Георгий Михайлов - Нравственный образ истории

Став хозяином положения на море, Чаха вознамерился - ни больше ни меньше, как захватить византийский трон - и составил реальный план взятия Константинополя. Начав морскую блокаду города, пираты вступили в сговор с печенегами. Те, не имея уже достаточных шансов на победу собственными силами, должны были изматывать и отвлекать императорские войска на линии Адрианополь - Царьград, беспокоить греков мелкими набегами, постоянно угрожая крупным наступлением. Тем временем Чаха готовил высадку 60 000 десанта на полуострове Галлиполи, со стороны, наиболее уязвимой для византийцев. После чего предполагалось нанести совместный сокрушительный удар.

В начале 1091 года падение Константинополя казалось неизбежным. Печенеги прорывались в окрестности столицы и творили ужасы насилия над мирным населением. Отогнать их было невозможно. Большую часть войск царю приходилось держать у моря в прибрежном городке Эносе, близ устья Марицы, на расстоянии дневного перехода от Царьграда. Там была ставка командующего, и там же сосредоточился императорский флот. Нападение турок представляло наибольшую опасность, поэтому основные силы греков стерегли морской берег. Печенеги же, пользуясь возможностью, грабили везде, где могли прорваться. Всеобщий приступ ожидался со дня на день, хотя ни одна из сторон нападавших не решалась его начать.

Напряжение росло. Император впал в состояние, близкое к отчаянию. Этот момент крайнего потрясения для империи имел, несомненно, большое влияние на душевное состояние царя. И тогда-то, зимой 1091 года, в порыве малодушия, Алексей Комнин составил и разослал своё печально знаменитое Послание западным государям.

Историческое и духовно-нравственное значение этого документа таково, что мы не можем не привести здесь хотя бы отдельные его фрагменты:

«Святейшая империя христиан греческих утесняется печенегами и турками; они грабят её ежедневно и отнимают её области. Убийства и поругания христиан, ужасы, которые при этом совершаются, неисчислимы и так страшны для слуха, что способны возмутить самый воздух... Почти вся земля от Иерусалима до Греции и вся Греция... не исключая Фракии, подверглись их нашествию. Остаётся один Константинополь, но они угрожают в самом скором времени и его отнять у нас, если не подоспеет быстрая помощь верных христиан латинских... Итак, именем Бога умоляем вас, воины Христа, спешите на помощь мне [Императору Алексею] и греческим христианам. Мы отдаёмся в ваши руки; предпочитаем быть под властью ваших латинян, чем под игом язычников...»

Тут следует отметить, что греческие Христиане, от лица которых Алексей I «отдавался» под власть католиков, в большинстве своём, включая и церковных иерархов, не имели понятия о содержании императорского послания. Что же касалось их «предпочтения», то православные люди - и греки, и славяне, в частности, русские князья и епископы, - предпочитали как раз обратное. Они терпели иго язычников, платили дань монголам, но именно от латинского Рима, от папистов, не принимали никакой помощи.

В результате, по милости Божией, Москва во второй половине XVв. освободилась от подчинения Золотой Орде, а Царьград к тому времени пал под натиском турок. Пал вопреки всем обманчивым надеждам на помощь Запада, так недвусмысленно выраженным в письме Комнина:

«...Пусть Константинополь достанется лучше вам [латинянам], чем туркам и печенегам. Для вас должна быть так же дорога та святыня, которая украшает город Константина... Я напоминаю вам о бесчисленных богатствах... которые накоплены в нашей столице. Сокровища одних церквей константинопольских в серебре, золоте, жемчуге, драгоценных камнях, в шёлковых тканях могут быть достаточны для украшения всех церквей мира. Но богатства Софийского Храма могут превзойти все эти сокровища, вместе взятые, и равняются только богатству храма Соломонова...»

Здесь Алексей I превышает меру святотатства, в которой его обвиняли ранее. Здесь он от имени всех византийцев раздаёт сокровища Святой Софии на украшение католических костёлов и папских ризниц, разжигает алчность будущих разорителей Царьграда, и столь же бесцеремонно предлагает им имущество своих сограждан:

«...Нечего говорить о той неисчислимой казне, которая скрывается в кладовых прежних императоров и знатных вельмож греческих, итак спешите со всем вашим народом... чтобы такие сокровища не достались в руки турок и печенегов... Действуйте, пока есть время, дабы христианское царство и - что ещё важней - Гроб Господень не были для вас потеряны, дабы вы могли получить не осуждение, но вечную награду на небеси».

В последних строках послания Алексей Комнин со всей ясностью призывает Запад к крестовому походу. Гроб Господень в Иерусалиме находился тогда под властью агарян (арабов). Турецкий султанат, выделившийся из Арабского халифата, стоял на пути крестоносцев. Но сознавал ли Византийский император, что завлекая католиков богатствами своей столицы, он нацеливал их не столько на исламский, сколько на Православный Восток?

В 1204 году западное рыцарство так разграбило Константинополь, что туркам, захватившим его в XV веке, почти нечем было поживиться. В этом смысле послание царя Алексея оказалось пророческим и роковым.

Рок (приговор судьбы), ставший одним из самых распространённых суеверий Запада, как термин не употребляется в православном лексиконе и достаточно редко используется в бытовой русской речи. Тем не менее, в данном контексте он уместен. Слово судьба имеет корень - суд . Слова и дела государей - Помазанников Божиих - отражаются в судьбах народов, им подвластных. Алексей I своим роковым посланием буквально накликал грядущий закат Византии, ускорившийся после 4-го крестового похода.

Говоря далее, нельзя не обратить внимания на наивность самого документа, удивительную для мужа, его составлявшего. Ведь если на Западе и вправду нашлись бы бескорыстные герои, готовые тотчас прийти на выручку «братьям христианам», то они всё равно не поспели бы к сроку. При тогдашних скоростях передвижения только само «послание» шло, как минимум, несколько недель. На подготовку первого крестового похода понадобилось пять лет, включая четыре года предварительных раздумий. А печенеги, как извещал Алексей Комнин, стояли на подступах к его столице и со дня на день ожидали подкрепления в 60 000 человек (речь была, видимо, о турецком десанте с кораблей Чахи). Лишь в крайнем смятении духа государь хранимой Богом Православной державы мог обещать богатства своей страны чужому народу.

Впрочем, решать политические вопросы таким способом Комнину, кажется, понравилось. Ибо потом он обещаний своих не выполнил. И, очевидно, не собирался выполнять, когда крестоносцы действительно вступили в борьбу с турками. Но вот ещё один штрих к портрету царя Алексея.