Брюс Мецгер - Канон Нового Завета Возникновение, развитие, значение

(1) Во–первых, в какой степени можно рационально обосновать включение в канон Нового Завета дополнительной книги? Когда говорят, что канон можно расширить, включив туда другие «боговдохновенные» книги, древние и современные, не понимают, что такое Новый Завет. Это не антология боговдохновенной литературы, а собрание книг, которые свидетельствуют о том, что через жизнь, дела, смерть и воскресение Иисуса Христа и через создание церкви действовал сам Бог Духом Святым. Вскоре после убийства Мартина Лютера Кинга в 1968 г., группа священнослужителей всерьез предложила добавить в Новый Завет его «Письмо из Бирмингемской тюрьмы» [620] Письмо, написанное в ответ на заявление восьми священников из Алабамы, которые назвали борьбу Кинга за гражданские права «неразумной и несвоевременной», включено как гл. 5 в его книгу Why We Can't Wait (New York, 1964), pp. 77–100. . Все мы признаем, что это письмо, написанное в апреле 1964 г., когда он сидел в тюрьме за участие в акциях протеста — пророческое свидетельство, которое толкует волю Божью в духе Христа. Однако отличие его от книг Нового Завета — и по возрасту, и по содержанию — настолько велики, что очень немногие, если вообще кто–то, способны отнестись серьезно к такому предложению.

Что можно сказать о возможности прибавить к канону древний документ? Несколько лет назад, в Наг–Хаммади, открыли несколько десятков текстов древней Церкви — Евангелие Фомы, Евангелие Филиппа, Послание Петра Филиппу и Апокриф Иоанна, что сильно увеличило число кандидатов на включение в пересмотренный канон. Каждая из этих книг заслуживает того, чтобы ее оценили по внешним и по внутренним свойствам. Насколько, например, Евангелие Фомы (которое из всех этих трактатов, по–видимому, ближе всего стоит к Новому Завету) соответствует критериям апостольского происхождения и ортодоксальности, как бы узко их ни трактовать? В этом документе, возможно, есть подлинные аграфы [621] Несколько лет назад доктор Ed. Platzhoff–Lejeune из Territet/Montreux («Zur Problematik des biblischen Kanons», Schweizerische Theologische Umschau, xix [ 1949], pp. 108–116) предложил обогатить канон за счет прибавления аграф, чью достоверность он приравнивал к достоверности библейского текста. (то есть изречения, приписываемые Христу), которых нет в канонических Евангелиях; могут ли они перевесить гностические и полупантеистические элементы (см. с. 86)? Если могут, оценка современных читателей подтвердит древнецерковную, а когда решили, что голос Доброго Пастыря в Евангелии Фомы слышен приглушенно, а часто — искажен и до неузнаваемости посторонними и даже противоречащими голосами.

Можно спросить и о том, что должна делать Церковь, если обнаружится доныне неизвестный документ, чью принадлежность, например, апостолу Павлу можно установить, пользуясь безупречными внутренними и внешними критериями [622] То, что сохранилась не вся переписка апостола Павла, можно, видимо, вычитать из 1 Кор 5:9–11, 2 Кор 2:3–11 и 7:8–12, Флм 3:1 и Кол 4:16. Епископ Лайтфут придерживался того мнения, что «в посланиях нашего канона мы имеем лишь часть — возможно, не очень большую — всей переписки апостола [Павла], как с церквами, так и с отдельными лицами» (см. рассуждение под рубрикой «Lost Epistles to the Philippians?» в J. В. Lightfoot, St Paul's Epistle to the Philippians, 6th ed. [London, 1896], pp. 138–142. Сам Павел упоминает об «одобрительных письмах» (2 Кор 3:1), т.е. личных ознакомительных посланиях, которыми часто обменивались церкви. Тогда нет сомнений в том, что многие личные письма, написанные авторами новозаветных книг, были утрачены. См. также с. 277, примеч. 34. . Видимо, следует принять в расчет его содержание. Очевидно, трактат о шитье палаток останется вне границ апостольского свидетельства о христианской вере. Даже если будет филологически доказано, что новооткрытый документ — подлинное письмо апостола Павла, например, афинским христианам, Церкви необходимо будет рассудить, насколько его содержание способно добавить что–то новое к тому, что есть в тех его посланиях, которые давно признала вся Церковь.

Из наших рассуждений следует, что с чисто теоретической точки зрения сохраняется возможность включить в канон Нового Завета дополнительную книгу или новое послание, но весьма проблематично, чтобы какое–либо писание отвечало необходимым для этого критериям, древним или современным.

(2) Можно поставить и вопрос о том, возможно ли и желательно ли исключить одну или несколько книг из тех 27, что составляют канон Нового Завета. Связана ли нынешняя Церковь соответствующими решениями Церкви древней?

Необходимо признать, что неуклюжие, а иногда — и шокирующие попытки исключить некоторые книги, которые предпринимались во времена Реформации, в контексте церковного противостояния, вынуждают нас к особой осторожности в оценке наших собственных мотивов и критериев, а также — самого канонического статуса некоторых книг Нового Завета. Насколько просто впасть здесь в заблуждение, видно по несостоятельным рассуждениям Лютера о посланиях Иакова, Иуды, к Евреям и Апокалипсисе. В этих книгах он не видел христианского благовествования, а к другим был пристрастен. Цвингли отрицал библейский характер Апокалипсиса из–за противоречий своего времени, порожденных тем, что, на его взгляд, было лишь всплеском языческих суеверий. Когда он осудил призывание ангелов, ему указали на то место в Апокалипсисе, где ангел возлагает на жертвенник перед небесным престолом молитвы всех святых (Откр 8:3–4). Тогда, на Бернском диспуте (1528), он объявил Апокалипсис небиблейской книгой. Когда–то Евсевий развенчал Апокалипсис из–за толкований превозносивших его древних хилиастов; так и Цвингли позволил себе скоропалительное суждение, чтобы подтвердить свое отношение к содержанию книги, которую признавали канонической на всем Западе.

В свободные от жарких богословских споров и куда более спокойные времена тоже поднимался вопрос о том, не будет ли исключение некоторых книг из новозаветного канона способствовать единству Церкви. В докладе на II Международном конгрессе по исследованиям Нового Завета, который состоялся в Оксфорде в 1961 г., Курт Аланд (К. Aland) предложил провести широкое межцерковное обсуждение — не надо ли создать более краткий и унифицированный канон, способствующий объединению церквей? [623] The Problem of the New Testament Canon (London, 1962), pp. 28–33. Предложение Аланда прозвучало в ответ на вызывающий доклад Кеземана (Е. Käsemann) «Begründet der neutestamentliche Kanon die Einheit der Kirche?», первоначально опубликованный в Evangelische Theologie, xi (1951–1952), pp. 13–31; и перепечатанный в Exegetische Versuche und Besinnungen, 1, 2–е изд. (Göttingen, 1960), pp. 214–223; перевод на англ. яз. «Is the New Testament Canon the Foundation for Church Unity?» в его Essays on New Testament Themes (London, 1964), pp. 95–107.

Поначалу кажется, что в таком предложении есть своя правда. Однако по внимательном размышлении придется признать, что такое дело вряд ли послужит Церкви во благо. Существуют деноминации и разные традиции внутри этих деноминаций, которые черпают вдохновение и поддержку во всех частях Св. Писания, признанных сегодня. Исключив одну или несколько книг из ныне действующего канона, мы подвергнем суровому испытанию узы, связывающие разные сообщества верующих, а это почти наверное повлечет за собой еще большее дробление Церкви.