Сергей Бычков - Евангелие от Сергея

— Если она его подружка, то она тоже, как и его мать, сразу вычислит подмену, — с сомнением произнёс Пилат.

— Нет. Она фанатик. Понимаешь Понтий, она может и влюблена в него, но не так, как это обычно между мужчиной и женщиной, он для неё больше чем мужчина, он для неё бог и на этом — то я и хочу сыграть. Для начала Понтий, я решил ангелов им подсунуть. Представь, заходят они утром в склеп, а там два переодетых солдата сидят. Одежды им дадим из лучшего белого-белого шёлка, чтобы сверкала, рожи напудрим и венки на голову.

— А кого вы тут ищите? — спросят они у ошарашенных посетителей, — что вы ищите живого между мётрвыми? Его здесь нет.

— Представь реакцию пришедших Понтий, — засмеялся Лука, — а потом

122

эти ангелочки и скажут самое-самое главное:-Он воскрес, как и обещал вам.

— Что они сделают, а? — смеясь своей выдумке спросил Понтия Лука.

— Побегут к другим сообщать новость, — ответил Пилат.

— Точно, Понтий, — вот тут то мы и постараемся организовать встречу Магдалины с виновником торжества.

Мы конечно ещё завтра порепетируем с этим садовником и солдатами, но моя идея в том, что во-первых Иисус должен будет говорить с ней через кусты, чтобы она сильно то его не могла разглядеть, а во вторых он не даст к себе подходить. Скажет, мол я ещё только только воскрес и не совсем похож на себя и прикасаться ко мне нельзя. Да Магдалина от такого все свои ляжки обмарает. Потом, он скажет ей бежать к его друзьям и порадовать их воскресением Сына Бога. Это сработает на все сто процентов Понтий. Магдалина тут же рванёт на явочную квартиру, где они сейчас отсиживаются и принесёт миру удивительную историю воскресения Сына божьего. А стоит Понтий появиться такому слуху, как его уже нельзя будет остановить. Ты же знаешь людей Понтий, сразу найдётся много много свидетелей, которые даже на кресте подтвердят, что видели воскресшего Иисуса. Среди людей существуют патологические вруны, они не могут чтобы не врать. Помнишь, Зотий привёз мне из Египта в Рим крокодилёнка? Так вот однажды, я пошёл на реку порыбачить и взял собой его подарок, пусть думаю поплавает в реке. Привязал за лапу кожанный ремешок и в воду его. Место было оживлённое и ко мне часто подходили прохожие и местные рыбачки. Решил я подурачиться и когда все, как обычно спрашивали про улов, я доставал из воды крокодилёнка и говорил что поймал его здесь. В основном люди удивлялись, говорили, что никогда и не знали, что в реке под Римом водятся крокодилы. Потеха. Но вдруг ко мне подошёл один местный и поглядев на крокодила сказал:-Странно что ты его тут поймал, я их обычно за тем изгибом реки ловлю. Да и мелковат твой, я поболее на целую ладонь вытаскиваю.

Я дар речи Понтий потерял от такого вранья, а он продолжает врать:-Да, говорит, только не на червя я крокодилов рыбачу, а на кусок курицы.

— Вот врун, а Понтий! Но, самое главное было то, что таких *удачных* рыбаков, как тот, к вечеру оказалось больше десяти и все клялись что крокодилы здесь ловятся!

123

Пилат хохотал слушая историю рыбалки, а Лука улыбнувшись добавил:- а здесь люди не такие что ли? Не пройдёт и недели, как найдётся с десяток свидетелей появления воскресшего Иисуса чуть не в каждом городе Палестины. Точно, точно Понтий, век воли не видать, как говорят воры. Найдутся даже такие, кто не только якобы с ним разговаривал, но и такие, кто пальцы в его рану на боку вкладывал.

Ну, а мы поддержим слухи садовником. Будем выпускать его на дорогах, то там, то в другом месте. Он будет давать путникам хлебушек и говорить что он воскресший Иисус. Вот так создаются легенды Понтий, не мы первые это проворачиваем и не мы последние.

— Да Лукреций, — заметил Пилат, — ты не филосов, ты…ты… Пилат замялся подбирая верное слово, — ты мошен…хороший друг.

124

Первое, что увидел Иисус когда проснулся, был солнечный зайчик. Он как-то странно двигался по стене комнаты, туда-сюда, туда-сюда.

— Где я, — подумал он и вместе с этой первой мыслью пришла головная боль и тошнота подступила к самому горлу. Иисус поднял руки чтобы обхватить голову и вскрикнул от дикой боли. Ладони горели словно их обварили кипятком. Он уставился на забинтованные кисти и стал вспоминать.

— Это тебе за Прокулу, — всплыла в голове фраза Пилата. Потом он увидел внутренний двор Пилатовского особняка, солдат избивающих его бичом и страшные слова Прокуратора-распять.

— Так я умер? А почему тогда у меня болит голова?

Затем он вспомнил, как тащил этот проклятый крест, Марка, который опять поил его вином, вспомнил мать стоящую на коленях перед его распятием, а потом всё словно погрузилось во мрак.

— Так я умер или нет, — опять подумал он? И где солдаты купили это дрянное вино? Убил бы этого винодела.

Иисус огляделся. Судя по качке, то он на корабле. Причём каюта отделана так, что явно принадлежит богатому человеку.

— Водички бы попить, — промелькнула мысль, — в горле всё ссохлось словно он три дня шёл по пустыне. Кто меня сюда притащил? Зачем?

Словно в ответ на его вопрос дверь открылась в проёме показалась Прокула.

— Ты уже проснулся дорогой, — улыбаясь проворковала она и подойдя подсела к нему на кровать.

— Болят? — спросила Прокула гладя его забинтованные руки.

— Где я Прокула? — спросил удивлённо Иисус, — почему ты здесь?

— Ты на моей галлере дорогой и тебе нечего бояться.

— На галлере? А какого чёрта я здесь делаю и где Пилат?

— Забудь про него, — рассмеявшись его удивлённому выражению лица ответила Прокула, — если вам и суждено будет встретиться, то нескоро.

— Куда мы плывём? — морщась от головной боли вымолвил Иисус.

— Туда, куда ведут все дороги мира, в Рим.

125

Она встала и подошла к столику в углу каюты и стала наливать в кружку игристое вино из кувшина.

— Выпей дорогой и забудь обо всём на свете, — проговорила она, — у тебя и у меня начинается новая жизнь.

Иисус сел на кровати, дрожащей рукой взял кружку и жадно припал.

— Ещё? — спросила Прокула, когда он выпил всё до последней капли. Не дожидаясь его ответа она поднесла кувшин и доверху наполнила кружку Иисуса, который не медля ни секунды выпил налитое большими глотками. Вино, как животворящий бальзам, стало растекаться приятным теплом по всему телу, а боль стучавшая в затылке, стихать.

Не дожидаясь его вопроса, Прокула присела на кровать и стала рассказывать: проПилата, про Антипу, про план Лукреция.

— Так это не сон? — вымолвил наконец Иисус. Это не пьяный кошмар и всё к чему я стремился пропало?

Он обхватил голову забинтованными руками и закрыл глаза. Прокула хотела успокоить его, но он опередил её.

— Я никогда уже не буду царём Израиля. Никогда! Но не в этом дело, — увидев жест Прокулы сказал Иисус, — я хотел принести успокоение в томление людских душ. Ты посмотри вокруг, кругом, куда не кинь взгляд беззаконие, нищета и горе. Сидящий выше гадит на нисшего и безжалостно угнетает его. Где справедливость?