Владимир Попов - Стопы благовестника

Предпоследнюю неделю августа 1914 года Павлов провел в Москве. Вместе с пресвитером баптистской церкви Семеном Прркофьевичем Степановым Василий Гурьевич организовал ежедневные духовные собрания по христианскому воспитанию. Евангельские беседы сопровождались хоровым пением. Большую радость доставляло Василию Гурьевичу служение в московской церкви сына Павла, который за малое время подготовил несколько групп хористов и был ревностным проповедником Слова Божия.
Семен Прокофьевйч предложил Павлову съездить в Петроград, Василий Гурьевич согласился и 25 августа они были уже в городе на Неве. Вильгельм Андреевич Фетлер как раз арендовал на несколько дней культурные учреждения для евангелизационных собраний. Поэтому Павлову и Степанову пришлось потрудиться в деле проповеди Евангелия за пределами молитвенного дома. Василий Гурьевич усердно просвещал Словом Господним многочисленных слушателей в театре на Обводном канале. Зал театрального училища тоже был переполнен, но гостям проповедовать не разрешили. Заслон поставила полиция.

На следующий день Павлов, Фетлер, Непраш и Степанов добились приема у директора департамента духовных дел.

К концу дня просителей принял председатель совета министров Горемыкин.

Петицию царю писать не стали. То ли визиты к начальству повлияли, то ли полицейская бдительность притупилась, но почему-то дальнейшие проповеди Павлова и Степанова в церкви и общественных местах города не вызывали запрета и нареканий со стороны местных властей.
В начале сентября Павлов вновь вернулся в Москву. Между духовными и деловыми собраниями посетил на дому Иону Брихничева. Этот бывший православный священник участвовал в евангельском движении и давно поддерживал личную дружбу с Василием Гурьевичем.
Иона Брихничев жаловался Павлову на крайне бедственное положение дел его семьи.

Прощаясь с Брихничевыми, Павлов раскрыл бумажник и, вытащив оттуда все, что там было из скромных денежных запасов, оставил страждущему семейству.
Через несколько дней Василий Гурьевич приехал в Одессу. Встречая долгожданного проповедника, верующие не расходились по домам после богослужений. Подробные рассказы Павлова о состоянии дела Божия в Сибири и на Дальнем Востоке заинтересовали всех членов Одесской церкви.
Восьмого октября Василия Гурьевича вновь ожидала скамья подсудимых. Одесский окружной суд предъявил Павлову обвинение в пропаганде баптизма. Материалы для судебного преследования Павлова готовил бывший член общины Аркадий Шимановский. Не стесняясь возводить заведомую клевету, Шимановский на суде во всеуслышание заявил, что проповедник Павлов называл православный крест виселицей. Суд приговорил Василия Гурьевича к двум месяцам заключения в крепость с зачетом 20 дней, которые отбывал Павлов в Благовещенске по первому приговору суда.
Местные .ревнители православия тоже не оставляли в покое Павлова и его общину. Однажды, перед началом вечернего богослужения молитвенный дом "осадила" негодующая толпа. Несколько человек держали в руках хоругви и большие портреты царя. Шествие возглавлял миссионер Казанцев.

