Ричард Фридман - Как создавалась Библия

Зачем редактор провел эту работу? Зачем пошел на этот удивительный парадокс, соединив столь противоположные по своему богословию тексты?

Надо полагать, им двигали те же причины, что и человеком, который за 250 лет до него соединил J и Е. К тому времени оба текста были знамениты. J и Е существовали уже века и цитировались в D. Р существовал со дней Езекии, ассоциировался с национальной реформой и одобрялся жречеством, находившимся у власти. D читался публично при Иосии и содержал закон, требующий читать его публично каждые семь лет. [276] Втор 31:10–11. Как мог редактор все это выпустить? Опять-таки вопрос упирался в успешную пропаганду. Кто поверит, что перед ним Тора Моисеева, если текст не будет включать знаменитых рассказов об Адаме и Еве (J), золотом тельце (Е), Пинхасе (Р), а также прощальную речь Моисея (D)?

Кроме того, у каждого из этих текстов имелись сторонники. Шиломские жрецы, создавшие Е и D, уже не руководили культом во времена Второго Храма, но это не означает, что они исчезли. Они вполне могли выступить с публичным протестом и оспорить подлинность Торы, которая не включала бы их текстов. Более того, соединение всех источников в один вполне могло быть компромиссом между различными группами в израильско-иудейском обществе.

Однако остается вопрос: зачем? Зачем редактор свел тексты в один? Почему было не дать им существовать параллельно, рука об руку (как впоследствии христиане поступили с Евангелиями в Новом Завете)?

Насколько можно судить, ко временам Ездры все эти источники приписывались Моисею. Как тут быть редактору? Не мог же он согласиться, что из-под пера Моисея вышли разные, подчас противоречивые постулаты! Оставалось предпринять этот колоссальный, титанический труд: соединить альтернативные версии в одно повествование.

Как осуществлять такую задачу? Понятно, что никаких норм и стандартов не было: продукт штучный, отклик на конкретную ситуацию в конкретный исторический момент. Не могло быть и систематического подхода: слишком уж многообразны источники — проза и поэзия, законодательные тексты и повествования, генеалогии и архитектура. У человека, который взялся сводить их воедино, должно было иметься выдающееся литературное чутье и ряд способностей. Он должен был понимать, какие противоречия приемлемы для читателей, а какие — нет. Ему пришлось сглаживать концы: материалы, которые никогда не предназначались для совместного использования, превращались в единый текст.

Главная его стратегия состояла в том, чтобы сохранить первоначальные тексты по максимуму, насколько это можно сделать, не образуя безвыходных противоречий. В пользу этого свидетельствует тот факт, что если отделить JE от Р в Бытии, Исходе, Левите и Числах, получатся два цельных и последовательных повествования, практически без разрывов. Почти нет признаков редакторских пропусков.

На каждом шагу редактора поджидали новые проблемы: как поступить с тем или иным повтором или противоречием? Не существовало одного выхода на все случаи жизни. Чтобы объединить источники в осмысленное и гладкое повествование, требовались сотни правильных решений.

Для начала нужно было понять, как поступить с двумя рассказами о сотворении мира. Редактор решил сохранить оба, поместив их бок о бок. Первый из них, Быт 1 (Р), был написан с более глобальных, космических позиций, а второй (J) — с позиций более земных и антропоцентрических. После того, как они были поставлены один за другим, возникло такое впечатление: сначала текст окидывает взором общую панораму сотворения, а затем сосредотачивается на одном конкретном аспекте. Изменение последовательности событий и имени божества, очевидно, не беспокоили редактора. Никакой нелогичности и противоречий он здесь не усматривал: как и большинству читателей на протяжении последующих двух тысячелетий, текст казался ему достаточно стройным.

Затем были включены рассказы J об Адаме и Еве, Каине и Авеле. В числе прочего, они повествовали о личном общении с божеством, херувимах (реальных, а не скульптурных), [277] Быт 3:24. чудесных растениях (древо жизни, древо познания добра и зла) и говорящей змее. В Р отсутствовал эквивалент этих рассказов, поэтому редактор просто поставил данные материалы J после двух сцен сотворения мира.

После этого он поместил первые десять поколений из Книги Поколений, заканчивая Ноем.

Далее перед редактором встала первая по-настоящему сложная задача. Он знал два рассказа о потопе, — рассказа самодостаточных, во многом похожих, но не во всем согласующихся. В J говорится о сорокадневном дожде, а в Р — о космическом катаклизме длиной в год. Согласно J, Ной берет в ковчег по семь пар «чистых» животных (и по паре «нечистых»); согласно Р, во всех случаях — каждой твари по паре. В J Ной по окончании потопа посылает трех голубей (или одного голубя три раза?), а в Р он посылает ворона.

Как быть? Подряд, один за другим, эти рассказы не поставишь. Но редактор не хотел и жертвовать одним за счет другого. Поэтому он попытался соединить их в единый, относительно когерентный текст. (С ним читатель мог ознакомиться выше, в главе 2.)

Он разбил рассказы на мелкие кусочки и переплел эти кусочки друг с другом. Отныне дождь J стал выглядеть лишь как еще одно упоминание о водах, хлынувших из-за космической тверди в Р. Пары животных в Р были поняты не в количественном смысле, а как указание на то, что каждой особи мужского пола должна сопутствовать особь женского пола. С вороном из Р получилось следующее: он улетел с ковчега и не вернулся, поэтому Ною пришлось посылать голубей, чтобы узнать, схлынули ли воды потопа. В целом, синтез нельзя не назвать блестящим: похоже, редактор не пожертвовал ни словом из своих источников в этих материалах. И еще два с половиной тысячелетия читатели не замечали нестыковок.

Метод сегментирования рассказов и переплетения соответствующих частей оказался столь продуктивным, что редактор воспользовался им, дабы соединить рассказ о Корахе (Р) с рассказом о Датане и Авираме (JE). С его помощью, он также создал повествования о лазутчиках, о египетских казнях и о переходе через Красное море.

Однако редактор не ограничивался этим методом. Иногда он разбивал материал Р на небольшие отрывки и вставлял эти отрывки в разные тексты Р. Скажем, он разбросал компоненты рассказа об Иакове и Исаве (Р) по гораздо более пространному повествованию JE об этих братьях-близнедах. Аналогичным образом он поступил с кратким отчетом Р о переселении в Египет: его кусочки оказались рассеяны по четырнадцати главам повествования JE об Иосифе.

Как мы уже видели, в истории про восстание в Пеоре он убрал начало материала Р и концовку материала JE, чтобы добиться необходимой гладкости. Беспокоило ли его, что в первой половине сцены совратительницами являются моавитянки, а во второй — мидйанитянки? По-видимому, нет.