Хусто Гонсалес - История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.

Полемика вокруг пиетизма в определенном смысле велась о том, должна ли христианская вера просто утверждать общепринятые нравственные нормы или вести верующих к иному образу жизни. Ортодоксы считали само собой разумеющимся, что Бог требует от верующих исключительно следования правильному учению и благопристойной жизни, и ничего больше. Пиетисты же подчеркивали контраст между тем, чего общество ждет от своих членов, и тем, чего требует от верующих Бог. Этот вызов выбивал церковь из привычной ниши, в которой она так удобно расположилась.

Самым выдающимся последователем Шпенера был Август Герман Франке, тоже выходец из состоятельной лютеранской семьи. Он разделял взгляды Шпенера, хотя и не соглашался с ним в трактовке текущих событий как событий Откровения. Он с еще большей настойчивостью, чем Шпенер, говорил о радости христианской жизни, которая должна быть песней хвалы Богу. Будучи профессором университета в Галле, он также больше внимания уделял взаимосвязи между пиетизмом и традиционным лютеранским богословием. Свой собственный религиозный опыт он описывал так:

Внезапно Бог услышал меня. Мои сомнения исчезли с необычайной легкостью. В сердце моем я получил уверенность в Божьей благодати, ниспосланной через Иисуса Христа. С этого момента я смог называть Бога не только Богом, но и Отцом. Уныние и тревога сразу же покинули меня. Меня внезапно захватила волна радости, такой сильной, что я начал вслух прославлять и возвеличивать Бога, Который наделил меня такой благодатью {15} 15 Sclbstzeugnisse ("Свидетельства"), р. 25. .

Это описание религиозного опыта вкупе с высказываниями Весли и других породили ложное представление о том, что пиетисты настаивали на необходимости именно такого личного переживания. На самом же деле на раннем этапе движение просто проповедовало живую личную веру, причем тому, как и когда человек ее обретает, не придавалось первостепенного значения.

Невзирая на то, что некоторые богословы обвиняли пиетистское движение в излишней эмоциональности, субъективизме и даже ереси, к нему присоединялись тысячи христиан, объединявшиеся в небольшие кружки или "школы благочестия". В конечном счете, несмотря на противодействие ему, пиетизм оставил отпечаток на всей лютеранской традиции. Кроме того, хотя Шпенер и Франке были лютеранами, пиетизм приобрел сторонников среди немецких реформатов. Выдающимся представителем реформатского пиетизма был Ф.А.Лампе (1683-1729), чьи гимны, проповеди и книги во многом способствовали распространению духа пиетизма. Лампе избегал сугубо специальной терминологии, свойственной сочинениям ортодоксов, и благодаря этому приобрел множество последователей среди мирян, одновременно вызвав крайнюю неприязнь к себе со стороны ортодоксальных богословов. Но реформатская ортодоксия не пользовалась в Германии таким политическим влиянием, как лютеранская, поэтому реформатский пиетизм не испытывал такого политического давления, как лютеранский, во всяком случае – до того времени, когда он получил распространение в Нидерландах, где ведущее положение занимала реформатская ортодоксия. Позднее в Северной Америке "Великое пробуждение" продемонстрировало степень влияния пиетизма на реформатскую традицию.

Однако самым важным вкладом пиетизма в историю христианства стало создание протестантских миссий. Реформаторы XVI века, занятые борьбой за выживание протестантизма, не обращали особого внимания на нехристианский мир. Некоторые из них заявляли даже, что современные христиане не призваны проповедовать другим народам, так как это поручение было дано только апостолам. Поначалу пиетисты тоже не проявляли интереса к миссионерству, хотя и принимали активное участие в удовлетворении нужд братьев-христиан, открывая школы, приюты для сирот, бедных и других нуждающихся. Но в 1707 году король Дании, который был сторонником пиетистов, решил отправить миссионеров в свои колонии в Индии. Поскольку в Дании не нашлось людей, способных справиться с такой задачей, король попросил Франке порекомендовать ему двух наиболее способных выпускников университета Галле. Эти два человека, Бартоломей Цигенбальд и Генрих Плютшау, основали в Индии Транкебарскую миссию. Их письма и отчеты расходились по Германии, вызывая большой интерес среди пиетистов. Вскоре под руководством Франке университет в Галле стал центром подготовки миссионеров. А в Дании при поддержке короля и с активным участием пиетистов открылась школа, готовившая миссионеров для работы в Лапландии и Гренландии.

Идеи пиетизма оказали также воздействие на молодого графа Николая Людвига фон Цинцендорфа, чьим крестным отцом был Шпенер. Цинцендорф с самого детства отличался глубокой религиозностью и позднее заявил, что по этой причине он никогда не чувствовал себя отделенным от Бога и, следовательно, не мог говорить о каком-либо опыте обращения. Его родители, преданные пиетисты, отправили его в университет в Галле, где он учился у Франке. Затем он перебрался в Виттенберг, один из основных центров лютеранской ортодоксии, и там неоднократно вступал в конфликты со своими учителями. После поездок по другим странам и изучения права он поступил на службу при дрезденском дворе.

Именно в Дрездене Цинцендорф впервые встретился с группой моравских братьев, изменивших ход его жизни. Это были гуситы, вынужденные покинуть родную Моравию из-за гонений, и Цинцендорф предоставил им убежище в своих поместьях. Там они основали общину Гернгут, так заинтересовавшую Цинцендорфа, что он отказался от своей должности в Дрездене и присоединился к ним. Под его руководством моравские братья вошли в местный лютеранский приход. Но лютеране не доверяли иностранцам, проникнутым идеями пиетизма, и между ними и моравскими братьями возникли трения.

В 1731 году в Дании Цинцендорф встретился с группой эскимосов, обращенных лютеранским миссионером Гансом Эгеде, и эта встреча воспламенила в нем интерес к миссионерской работе, который не оставит его до конца жизни. Вскоре теми же чувствами воспылала вся община Гернгута, и в 1732 году ее первые миссионеры отправились в Вест-Индию. Через несколько лет моравские миссионеры появились также в Африке, Индии, Южной и Северной Америке, где они основали общины Вифлеем и Назарет в Пенсильвании и Сейлем в Северной Каролине. Таким образом, движение, насчитывавшее вначале двести беженцев, имело теперь свыше сотни миссионеров в заморских странах.

Тем временем конфликты с лютеранскими властями в Германии не прекращались. Цинцендорфу пришлось покинуть страну и перебраться в Северную Америку, где в 1741 году он присутствовал при основании Вифлеемской общины. В 1748 году, через год после возвращения Цинцендорфа, между лютеранами и моравскими братьями, которых признали истинными лютеранами, установился мир. Но он был временным. Цинцендорф согласился на избрание его епископом моравскими братьями, претендовавшими на епископскую преемственность гуситов, и это вызвало новые трения с лютеранами. Цинцендорф умер в Гернгуте в 1760 году, и вскоре после этого его последователи порвали с лютеранством. Хотя Моравская церковь никогда не была многочисленной и вскоре оказалась неспособной отправлять и содержать такое большое количество миссионеров, ее пример способствовал великому миссионерскому пробуждению XIX века. Но самое большое значение имело, пожалуй, воздействие движения на Джона Весли и через него – на всю методистскую традицию.