Шэн-янь - Поэзия просветления. Поэмы древних чаньских мастеров

Не видел человека Дао праздного, кому ни делать нечего, ни нечему учиться,
Кто ни бежит от мыслей отвлеченья, ни к истине стремится?
Неведенья действительная сущность – природа Будды:
Пустое тело иллюзорное – то тело Дхармы.

Когда обрел ты тело Дхармы, вещь ни одна не существует;
Своя природа изначальная – вот нам присущий Будда.
Пять скандх – пустые облаков блужданья взад-вперед:
Три яда – то случайное в воде вздуванье пузырей и их разрыв.

Когда реальность мы воспринимаем, ни личности, ни дхармы нет.
За миг способна карма Авичи иссякнуть.
И если лгу я, чтобы обмануть живые существа,
Пусть языка лишусь на много кальп , бесчисленных, как пыль или песок.

С внезапным пробужденьем к наставленьям чаньским Татхагаты,
Все шесть парамит, как и мириады средств искусных, вызрели внутри.
Во сне мы ясно видим шесть путей живых существ:
Проснувшись, наблюдаем пустоту тысячемирий.

Нет добродетели, как и греха; приобретенья, как утраты.
Не нужно в сущности Нирваны пытаться что-то обнаружить;
Сначала зеркало покрыто пылью было, никто и никогда его не чистил.
Сейчас его разделим мы на части и изучим.

Кто помыслов лишен? Лишен рожденья кто?
Коль нерожденное реально, нет нерожденной веши ни одной.
У куклы деревянной заводной спроси,
Когда ей практика подарит состоянье Будды.

Отбрось четыре элемента, не цепляйся ни за что;
Спокойно ешь и пей, прозрев нирваны сущность.
Непостоянны все явленья; все пусты.
Вот просветленье Татхагаты без изъяна.

Вот истинная колесница, без сомненья.
Кто не согласен, тот эмоциям поддался.
Стремиться только к корню самому – печать, наложенная Буддой;
Нет смысла листья рвать или за ветви взяться.

Не знают люди драгоценность мани ;
Ее найдешь лишь в Татхагатагарбхе.
Деянья чувств шести пусты и не пусты одновременно, —
Одно сиянье совершенное, что формы лишено, хоть формой обладает.

Пятерку глаз очисти, чтоб пять способностей усвоить.
Лишь достижение дает нам пониманье.
Увидеть отраженье в зеркале несложно.
Как можно ухватить луну в реке?

Идут и действуют всегда одни.
Но вместе просветленные идут путем нирваны.
Мотив старинный, чистый дух и выдержанный стиль,
Суровое лицо, сухие кости; нет дела никому.

Буддийские монахи говорят, что обездолены они;
Пусть ничего и нет у них, но Дао – их богатство.
Их нищета – в их одеянье обветшалом.
Но в их сознанье – россыпи сокровищ Дао.

У их сокровищ драгоценных – множество задач;
Другим без колебаний помогают.
В их сущности – три тела, мудростей четверка;
Освобождений восемь, шесть сверхспособностей – в печати основания сознанья.

Для всех великих – всё в одном прорыве;
Для средних и для низших – чем больше знаний, тем сомнений больше.
Отбрось лишь одеянье грязное внутри;
Перед другими не кичись усердием своим.

Когда хулят тебя другие, пусть обвиненьями осыплют;
Они истратят силы все, пытаясь небо факелом спалить.
Когда я слышу оскорбленья, это амброзии подобно;
Расплавь ее, и в тот же миг непостижимого достигнешь.

Коль критику считать за добродетель,
Кто критикует, – нам надежный друг.
Не злись на тех, кто оболгал тебя;
Как можешь проявить еще ты нерожденную способность состраданья?

Если постигнуть без остатка глубинный принцип и ученье.
То мудрость и самадхи будут все совершенней и яснее, не прозябая в пустоте.
Не только я сейчас постигну это;
Ведь сущность Будд бесчисленных одна.

Ты говори без страха, словно лев рычит;
Услышав рев, все звери содрогаются от страха.
Бежит, теряя важность, слон благоуханный;
Дракон небесный с тихой радостью ему внимает.

Переходя чрез реки, океаны, горные потоки,
К учителям стремясь, чтобы постигнуть Чань,
Постигнув Дхарму Цаоци.
Знакомлюсь с теми я, кто не подвержен смерти и рожденью.

Чань в том, чтобы идти; в том, чтоб сидеть;
В словах иль тишине, в движенье иль покое – сущность неизменна.
Спокоен будь, хоть пред тобою острый меч,
И даже если яд тебе дают, покоя не теряй.

Лишь упражняясь много кальп в смиренье,
Учитель мой с Дипанкарой сошелся.
В кругах рождений и смертей вращаясь,
Сансара беспрерывна, бесконечна;
Постиг я нерожденное с момента, когда внезапно просветление обрел,
Теперь ни слава, ни позор со мной не совладают.

В обители высокогорной пребывая,
На горном пике, под огромною сосной,
Я радостно предамся созерцанью,
Покоен в мирной хижине монаха.

Не нужно после просветления стараться;
Все дхармы действия различны.
Когда привязанность к даянью побуждает, среди богов рожденье обретешь,
Как если б выпустил стрелу в пространство.

Лишившись силы, упадет стрела,
И в жизни новой ты всем будешь недоволен.
Разве сравниться может это с вратами недеяния святыми,
Через которые на землю Татхагаты путь лежит?

Когда достигнешь корня ты, не беспокойся о ветвях,
Подобно чистому кристаллу, в котором драгоценная луна сокрыта.
Поскольку камень исполнения желаний ты обрел,
Бессчетные блага к тебе, как и к другим, придут.

Луна в реке находит отраженье, колышет сосны легкий ветерок.
Что делать долгой благодатной ночью?
Природа Будды и алмаз обетов сокрыты в основании сознанья.
Туман, роса и облаков багрец – моя одежда ныне.

Молитвенная чаша, что дракона подавляет, и посох тот, что усмиряет тигров,
Звеня колец железных парой, —
Не подражанье соблюдению обетов,
Но тот же посох, что у Татхагаты, и тот же путь, который он прошел.

Ни к правде не стремясь, ни лжи не избегая,
Пойми, что обе формы лишены, пустотны.
Нет формы, пустоты, не-пустоты;
Вот истинная сущность Татхагаты.

Сознания зерцало отражает без помех;
Его сиянье и обширность в бессчетных расточаются мирах.
Различные явленья обретают плоть;
Для совершенно просветленных нет ни «снаружи», ни «внутри».

Стремленье к пустоте, причины отрицание и следствий
Сулят страдания без счета.
Один порок – существованья отрицанье, а также погружение в пустотность.
Как если б мы в костер шагнули, чтобы в реке не утонуть глубокой.

Если отбросишь иллюзорное сознанье и к истинному принципу приникнешь,
Сознание стремленья и отказа мудрее станет. Но, того не понимая,
Все в практике усердствуют иные.
Как человек, за собственного сына грабителя принявший.