Георгий Михайлов - Нравственный образ истории

Профессор А.В.Карташев пишет: «Житие, как заметил ещё Карамзин, страдает некоторыми... несообразностями и часто приводит буквальные речи Филиппа, которые, вероятно, сочинены самим автором, в чём и нельзя сомневаться, например, относительно речи Филиппа, убеждающей Царя не учреждать Опричнины, тогда как последняя учреждена ранее». Действительно, она была учреждена за два года до поставления Святого в митрополиты.

Удивляться здесь нечему. Вся огульная критика Грозного и опричников построена на лжи. Материалы следствия о «новгородской измене» пролежали в архивах до XIX в. и всерьёз никем не были востребованы. Но впоследствии исчезли: интерес к «делу» повысился, и документы, очевидно, уничтожили. Однако кое-что из архивных данных сохранилось. Например, то, что в дружине Иоанна IV, направлявшейся к Новгороду, насчитывалось 1500 человек: одна тысяча у Малюты в передовом отряде, остальные охраняли Царя. С таким войском Иоанн, конечно же, не мог и не собирался штурмовать новгородские стены. Он знал, что простой народ его любит и верен своему Государю, потому ворота города ему отворят. Так и случилось.

Знатных новгородцев (чьи подписи стояли под изменническим договором) и ряд монахов, уличённых в ереси жидовствующих, опричники арестовали. Около 100 человек казнили. Но это отнюдь не сотни и не десятки тысяч «повально истреблённых невинных горожан», как сочиняют недоброжелатели Грозного. Тот же архиепископ Пимен остался жив, хотя свободы закономерно лишился. Возглавляя крестный ход навстречу Государю, Пимен надеялся смягчить его гнев видом чудотворных икон, золочёных хоругвей и благолепием всей окружающей обстановки. Изменник ведал об отходчивости набожного Иоанна, но в этот раз просчитался. Едва увидев Пимена, Государь воскликнул: «Злочестивец! В руке твоей - не крест животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой... Отселе ты уже не пастырь, а враг Церкви...»

Пимена заключили в Веневский монастырь. Остальных заговорщиков (около 300 человек) судили и отправили в Москву, где перед казнью две трети из них были помилованы. Это, по всем источникам, была крупнейшая «массовая расправа» Грозного над своими врагами. Народ новгородский от неё не пострадал. Но сравним цифры. У Горсея опричники «убили» в Новгороде 700000 человек (когда всё население там едва ли превышало 100000). Валишевский уменьшил это число на порядок - 70000, что также совершенно нереально. Однако почему вообще речь идёт о таких «тысячах»? Ведь дыма без огня не бывает. Да, на самом деле в братской могиле под Новгородом погребены 15000 человеческих тел. Только это не жертвы террора, а трупы умерших от чумы. После ухода опричников, через несколько месяцев (весной 1570 года), Великий Новгород посетила эпидемия. Всё лето тела свозили в общую могилу, а осенью, когда мор прошёл, всех усопших заочно отпели. Вот, собственно, и всё о нашумевшем «Новгородском деле»!

В феврале 1570 г. царская дружина из Новгорода отправилась во Псков. Там вообще никаких казней не было. Чтобы как-то объяснить этот факт, мифотворцы пишут о воздействии на Грозного увещеваний и устрашений сразу от нескольких известных Святых. Если так, то это лишний раз подтверждает, что Иоанн IV не был «злобным чудовищем», иначе бы никто из увещевателей не сносил головы. И всё же одна исторически установленная кончина праведника, Корнилия Печерского, в момент пребывания Государя в Пскове произошла. Не по вине Грозного, конечно, который не казнил даже изменника Пимена в Новгороде. Причина смерти Преподобного Корнилия неизвестна. Но, как говорится, выдумать причину ничего не стоит. Коль скоро уж совпали даты прибытия Царя во Псков и преставления Печерского игумена, то, стало быть, по логике мифотворцев, Царь и убил его 20 февраля 1570 г. Дата смерти указана на гробнице Преподобного. Только зачем Иоанну Грозному понадобилось убивать благодатного старца, который ласково встретил его в Троицком граде, если там Царь вообще никого не тронул? Да, кстати, об «убийстве» во Пскове никто и не говорит. Все легенды почему-то сосредоточены на Печерской обители. Документ же имеется всего один. В «Повести о начале и основании Печерского монастыря» говорится: «От тленного сего жития земным царем [Корнилий] предпослан к Небесному Царю в вечное жилище». И более ничего. Остальное - домыслы. По Курбскому, «священномученик» Корнилий «умерщвлён» вообще в 1577 году, то есть через 7 лет после реальной его кончины. Изменник просто не знал ни времени, ни места, ни того, что произошло. Но как у него «умерщвлён» Корнилий? «Раздавлен» каким-то «ужасным специальным» орудием. У других сочинителей проще - «обезглавлен» самим Царём, и не в Пскове, где, скорее всего Преподобный почил по причине естественной, а непосредственно в Печерском монастыре. Там по традиции экскурсоводы показывают туристам-паломникам «кровавый путь», по которому якобы катилась честная глава убиенного праведника. Никаких реальных причин сей «казни», кроме необъяснимой «лютости» Грозного Царя, сочинители представить не могут. Тем не менее, миф широко эксплуатируется.

