Протоиерей Аркадий Маковецкий - Белая Церковь: Вдали от атеистического террора

Владыка, конечно, понимал, что такие действия наносят непоправимый вред монархической идее и чрезвычайно ослабляют ряды ее сторонников. «Для внешних вид объединенных Царских сродников был бы важен, укрепляя общее объединение вокруг Вас как бесспорного Главы и Центра», – писал владыка Григорий Владимиру Кирилловичу в письме от 28 октября/10 ноября 1981 г. С этого послания началась последняя попытка умиротворения противников Кирилловичей Из него Великий Князь узнал, что князь Николай Романович, находящийся под большим впечатлением от торжественного прославления Новомучеников, готов сделать шаги по устранению напряженности в отношениях Объясняя свое горячее желание посредничать в этом деле, владыка писал Николаю Романовичу: «То, что Вы пишете о сношениях между членами Императорской семьи в тридцатых годах, конечно, не могло быть известно посторонним Очевидно это относится к поколениям Ваших родителей, меня это не касалось и до меня доходило только обрывками Ни у кого я не видел широкого кругозора и государственного интереса Только у Вас я увидел живое чувство, далеко выходящее за пределы одной семьи и потому особенно ценное с моей точки зрения»[32]

К сожалению, попытка примирить членов Императорского Дома не удалась Диалог Владимира Кирилловича и Николая Романовича прервался из-за того, что последний не смог смириться с фактическим назначением Наследником Российского Престола внука Великого Князя, Георгия Михайловича Фактор «соревнования дворов предшествующих поколений», который в какой-то момент показался владыке Григорию отошедшим в прошлое, вновь возобладал над здравым смыслом Но другой попытки уже не суждено было предпринять Времена менялись В Советском Союзе начиналась перестройка, а на смену отошедшему ко Господу Митрополиту Филарету пришел Митрополит Виталий Одним из первых следствий этого события было увольнение владыки Григория на покой С весны 1986 г. у него уже не было реальных возможностей влиять на политику Синода в отношении Династии Но и Владимира Кирилловича уже не окружали многочисленные сторонники, и теперь в переписке чаще возникают острые вопросы, которые раньше могли быть открыто обсуждаемы только с начальниками Канцелярии.

В конце 1990 г. владыке Григорию из конфиденциального источника стало известно о планах московских политиков пригласить Великого Князя в Россию. Эта новость чрезвычайно его обеспокоила. Прежде всего, потому, что приглашение официально могло исходить только от Ельцина и программа визита не могла не предусматривать какого-то общения с представителями Московской Патриархии Его Преосвященство сразу же написал Владимиру Кирилловичу о своих тревогах Он кратко обрисовал почти военную обстановку, в которой протекала жизнь приходов РПЦЗ в Союзе Совсем недавно Синод принял принципиальное решение о приеме в свою юрисдикцию общин из официальной церкви Реакция, как и следовало ожидать, была весьма бурной «В этих условиях поездка Вашего Высочества в СССР поставила бы нас в трудное положение», – писал далее владыка Григорий «Приняв предложение Патриархии, Вы сильно бы огорчили всех нас и оказали бы поддержку Патриархии в ее борьбе с нами Это отозвалось бы и здесь и там Не лучше ли это приглашение отклонить как преждевременное Нам неизвестно, чтобы хоть один епископ в России склонялся к Монархии»[33] Впрочем, Владыка еще раньше предупреждал Великого Князя о преждевременности поездки в СССР «Вашему Высочеству надо быть еще осторожнее всех нас», – писал он в письме от 6/19 июня 1990 г Больше всего он опасался, что эмигранты могут по неопытности «связать себя с новыми деятелями без достаточного времени для проверки их надежности»[34] Однако окружение Владимира Кирилловича, видимо, очень стремилось наладить контакты с монархистами в СССР На этой почве возникло даже своеобразное состязание из-за верных людей Владыка Григорий к тому времени уже около пятнадцати лет состоял в переписке со Стефаном Яковлевичем Красовицким, позже ставшим священником (хотя, по понятным причинам, всегда говорит о нем в письмах просто как о «приятеле») Владыка тем не менее воспрепятствовал его встрече с приближенным Его Императорского Высочества, Петром Колтыпиным, зная, что тот собирается привлечь его конфидента к монархической работе Но к тому времени последний уже имел от Митрополита Виталия важное поручение, связанное с оказанием помощи присоединяющимся к РПЦЗ клирикам и приходам По мнению владыки Григория, эта работа была гораздо важнее Объясняя Великому Князю мотивы своего поступка, он писал: «Православная и монархическая общественность в России сейчас в зачаточном состоянии Церковные общественные деятели легче определяются и более доступны, чем монархисты Еще не выяснилось окончательно, кто из выступавших там может считаться возможным лидером, а кто провокатором»[35] Как видим, владыка Григорий и на исходе восьмого десятка остался верен своему принципу, сформулированному еще в молодости: возрождение монархии невозможно без возрождения в народе православия К сожалению, именно в этом вопросе он встретил у великокняжеской семьи поистине роковое непонимание Владимир Кириллович отвечал: «Совершенно с Вами согласен, что необходима большая осторожность при сношениях с лицами на нашей Родине, но пренебрегать возможно полезными контактами было бы неполитично Я выслушиваю всех, но пока никому не даю предпочтения» [36] Но внутренне Великий Князь уже готов был кому-то отдать предпочтение А именно – тому, что окажет ему в этот важный момент более весомую поддержку Видимо он считал, что за восстановление самодержавия нужно начинать бороться именно теперь В том же письме он пишет: «часто бывали вопросы о моих отношениях к русским заграничным церквам и выражение удивления кажущемуся отсутствию признаков координации действий нашей Синодальной Церкви со мной Такое же удивление выражают они по поводу дошедших до них слухов о близких сношениях Владыки Митрополита Виталия с Веймарном (противник династии Кирилловичей – С С. ), который ведет явно подрывную работу против меня и моей семьи Как Вы знаете, Владыко, мои Родители и я всегда открыто показывали предпочтение Зарубежной Церкви, а блаженной памяти Митрополит Антоний открыто поддерживал моего Отца и принцип легитимной монархии Глава Церкви у нас всегда был опорой престола и советником монарха, а этого я сейчас не чувствую».

