М. Рощин - След исламского фундаментализма на Северном Кавказе

После окончания первой чеченской войны Хаттаб организовал на территории Чечни несколько военно-тренировочных лагерей, где проходили военно-диверсионную подготовку прежде всего дагестанцы и чеченцы, но также и выходцы из других мусульманских республик России. Опорные лагеря Хаттаба находились в районе селения Сержень-Юрт и озера Кезенойам.

К началу 1999 г. радикальный фундаментализм перерос в фактор политической дестабилизации не только в Дагестане, но и в соседней Чечне. Все предыдущие годы радикалы получали финансовую поддержку из международных мусульманских источников.

Сегодня радикальный исламский фундаментализм перерос в революционно-повстанческую идеологию, которая парадоксальным образом заняла нишу, прежде принадлежавшую марксизму. Так, Гейдар Джамаль, один из наиболее заметных российских идеологов радикального фундаментализма и один из создателей Исламской партии возрождения в России, пояснил в своём интервью «Moscow Times» 16 ноября 2001 г., что «в нынешних условиях, когда 1% населения планеты эксплуатирует весь остальной мир, ислам выступает не как религия в традиционном секуляристском понимании этого термина, но как всеобъемлющая политическая идеология, защищающая слабых и угнетённых» [18] Moscow Times. 16.11.2001. .

Поздней весной 1999 г. Конгресс народов Дагестана и Чечни, организация, созданная летом 1997 г. «Джамаатом» и рядом других экстремистских партий и групп, провозгласила Шамиля Басаева амиром Армии освобождения Северного Кавказа, его первым заместителем стал Хаттаб.

Начиная с конца мая 1999 г. и в течение июля столкновения на дагестано-чеченской границе происходили почти ежедневно. Радикалы пытались найти здесь слабое место, чтобы начать вторжение в Дагестан. В конце концов такое место было найдено — Ботлихский район, где часть аварского населения (села исторического общества Технуцал) оказала содействие муджахедам, которые в первой половине августа 1999 г. заняли ряд сел Ботлихского района, провозгласив там создание Исламской Республики Дагестан. Премьер-министром исламского правительства был назначен Сиражуддин Рамазанов, родственник покойного А. Ахтаева.

Большая часть населения района отнеслась к силам вторжения враждебно. Андийцы, у которых с чеченцами давние противоречия по поводу летних горных пастбищ, закрыли для прохода муджахедов 4 горных перевала, причём два важнейшие — Харами и Риквани [19] Эти сведения были мне любезно предоставлены проф. М.А. Агларовым, побывавшим на месте событий в Ботлихском районе в дни совершения джихада. .

Муджахедам не удалось даже взять Ботлих — стратегический пункт, открывающий путь в долину Андийского Койсу. В массе своей местные жители восприняли джихад со стороны Чечни как явную агрессию, и в её отражении приняли активное участие не только федеральные силы, но и местные ополченцы. Жители четырёх андийских сёл (Анди, Гагатль, Риквани и Ашали) на сельских сходах приняли решение дать отпор радикалам. Это было продиктовано как приверженностью андийцев традиционному суфийскому исламу, так и их органическим неприятием «ваххабизма» [20] Эти подробности мне также сообщил проф. М.А. Агларов, сам — андиец по национальности. . Женщины в Ботлихе кормили российских солдатов как родных. Муджахеды потерпели поражение и вынуждены были отступить в Чечню. В основном это были дагестанские «ваххабиты», члены «Джамаата».

Воодушевлённые успехом федеральные и дагестанские власти организовали карательную операцию против «ваххабитской республики» в сёлах Карамахи и Чабанмахи. Операция началась в ночь с 28 на 29 августа 1999 г. В результате двухнедельной осады сёл оба они были практически полностью разрушены, значительная часть жителей погибла, но костяк оборонявшихся во главе с Джаруллой Раджбаддиновым вышел из окружения в окрестные леса [21] Полевой дневник автора. .

Вскоре после окончания акции сёла Карамахи и Чабанмахи посетила группа правозащитников из «Мемориала». Один из них, А. Соколов, в своей публикации по итогам поездки отмечал, что «"сторонников ваххабизма" в этих уже зажиточных сёлах было около 10-20%, остальные придерживались традиционного ислама. Эти люди оказались беззащитными перед настойчивостью религиозных экстремистов, объединённых в одну организацию и готовых на насилие ради буквальной реализации религиозных догм» [22] Соколов А. Что делать, если хвост виляет собакой не в ту сторону? — Экспресс-хроника. № 39 (594), 25.10.1999. С. 4. .

На мой взгляд, А. Соколов прав, когда «ваххабитов», имея в виду «Джамаат», он называет «религиозными сектантами». Действительно, «Джамаат» имеет все характерные признаки тоталитарной секты, а выход из состава «Джамаата» влечёт для осмелившегося на это весьма опасные последствия: организация жёстко следит за единством своих рядов и числом своих членов [23] Полевой дневник автора. .

Анализируя деятельность «Джамаата» в Карамахи и Чабанмахи, А. Соколов писал: «В результате к лету 1999 г. "ваххабиты" стали полностью контролировать жизнь этих двух сёл. Организованный "ваххабитами" шариатский суд стал наказывать палками не только за употребление спиртных напитков, но и за участие в антиваххабитских мероприятиях в столице республики. И тот же шариатский суд, видимо, из религиозной целесообразности приговорил человека, близкого к руководству "ваххабитов", лишь к 10-летнему изгнанию из села за бытовое убийство» [24] Соколов А. Цит. раб. С. 4. .

В начале сентября 1999 г., чтобы помочь «Джамаату» сёл Карамахи и Чабанмахи, Басаев и Хаттаб вторглись в Новолакский район агестана. Их отряды ехали на «КАМАЗах» по шоссе в сторону Хасавюрта и были остановлены лишь в 5 км от города. Если бы они ворвались в Хасавюрт, ситуация в Дагестане могла бы стать критической: в эти дни вокруг Махачкалы уже начинали рыть оборонительные окопы. В Хасавюрте муджахеды вполне могли бы рассчитывать на поддержку чеченцев-аккинцев, составляющих свыше трети населения города. Судя по признакам, в составе отрядов, вторгшихся в Новолакский район, преобладали чеченцы. В результате попытка начать джихад в Дагестане была воспринята как агрессия, организованная экстремистскими кругами в Чечне.

В принципе идея джихада или газавата, как он обычно называется на Северном Кавказе, жива в сознании и дагестанцев, особенно среди аварцев, но также не чужда они и даргинцам, лакцам, чеченцам-аккинцам. Все предыдущие пять имамов, самым известным из которых был знаменитый Шамиль, были аварцами. Аварскому сознанию практически невозможно признать, что очередным имамом может быть чеченец, а именно на это в какой-то степени претендовал амир Шамиль Басаев. Для дагестанского же сознания его образ, по существу, лишал идеи имамата и «исламского государства» всякой привлекательности, дегероизировал её.