Казанцев несколько утихомирился. Пропев с церковным хором тропари, он увел толпу на прилегающую улицу.
Шестнадцатого октября рано утром Павловы проснулись от грохота, потрясшего стены дома. Василий Гурьевич успокаивал жену, предполагая, что войска проводят маневры. Однако, позже выяснилось, что это турецкие миноносцы без всякого предупреждения открыли огонь по гавани. Когда корабли береговой охраны тоже начали стрелять из пушек, миноносцы неприятеля быстро покинули. Одессу.
Начало мировой войны вызвало новый прилив гонений на евангельских верующих. Из Петербурга сообщили, что Фетлер выслан в Томскую губернию на все время военного положения. Опасаясь широкой проповеди Евангелия, власти закрыли баптистские лазареты в Москве и Петербурге.
Вернувшись в город из поездки по сельским церквам, Павлов прочитал в газете "Одесские новости" заметку о том, что власти произвели обыски в домах предназначенных к высылке проповедников: Тимощенко, Албуева, Белоусова и Павлова.
Увидев свою фамилию, Василий Гурьевич принял решение удалиться из Одессы в Тифлис. Перед отъездом зашел в церковь, где хористы проводили спевку, рассказал всем о своих намерениях; и, помолившись с друзьями, в тот же вечер выехал в Закавказье;
Восемнадцатого декабря в Тифлис пришла телеграмма от жены. Александра Егоровна сообщала мужу, что все евангельские собрания в Одессе закрыты властями.
Наиболее мощный шквал гонений на неправославных верующих прокатился по Южной России.
Кто же был инициатором возбуждения ненависти к вольномыслящим христианам в этом районе?
Открытым противником евангельского движения выступил начальник Одесского военного округа генерал Эбелов. По его постановлению в декабре 1914 года были закрыты общины в Одессе, а также церкви в Херсонской и Бессарабской губерниях. Вдохновляли репрессии высшие иерархи казенной части православия: епископ Таврический Димитрий и епископ Херсонский Назарий. Еще 17 марта 1914 года епископ Димитрий направил письмо Таврическому губернатору с изложением своих взглядов на евангельское движение. "Сектантство работает упорно, настойчиво, энергично, — писал иерарх. — Оно высылает на работу целые отряды, оно приглашает для пропаганды знаменитостей — Фетлера, Степанова, Голяева, Проханова, Савельева, Мазаева и других, демонстрирует по православным приходам бывших православных священников, а ныне сектантов Макаревского и Волгина; оно бесплатно наводняет села, деревни и хутора зловредной литературой. Успехи сектантства в сущности ничтожны. За 1913 год по официальным данным на более чем миллионное население отпало в сектантство вообще, баптизм, секту евангельских христиан, в адвентизм, Новый Израиль, иоаннитство всего 244 души обоего пола, а из них на долю баптизма отпавших приходится всего 34 человека. В отношении проявления патриотизма при объявлении мобилизации и в последующее время развития военных действий, русские сектанты Крымского полуострова ничем не отличались от остального населения; в уездах же— Бердянском и Мелитопольском они были сдержанны и во время манифестаций держались в стороне, хотя в то же время общество села Астраханки Бердянского уезда усердно поставляло подводы для перевозки запасных нижних чинов и, сверх того, открыло подписку, кто и сколько может принять раненых воинов".
Через год епископ Димитрий уже не ограничивается обзорным докладом о деятельности евангельских общин, но просит "в целях предупреждения зловредного влияния сектантства не только в церковном, но и в государственном отношении, закрыть молитвенные собрания в Симферополе и его уезде, а если возможно, то и во всей Таврической губернии на все время военного положения".
В течение месяца губернатор колебался, не предпринимая никаких мер против членов евангельских общин. Однако настойчивые письма православных иерархов постепенно склонили его к практическим антисектантским действиям.
Двенадцатого марта 1915 года он пишет донесение генералу Эбелову с предложением о закрытии в Таврии церквей протестантского направления: "Начальник гарнизона г. Симферополя довел до моего сведения, что открытый при Симферопольской общине евангельских христиан молитвенный дом, несмотря на многократные запрещения и на все принимаемые, как со стороны военного начальства, так и со стороны полиции меры, посещается нижними чинами гарнизона. Такие же сведения получены мною из Феодосии. Помимо этого за последнее время ко мне стали поступать, сообщения и от жандармской и общей полиции и от преосвященного Димитрия, епископа Таврического о других незакономерных действиях существующих в Высочайше вверенной мне губернии сектантских организаций и главарей сектантства, имею честь ходатайствовать перед Вашим Высокопревосходительством о закрытии молитвенных домов, за исключением стоящей вне подозрения в отсутствии преданности царю и Отечеству общины духовных христиан-молокан Тамбовского толка в селе Новоспасском Бердянского уезда".
Генерал Эбелов не замедлил отреагировать на прошение губернатора самым решительным образом. Он издает специальное постановление и распространяет его по всем служебным инстанциям. Документ гласил: "Я, главный начальник Одесского военного округа и генерал-губернатор, рассмотрев представление Таврического губернатора от 12 марта 1915 года, постановил нижеследующих главарей сектантства за вредную для государственного порядка и общественного спокойствия деятельность выслать в Томскую губернию под гласный надзор полиции на все время состояния Таврической губернии на военном положении: наставника Астраханской общины евангельских христиан-баптистов Федора Балихина, проповедника той же общины в г. Бердянске мещанина Ивана Ветрова, руководителя Феодосийского отделения общины евангельских христиан Фридриха Шенемана, председателя совета Керчь-Феодосийской общины евангельских христиан Ивана Тарасенко, главаря адвентистов седьмого дня в Евпатории крестьянина Бердянского уезда Федора Кожевникова, главаря евангельских христиан в Евпатории мещанина Алексея Масюту, главарей той же секты в ; городе Геническе Федота Мартыненко и Якова Козырева, телеграфиста железнодорожной станции Мелитополь, казака Полтавской губернии Григория Остапца. Прошу господина Таврического губернатора распорядиться о приведении в исполнение настоящего моего постановления".
Все перечисленные проповедники были высланы по этапу в Томскую губернию. Федору Балихину было сделано снисхождение, ему позволили добираться до места ссылки самостоятельно. Покидая обжитое место, Балихин не смог убрать скошенный хлеб. Единственного сына взяли на военную службу, а жена от тяжких потрясений заболела.
Угроза нового преследования нависла и над Василием Гурьевичем. Частые отлучки Павлова из Одессы не остановили местную Фемиду. На проповедника копили материал, охватывающий многолетнее евангельское служение. 25 февраля 1916 года он предстает перед одесским окружным судом, выслушивая с свой адрес очередные обвинения.