Алексей Уминский - Основы духовной жизни

К величайшему сожалению, люди часто отождествляют послушание с угнетением личной свободы, ошибочно полагая, что тот, кто слушается, – порабощен, а тот, кто послушание определяет, – владычествует. В действительности дело обстоит иначе.

Однажды на утрене я совершенно по-особому услышал обращенные к Богу слова, содержащиеся в степенне четвертого гласа: «…и мне да будут на послушание Божественная Твоя ушеса!» В тот момент я вдруг отчетливо осознал, что не только мы призваны слышать волю Божию, жить согласно этой воле и пребывать в послушании, – Сам Господь тоже чутко вслушивается в каждую нашу молитву и, можно сказать, исполняет послушание. Мы просим Его о милости – Он нам ее оказывает; мы просим Его о прощении – Он нас прощает и помогает нам в тяжелых жизненных обстоятельствах.

Все богослужения, в которых мы участвуем, – это непрестанное послушание Господа по отношению к человеку, начавшееся с того, что Он был послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Филип. 2: 8). Таким было главное Его послушание – послушание не только Богу Отцу, но и всему человечеству.

Задумаемся, с чего начинается и как строится послушание в семье? С того ли, что дети слушаются родителей или, наоборот, с того, что родители учатся слышать своих детей? Стоит младенцу запищать, как взрослые тут же бросаются к нему со всех ног. Кто у кого пребывает в непрестанном послушании? Конечно же, родители у своих несмышленых отпрысков! Дети растут, и мы все внимательнее вслушиваемся в них, стараясь определить, в чем состоят их достоинства и где кроются недостатки, которые следует вовремя исправить.

Родители находятся в послушании и у своих повзрослевших детей-подростков. Как непросто бывает понять их в этот нелегкий период! Но если отец и мать не станут прислушиваться к душе своего ребенка, то никогда не найдут с ним общий язык и, в свою очередь, тоже никогда не будут им услышаны. Выходит, что послушание – это взаимопроникновение научение любви и свободе, потому что именно в любви и свободе оно и совершается.

Когда мы посещаем врача, тот надевает фонендоскоп и чутко прислушивается к нашему дыханию и к биению наших сердец. Лишь таким образом доктор сможет определить характер и причины наших недугов и только после этого даст нам свои рекомендации. С этого момента в послушании начинает находиться уже больной, выполняя врачебные предписания.

Нечто подобное происходит и когда человек приходит в храм на исповедь или на духовную беседу к священнику, пытаясь разобраться в себе самом. Иерей внимательно выслушивает его, находясь в глубоком послушании у своего духовного чада. Подобно врачу, священник наблюдает за исповедником и, определив основные «болевые точки» его души, предлагает ему духовный совет, после чего уже пришедший оказывается в послушании, суть которого состоит вовсе не в армейской приказной дисциплине, а в любви и свободе.

Господь говорит: Кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 11: 15). Человек приходит к духовнику именно для того, чтобы услышать волю Божию. Духовник для нас – не какой-то мудрец, дающий полезные советы; духовник – тот, кто молится, чтобы мы жили в согласии с этой волей. Господь хочет, чтобы мы спаслись, и поэтому мы должны знать ее. Вот что говорит авва Дорофей: «Поистине, если кто направит сердце свое по воле Божией, то Бог просветит и малое дитя, сказав ему волю Свою. Если же кто не хочет искренне творить волю Божию, то хотя он и к пророку пойдет, и пророку Бог положит на сердце отвечать ему сообразно с его развращенным сердцем».

Воля Божия – не секрет, проблема заключается в нашей глухоте: ее следует услышать. Потому и существует такая добродетель, как послушание, свидетельствующая о том, что человек готов услышать и следовать воле Божией. К этой добродетели нужно себя готовить, до нее следует дорасти. Отнюдь не обязательно ехать к далекому старцу, чтобы услышать то, что может сказать любой приходской батюшка.

Я знаю массу случаев, когда молодые люди приезжают к старцам с единственной просьбой: «Благословите жениться!» Те благословляют их, а они через год разводятся… Качество брака, качество семьи определяется не тем, ездили ли жених и невеста к старцу перед венцом или нет. Куда важнее вовремя и внимательно вглядеться друг в друга. Ведь жениться и выйти замуж можно по-разному. Случается и так, что люди всю жизнь воспринимают свой брак как тяжкое бремя. Да, это все равно будет брак, но счастья, каким они его себе представляли, у них не будет. Они оказались к этому не способны…

У нас уже вошло в моду: чуть что – к старцу! Старец представляется современным верующим каким-то оракулом. Более того, совет, данный почитаемым священником конкретному человеку в конкретных обстоятельствах, порой превращается людьми в тезис некоего «нового учения», приписываемого этому духовному лицу.

Мы почти забыли о том, что Церковь наша – не «старческая», а апостольская, и даже самые просветленные старцы не должны выходить за пределы церковного учения. Старчество – харизматическое служение, в монастырях старцы избирались, старчество – это особый дар. А нынешних старцев мы почитаем как опытных монахов, как людей высокой духовной жизни. На это служение они не избираются, просто так уж получилось: они стали за людей молиться, и у них проявился дар прозорливости. Но представьте себе, приходит к старцу совершенно незнакомый, духовно не подготовленный человек, старец его внимательно выслушивает, а потом говорит: если то, о чем ты мне поведал, соответствует истине, то тебе следует поступить так-то и так-то. Мы-то думаем, что старец непременно нас сейчас же раскусит и скажет, что мы представляем собой на самом деле, а тот обращается к образу, в котором мы к нему явились: раз ты такой, как говоришь о себе, то тебе надо сделать следующее… Люди ведь частенько сами себя не знают и поэтому нередко получают ответ не на свой вопрос.

Повторю: воля Божия – не секрет. Господь ее от нас не скрывает, напротив, Он хочет, чтобы мы ее знали. Если нам ведомо, что такое послушание, если мы воспитываем его в себе, то непременно услышим волю Божию.

Поучение о смиренномудрии авва Дорофей начинает так: «Некто из старцев сказал: «Прежде всего, нужно нам смиренномудрие, чтобы быть готовыми на каждое слово, которое слышим, сказать «прости», ибо смиренномудрием сокрушаются все стрелы врага и сопротивника».

Я нередко спрашиваю у детей: каким они представляют себе смиренного человека, что вкладывают в это понятие? Мы, взрослые, много читали, чему-то научились в жизни, а дети отвечают попросту, от сердца: «серенький», – говорят, – «убогонький», «беззащитный», «незлобный», «тихий»…