Василий Экземплярский - Учение древней Церкви о собственности и милостыне

Мы остановились на изложении воззрений св. Иоанна Златоуста по интересующему нас вопросу дольше, чем на учении других святых отцов, но все же могли лишь отметить основные пункты в учении этого святи­теля. Только непосредственное знакомство с его творениями способно дать почувствовать всю силу его христианских убеждений в том, что для верующего невозможна дума и забота о своем праве собственности, но лишь о том, чтобы отказаться от своего ради ближних. В последующих главах несколько яснее выступит взгляд св. отца на должное отношение наше к своей собственности, но, конечно, все же краткие выдержки не могут в полной мере отразить в себе тот дух христианской любви и чистой истины, каким дышат слова святителя.

В творениях св. Иоанна Златоуста христианское учение о собствен­ности затронуто со всех сторон и раскрыто настолько обстоятельно, что изложением воззрений этого св. отца мы могли бы заключить настоя­щую главу нашего труда. Но для полноты обзора святоотеческого учения отметим согласные со св. Иоанном взгляды его западных современников: блаженных Августина и Иеронима.

Блаженный Августин также держался того взгляда, что имеющие мно­го владеют чужим имуществом [187] «О граде Божием», гл. 27, т. VI, стр. 232-233. . Поэтому и на все, что у нас есть, надо смотреть лишь, как на вверенное нам для раздачи нуждающимся. «Все, что Бог дал, говорит блаженный отец, сверх необходимого, Он, собственно говоря, не отдал нам, но только поручил нам, чтобы оно могло через нас перейти в руки бедных. Удерживать это значит обладать тем, что принадле­жит другим» [188] Беседа на Пс. CXLVII, цит. по Ульгорну, стр. 271. . Согласно со св. Иоанном Златоустом, блаженный Августин думает, что всякая борьба в мире, войны, мятежи, преступления, убийства, неправды возникают из-за того, чем мы владеем лично. Из-за тех предметов, которыми мы владеем сообща, как, например, солнце и воздух, не возникает борьбы. «Будем же, братья мои, — убеждает блаженный отец, — воздер­живаться от частной собственности или, по крайней мере, от любви к ней, если не можем воздержаться от владения ею» [189] Беседа на Пс. СХХХГ там же, стр. 269. .

Блаженный Иероним высказывает свои взгляды на право собствен­ности и отношение к нему со стороны христиан согласно со св. Иоанном Златоустом. Все, чем мы живем, Бог даровал, по взгляду блаженного Ие­ронима, «всем сообща равно» [190] Письмо к Дамасу «о двух сыновьях», т. I, стр. 82 рус. перевода. . Но Бог также даровал людям и «свобод­ное произволение... чтобы всякий жил не в силу власти Божией, а в силу собственной покорности... чтобы имела место добродетель» [191] Там же, стр. 83. . Поэтому от нас требуется, чтобы мы, владея не своим, а чужим — а чужое для нас все, что принадлежит этому веку — были верными распорядителя­ми вверенного нам [192] Письмо 97 к Алгазию, т. III, стр. 190. . И единственно правильный путь владения — это путь раздачи своего [193] Письмо 57 к Павлину, т. II, стр. 130. , а не путь бережливости: «не береги своего, как будто бы оно было для тебя чужим... Груды золота и серебра для нас — чужие; наше имущество есть духовное» [194] Письмо 21 к Евстохии, т. I, стр. 133. . Поэтому и в миросозерцании блаженного Иеронима необходимым признаком христианского совер­шенства является полное отречение от собственности, и внутреннее и внешнее [195] Письмо 62 к Паммахию, т. II, стр. 223-224. ; подобно Павлу, подражают «ничего не имеющему Господу, возвращая Ему все» [196] Письмо 88 к Евстохии, т. III, стр. 36. . Изложенным нами учением святых отцов первых четырех веков о собственности мы и закончим первую главу нашего труда. Взглядов последующих отцов мы не приводим потому, что существенно нового, восполняющего древнеотеческое учение мы не встретили в этих взглядах. Равным образом, мы не касались и учения по интересующему нас предмету святых подвижников древней Церкви. Всегда в древности монашеская жизнь неразрывно связывалась с отречением от собственно­сти, и отречение от последней всегда составляло один из основных мона­шеских обетов во всех древних иноческих уставах.

