Георгий Михайлов - Нравственный образ истории

Переговоры с немцами сорвал бездарный политик и горе-дипломат Адашев. И он же ратовал ещё за войну с Крымом, от которой предостерегал мудрый И.Пересветов. Боевые действия в Ливонии начались успешно для России. Уже в 1554 году удалось захватить Нарву. Затем, после трёхлетней передышки, в 1558 г. корпус князя Андрея Курбского, усиленный десятью тысячами казаков, осадил и взял город Дерпт (в древности Юрьев, ныне эстонский Тарту), взял крепость Нейхаузен и ещё 20 замков. Вся южная Ливония оказалась в руках Московского Государя, после чего немцы запросили мира. А потом очень быстро составилась коалиция Польши, Швеции и Ливонского ордена. Так что война затянулась до 1575 года.

Западный фронт выматывал силы и ресурсы Московской Державы. Курбский сперва одерживал победы над ливонцами. Когда же в войну вступили поляки, он повёл себя как изменник. Но ещё до того Адашев с Сильвестром нанесли Иоанну Грозному страшную сердечную рану.

Поздней осенью 1559 года, на обратном пути с богомолья, неожиданно занемогла Царица Анастасия. Иоанн не сразу заподозрил действие отравы, однако поведение Сильвестра и дрязги его сообщников в отношении любимой супруги Государя вывели последнего из себя. Путь от Можайска до Москвы с больною на руках Царь проделал, словно отверженный. Ни утешительного слова, ни молитвы о здравии жены он не услышал от Сильвестра. «Всего этого мы были лишены лукавым умышлением, - горько сетует Иоанн в письме к Курбскому, - о человеческих же средствах, о лекарствах во время болезни, и помину не было».

Через полгода Государь разогнал синклит. Адашева он отправил в Ливонию третьим воеводою большого полка, что было равносильно ссылке. Сильвестр же сам «добровольно» предпочёл принять постриг в Кирилло-Белозерском монастыре. Это произошло в июле 1560 года. А 7 августа, за две с небольшим недели до своего тридцатилетия, Иоанн Грозный овдовел. Анастасия умерла, так и не оправившись от болезни. Праведница отошла ко Господу, и очень скоро открылись факты умышленного её изведения. Под подозрение попали те же лица: Адашев, Сильвестр, и на всё способная княгиня Евфросиния Старицкая. Было назначено следствие, и был заочный суд, но опять-таки никого не казнили. Только взяли Адашева под стражу в Дерпте, где вскоре он заболел горячкой и умер естественной смертью, да Сильвестра сослали ещё дальше, на Соловки. Евфросинию постригли в монахини.

По замыслу отравителей, за смертью Царицы Анастасии предполагалось удалить от двора её родственииков, и в их числе - родного брата Государыни Никиту Романовича, отца будущего патриарха Филарета и деда будущего Царя Михаила Феодоровича Романова. Однако произошло обратное: главари синклита сами удалились.

На карьеру Курбского падение сообщников повлияло не сразу. Он оставался командующим стотысячной армией в Ливонии и не имел от Царя никаких нареканий, пока в августе 1562 года не произошла злосчастная Невельская битва. Лично возглавив пятнадцатитысячный корпус, князь Андрей Курбский умудрился «потерпеть поражение» от 4000 ляхов. Если учесть, что Курбский был не самым худшим полководцем и командовал не турками, и не новобранцами из крестьян, а воинами, закалёнными в боях, от вывод напрашивается сам собой. Историк К.Валишевский говорит, что «неудача» под Невелем была «подготовлена какими-то подозрительными сношениями» Курбского с Польшей. Валишевский - поляк, ему виднее. И кстати, в связи с делом Адашева и Сильвестра, по коему прошло множество судебных разбирательств, Валишевский замечает, что «те достоверные памятники, которые относятся к ним, решительно не говорят ни о пытках, ни о казнях». Тогда как у Карамзина кровь пытаемых и казнимых льётся на протяжении всего повествования о Царе Иоанне, а слово «тиран» звучит рефреном, будто заклинание.