Прошло немногим более года В своем обращении к Президенту Ельцину, оказавшемуся победителем в августе 1991-го, Владимир Кириллович пообещал ему всяческую поддержку «от имени императорской семьи и от моего собственного» Тогда многим старым эмигрантам казалось, что богоборческий режим навсегда ушел в прошлое и все в стране вот-вот вернется на свои места Завязав отношения с властями и представителями Московской Патриархии, Владимир Кириллович, конечно, рассчитывал на ответные шаги Перед своей поездкой в СССР осенью 1991 г Великий Князь писал: «Я чувствую и вижу, что на реальную поддержку могу рассчитывать только оттуда Я сейчас все более убеждаюсь, что на открытую поддержку, даже духовную, Митрополита Виталия рассчитывать не могу Он мне не отвечает на серьезные вопросы даже»[37] Спору нет, Первоиерарх РПЦЗ уже в то время мало соответствовал своему высокому положению Но почему Великий Князь так спешил? Сложно ответить на этот вопрос Может быть, в глубине души он считал, что для возвращения трона осталось сделать всего несколько шагов? Во всяком случае владыка Григорий не уставал предостерегать Владимира Кирилловича от опрометчивых поступков «Быстрое восстановление Русского Царства до развития в народе соответствующей психологии сделало бы такой акт непрочным и может быть даже краткосрочным Поэтому нашей первой задачей является восстановление в России подлинного Православия» [38] Но Великий Князь не внимал предупреждениям и шел все дальше Во время поездки в СССР он встретился с московским Патриархом, чем вызвал большой соблазн в среде верных чад РПЦЗ Владыка Григорий, не дерзая прямо обвинять Владимира Кирилловича в измене православию, пытается представить эту встречу как провокацию, направленную против него самого «Самый крепкий монархический элемент, это простые верующие люди Не хотели ли их отбить от Вас слухами о поддержке Вами еретического Патриарха?»[39] Далее он сразу же предлагает конкретные шаги, которые могли бы хотя отчасти исправить положение «Для противодействия этому маневру необходимо проявление интереса со стороны Вашего Высочества к положению Синодальных приходов в России Сейчас не требовалось бы никаких деклараций Пока достаточно было бы хотя бы Вашего письма мне с вопросом о их положении или поручения кому-либо (например, П. Колтыпину) осведомлять о них Ваше Высочество Я со своей стороны взял бы на себя более регулярное осведомление Вашего Высочества о положении в России церковных дел Откровенно говоря, я чувствую себя перед Вами виноватым, что мы раньше об этом не позаботились Мне также представляется важным, чтобы стало известным, что Ваша встреча с Патриархом не означает Вашего согласия с ним в его экклезиологической ереси»[40] В архиве отсутствует ответ на это письмо Сохранилась только открытка, написанная 20 апреля 1992 г Поздравление с наступающей Пасхой, до которой Великий Князь уже не дожил.