Теперь мы можем сделать общие выводы из древнецерковного учения о собственности, изложенного нами. Выводы эти вполне определенные и могут быть выражены кратко, так как древнецерковное учение не знало различия во взгляде на этот предмет. Право собственности не принад­лежит к области благодатной христианской жизни, к сфере Божи- его Царства и потому не может быть рассматриваемо как святыня для христианской совести, и к нему не может быть прилагаем предикат «свя­щенное», но лишь «неприкосновенное». Это потому, что право частной собственности, как оно осуществляется в жизни людей, принципиально противоречит началу всеобъемлющей христианской любви, не знающей границ «моего» для другого; право собственности возникает поэтому не на основе христианского братства людей, но на основе недостатка такого братолюбия, когда человек противополагает себя и свое другим. Право собственности, однако, является неприкосновенным для христианина даже до такой степени, что грешно желать чужого в силу, с одной сто­роны, того общего закона христианской морали, что всякое насилие не должно иметь места в устроении христианской жизни; а с другой — по­тому, что христианство не отрицает форм естественного права и естест­венных человеческих отношений, но одухотворяет и возвышает эти фор­мы, преобразуя их по духу Христовой истины. И христианская любовь, разрушающая эгоистические перегородки жизни, ставит идеалом своим не отобрание чужого, но свободное отдание своего на общую пользу. С этой последней точки зрения, только тот истинно владеет своим иму­ществом, кто рассматривает его в качестве общего достояния и служит своим общей пользе, согласно с волей Бога, верховного Владыки всего сущего, и с законами человеческой любви, счастье и полнота которой не в приобретении и обладании, но в дарении и жертве. Ясно само по себе, что при таком отношении к началу личной собственности идеалом устро­ения материальной стороны жизни членов христианской Церкви должно явиться общение имуществ на основе свободной братской любви по примеру жизни первохристианской общины.

Жизнь человека не зависит от изобилия его имения Лк. XII, 15

Кто любит ближнего, как самого себя, тот ничего не имеет у себя излишнего перед ближним...

Поэтому, чем больше у тебя богатства, тем меньше в тебе любви св. Василий Великий

В живой неразрывной связи с ответом на вопрос об отношении христи­анства к праву собственности находится и решение вопроса о христиан­ском взгляде на богатство и бедность. Второй вопрос представляет собой по существу лишь более частную, конкретную постановку первого или основного вопроса об отношении христианина к собственности вообще. Поэтому уже раскрытое нами учение древней Церкви о праве собствен­ности и об отношении к этому праву со стороны христиан дает нам доста­точно данных и для характеристики христианского отношения к богатст­ву и бедности. Так, например, если из откровенного и святоотеческого учения с несомненностью вытекает, что началом истинно христианско­го отношения к собственности является долг делиться своим с другими, то ясно, что на всякое богатство, как на скопление в руках одного лица гораздо большего числа предметов первой необходимости, чем сколько нужно для удовлетворения его личных потребностей, христианство не может смотреть иначе, как на уклонение от начала братской любви, то есть, иными словами, неодобрительно. Равным образом, с точки зрения этого же долга делиться своим с другими, несомненно, выступает в ореоле христианской добродетели добровольная бедность. Так, говорим мы, то или иное решение вопроса об отношении к праву собственности предре­шает необходимо тот или иной взгляд на богатство и бедность. Но нам нет нужды и побуждений ограничиваться попытками приложить добытые нами общие начала к уяснению частных сторон предмета нашего исследо­вания и, напротив, очень много побуждений по вопросу о христианском отношении к богатству и бедности изложить в возможной полноте учение древней Вселенской Церкви. Во-первых, идя таким путем, мы получим возможность более разносторонне выяснить церковную точку зрения на предмет. Вместо того, чтобы заниматься выводами из уже представленно­го церковного учения о собственности, мы, излагая откровенное и свято­отеческое учение о богатстве и бедности, этим самым констатируем уже совершенное согласие и строжайшее единство церковных воззрений на устроение материального быта верующих. А вместе с этим полнейшим принципиальным согласием в церковном учении по вопросу о богатстве и бедности выступят перед нами такие новые детали, такие частные чер­ты, которые сообщат христианскому учению характер особой конкретно­сти и жизненной наглядности. Это одна сторона дела.