичен; Он есть триединство. В своей беспредельной простоте Бог обымает (complicatio) все предметы, но одновременно и присутствует (explicatio) в них. Иначе говоря, complicatio совпадает с explicatio (II, 3). Стоит нам постичь принцип coincidentia oppositorum, как наше «незнание» становится «ученым». Однако человеческий разум не способен осуществить подобный синтез, поскольку coincidentia oppositorum достигается лишь предположительно и в перспективе вечности. [574] Отметим отличие coincidentia oppositorum от архаических и традиционных представлений о буквальном слиянии противоположностей (ср. напр. с учением о сансаре и нирване). См. также § 296.