Что сказать на это? «Читающий да разумеет» (Мк. 13, 14). Иоанн Грозный был суров к врагам, хотя в большей степени был милостив. Он твёрдо знал, что слабый Царь не может быть истинным защитником Веры, Отечества и народа своего. Но он, по всем данным, определённо не был ни «безумным злодеем», ни тем паче, «безбожным развратником». А ему ведь и это приписывают. И когда не находится фактов для обвинения Царя в «распутстве», тогда в ход пускается старая сказка о «семи жёнах Синей Бороды».

Сколько же законных жён имел Иоанн Грозный? О двух мы уже сказали. И первая, Анастасия Романовна, и вторая, Мария Темгрюковна (черкешенка) умерли, судя по всему, от отравы. По канонам Церкви для вдовца допускается третий брак. Но и третью избранницу Государеву, Марфу Васильевну Собакину, так называемую «Царскую невесту», враги извели прямо перед свадьбой. Она заболела до вступления в брак и умерла через две недели после бракосочетания, «не разрешив девства» , 13 ноября 1571 года. То есть фактически женою Иоанна она не стала. И на основании этого Собор архиереев допустил вступление Царя в «четвёртый», а по сути, в третий законный брак. Только с этого момента историки начинают путаться.

Карамзин уверяет, что так называемой «четвёртой женой» Грозного стала Анна Колтовская. Что брак с нею состоялся в 1572 году. Но через два года её уже постригли в монахини с именем Дарья. Когда она могла стать «женой», если Собор, разрешив Царю «четвёртый брак», одновременно наложил на него суровую эпитимию? Два года он не мог ни причащаться, ни касаться жены. И как же тогда Иоанн воспользовался своим правом в эти два года? Карамзин говорит, что с Колтовскою Царь венчался. Но Карамзину трудно верить, так как о «пятой» и «шестой» жёнах вообще известно только с его слов. В «Алфавитно-справочном перечне Государей Русских и замечательнейших особ их крови», составленном в XIX веке М.Д.Хмыровым, можно прочесть, что «пятая жена или вернее, наложница царя... сожительствовала царю, кажется, до осени 1577 г., не именуясь, по крайней мере, в письменных актах царицею, и неволей пострижена в монахини...» Но если только «кажется», что «сожительствовала», то зачем вообще считать её «женою». Прах её, говорят, покоится в Суздальском Покровском монастыре. А кто говорит? Хмыров пишет: «По некоторым данным и догадке историографа Карамзина». Вот как! «По догадке», как и все остальные сведения. С «шестою женой» ещё проще. О ней в «Перечне» Хмырова говорится: «Василиса Мелентьевна... чья-то вдова и, если верить историографу Карамзину, "прекрасная вдова". Ничего больше о ней не известно». Замечательно! «Если верить Карамзину». А если не верить, то можно считать, что он их выдумал. Остаётся жена «седьмая», или всё-таки «четвёртая» (по сути, «третья»), Мария Феодоровна из боярского рода Нагих. Та, что родила Иоанну Грозному последнего сына, царевича Димитрия. Доказательством законности брака Государева с Марией Нагой служит её захоронение в Вознесенском Девичьем монастыре, в усыпальнице Русских Цариц и великих княгинь, рядом с матерью Грозного и тремя первыми его супругами - Анастасией, Марией и Марфой. Других так называемых «жён» там нет. Слух о том, что Мария Нагая была «седьмою», пустил в своё время Борис Годунов, дабы оспорить права царевича Димитрия на отцовский престол. Но рассказ о Борисе Годунове у нас впереди. А вот об Опричном Царстве сказано ещё не всё.