Шэн-янь - Поэзия просветления. Поэмы древних чаньских мастеров

Потеря совершенства Дхармы и истощение заслуг
Все вызвано поступками сознанья.
Вратами Чань приди к тому, чтобы отсечь сознанье,
И сразу же узри картину нерожденья.

Герой великий мудрости мечом сверкает;
Меч праджни лучезарен, как алмаз.
Не только губит тех, кто встал на внешний путь,
Но даже демонов небесных ужасает.

Пусть Дхармы гром гремит; бьет Дхармы барабан;
Пусть состраданья облака амброзией прольются.
Где царь слонов шагает, там нет меры благодати,
Три колесницы и пять сущностей наличны.

Трава пинодхи на вершинах снежных растет в уединенье полном;
Топленым маслом, ею порожденным, я наслаждаюсь часто.
Все сущности пропитаны лишь сущностью одной;
Сокрыты в Дхарме одинокой дхармы все.
Одна луна во всех блистает водах;
Все луны во всех водах суть одна.

В мою природу проникает всех Будд различных тело Дхармы;
Такое, как у Татхагаты.
Один этап содержит все этапы,
Не только форму, иль сознанье, иль деянье кармы.

Лишь щелкни пальцами – ты восемьдесят тысяч врат откроешь,
За миг три кальпы пролетят.
Что общего с духовным пробужденьем
У чисел, выражений, отрицаний?

Оно незыблемо и не нуждается в хвале,
Его природа бесконечному сродни пространству.
Не покидая местопребывание свое, оно всегда хранит прозрачность.
Когда ты ищешь, ты найти его не можешь.
Нельзя его схватить или отбросить;
И лишь в необретаемом его ты обретешь.

Молчанье разговоров, тишина бесед,
Врата деяния раскрыты без остатка.
Пусть кто-то спросит, что за принцип я толкую,
И я отвечу: «Силу Махапраджни».

Никто не знает, прав я или нет,
И даже боги не поймут, согласен я иль возражаю.
Я практике на много кальп предался;
Не лгу я вам, как ловкачи иные.

Воздвигнув знамя Дхармы, главный принцип указав,
Завета Будды Цаоци держался очевидно.
Светильник первым взял Махакашьяпа;
И двадцать восемь поколений в Индии его хранили.

К востоку Дхарма устремилась и проникла к нам,
Где первым патриархом Бодхидхарма стал.
Передавали одеяние друг другу шесть поколений, как известно среди нас,
А те, кто позже к Дао обратился, не могут быть сосчитаны никак.

Не остается истина сохранной, а ложь пуста всегда.
Когда мы устраним существованье с несуществованьем, то, что не пусто, сразу опустеет.
Все двадцать врат пустых провозглашают непривязанность.
Всех Татхагат – одна природа; и сущность их одна.

Сознанье – это орган чувств; его объекты – дхармы.
Подобны оба пятнам на зерцале.
Как только стерта пыль, блистает свет.
Когда забыты и сознание, и дхармы, то истинная сущность.

О, в этом мире злом, в век окончанья Дхармы,
Несчастливы живые существа и трудно усмиренью поддаются.
Спустя века от времени святых, ошибочные взгляды все сильнее.
Когда все демоны сильны, а Дхарма стала слабой, опасности и страхи возрастают.
Услышав Татхагаты слово о внезапном просветленье,
Они его разрушить помышляют, рассыпать на частицы.

Все действия сознанием вершатся, но тело получает воздаянье;
Не стоит в этом обвинять других.
Если желаешь кармы неуклонной избежать,
Не проклинай ты истинную Дхарму Татхагаты.

Других деревьев нет в сандаловом лесу.
В густых и тесных зарослях гуляет лев.
По тихим рощам он расхаживает чинно,
И звери все и птицы держатся поодаль.

Животных стаи устремляются за львом,
Который в возрасте трехлетнем рык издать способен.
И если Дхармы Властелину вызов бросит дикий лис,
Он чудищу подобен, пасть распахнувшему за сотни лет.

Не стоит принимать за одолженье ученье о всецелом просветлении внезапном.
Неразрешенные сомненья лишь спор решить способен.
Не то чтоб я, монах, в горах живущий, вдруг сделался самонадеян,
Но к совершенству устремленье тебя низвергнуть может в яму как постоянства, так и прекращенья.

Вся ложь – не ложь; и в истине нет истин;
И тысячами миль уводит в сторону мельчайший сбой.
Если все правильно, то станет Буддой сразу дочь дракона;
Если ошибка, Суракшатра в ад живым сойдет.

С лет юных знания копил я,
Читая сутры, шастры, толкованья.
Без перерыва различая имена и формы,
Я только утруждал себя подсчетом всех песчинок в море.

Меня сурово Татхагата упрекнул:
Зачем считать сокровища чужие?
Я понял, что бесплодны все метанья;
Так много лет растратил я напрасно.

Когда способности не обладают силой, а пониманье – истины бежит,
Внезапным просветленьем и всецелым никто и никогда не овладеет.
Монахи Хинаяны, хоть усердны, давно забыли о сознанье Дао.
Последователь внешнего пути умен, быть может, но о мудрости не слышал.

Невежды и глупцы все полагают:
Сам по себе кулак, сам по себе и палец, что указует нам на это и другое.
Не отличая палец от луны, они в бесплодной практике погрязли;
Лишь предаются созерцанию иллюзий из сферы ощущений и объектов.

Без восприятия единой дхармы Татхагата.
Лишь он Верховным Наблюдателем зовется.
Когда достигнут этот результат, иссякнет сила всех кармических препятствий.
Но если нет подобных достижений, с долгами кармы нужно расплатиться.

Даже охвачен голодом смертельным, ты не способен царской трапезы отведать.
Коль так, ты излечиться не сумеешь, пусть даже царь врачей тебя осмотрит.
В желаний сфере Чань осуществляя, ты пробуждаешь к жизни силу знанья.
Непобедимую, как тот упорный лотос, что вырос среди языков огня.
Пускай Прадханашура заповедь нарушил, он к нерожденному всецело пробудился;
Давно достиг он состоянья Будды, да и поныне пребывает в нем.

Когда бесстрашно проповедуем ученье, рычанью льва пытаясь подражать,
То лишь упорней мысли всех упрямцев.
Они по-прежнему обеты нарушают и против Бодхи действуют всегда,
Не будучи способны видеть тайну, которую откроет Татхагата.

Нарушили обеты два монаха – обет против разврата и убийства.
Упали, узким знаньем обладавший, преувеличил значимость греха.
Вималакирти же великий мгновенно их сомнения рассеял.
Подобно солнцу жаркому, в лучах которого растает снег и лед.

Непостижима сила тех, кто враз освободился,
Способности бесчисленные их несметны, что песчинки в водах Ганга.
Четыре подношенья совершат они Всем, в том числе и тем, кто десять тысяч унций злата получил.
Разбить все тело, кости в порошок смолоть – неравная расплата
За те слова, что к просветленью направляют за множество бесчисленных эпох.