Но что же Курбский? За «поражение» под Невелем он был понижен в звании до наместника города Дерпта и сидел там, пока не началось новое расследование, вытекавшее из предыдущего. Заговор князя Владимира Старицкого оказался раскрытым. Тогда Курбский, в апреле 1564 года, бежал в Литву, оставив на произвол судьбы жену и девятилетнего сына. А «жестокий тиран» Иоанн Грозный отпустил семью предателя за ним вслед и даже какое-то время переписывался с Курбским. В частности, в одном из писем он говорил о Сильвестре: «Мы его отпустили... потому, что не хотели судить его здесь: хочу судиться с ним в будущем веке перед Агнцем Божиим». То же самое, примерно, Царь мог сказать и о самом Курбском, и о других изменниках, им прощённых и помилованных. Только немногие из них отплатили за то Государю добром. Некоторых, после повторных преступлений, Иоанн всё же был вынужден казнить, но тогда имя казнённого он обязательно заносил в свой синодик , чтобы поминать об упокоении души.

Курбский же от польского короля получил город Ковель и Ковельский замок с десятью сёлами (4 тысячи десятин земли), и к ним ещё 28 сёл на Волыни. Видно, не зря он проиграл битву под Невелем. Награду надо было отрабатывать. Потому-то, прежде чем засесть за клеветнические «мемуары», перебежчик пустился в политику и взялся за оружие.

Для начала Курбский стал советовать Сигизмунду, как лучше погубить Россию, сколько заплатить хану Крымскому за набег на Москву и прочее. При этом он мечтал вернуть себе вотчину предков - удельное княжество Ярославское. Ведь Курбский был Рюрикович, но на Русь он теперь возвращался с войском в 70000 ляхов. Он шёл, чтобы осадить город Полоцк, а хан Давлет-Гирей одновременно с 60000 крымцев вторгся в область Рязанскую.

Иоанн Грозный изумился вероломству хана, ибо совсем недавно, в январе 1564 года, устрашённые русской силою, татары крымские присягнули на верность Москве.

Побеждённые шведы вышли из Ливонской войны ещё в 1563-м. Дела поляков были плохи. Лишь в связи с изменой Курбского Сигизмунд II несколько ободрился. Он письменно уверил Давлет-Гирея, что Грозный распустил полки украинские и что Рязань оборонять теперь некому. Это-то и соблазнило хана совершить набег.

Крымцы осадили Рязань, однако защитники города под начальством двух героев, боярина Алексея Басманова и его сына Феодора, отразили все приступы татар. Воеводы царские, Феодоров и Яковлев, с войсками двинулись к Оке; на помощь им подошли полки из Михайлова и Дедилова, и басурманы побежали, преследуемые русской конницей. Поля покрылись вражескими трупами, тысячи крымцев попали в плен. И пока Государь Иоанн собирался выехать из Москвы к войску, Басмановы успели донести ему о полном разгроме неприятеля.

Наградив своих доблестных любимцев, Царь направил все силы на Полоцк. Он знал повадки изменника Курбского и предугадывал его действия. Курбский тоже кое-что знал, потому торопил события. Но в польском войске он не был главным. Командующий, гетман Радзивил, не доверял Курбскому и не спешил действовать по его советам. Он вёл переговоры с воеводой Петром Щенятевым, засевшем в Полоцке, однако безуспешно. Воевода искупал свою вину за отказ от присяги царевичу во время Иоанновой болезни и теперь держался героем. Ни запугать его, ни подкупить поляки не смогли, а на 17-й день их бесполезного стояния под Полоцком к ним в тыл стали заходить Государевы войска. Радзивил поспешно отступил на литовскую сторону. При этом воеводы московские, преследуя его, захватили ещё и крепость Езерище.