Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения

Посему на будущее время нечего у нас поднимать высоко глаза, хвастаться своими предками или прежними богатствами, славой и роскошной жизнью, ибо у нас одно только искомое – чтобы всякий, кто бы он ни был, стяжал страх Божий и исполнял Его заповеди. А я, грешный, да сподоблюсь, хотя бы с братом Ионой, или с братом Мартинианом, или также с Силуаном, их участи и да явлюсь здесь мудрым, деятельным и благим. Больше мне не о чем и думать.

Это вот, чада, я сказал вам небольшое оглашение об одном предмете, на следующей же неделе скажу и о другом, хотя, правда, и не в надлежащей форме и не так, как этого требует достоинство предмета, но ведь я стремлюсь только к тому, чтобы вы имели предмет для духовных и полезных бесед между собою.

Господь и Бог наш, Крепкий и Сильный, да укрепит и утвердит сердца ваши и помышления к тому, чтобы вместе со слушанием также и исполнять слышимое, дабы, оправдавшись, нам обрести часть в лике святых, в Царстве Небесном, в Самом Христе нашем Боге. Ему слава и держава со Безначальным Отцом и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Бог наш настолько благ, что, возложив на нас труд взаимного спасения, дарует вам и мне, ничтожному, за это некоторую награду. Я говорю, а вы слушаете; вы трудитесь, а я ободряю вас; поэтому я полагаю, что я в некотором роде тружусь вместе с вами. Таково-то вот человеколюбие Господа: Он отчисляет и мне, и вам одинаковые награды. Посему радуйтесь и сорадуйтесь, ликуйте, веселитесь, теките, побеждайте обольщения мира, старайтесь, чтобы помышления ваши устремлялись вверх, паря там и представляя себе неизреченную славу.

Помните, чада мои, что всякая трудность в подвижничестве, которую вы преодолеваете ради Царства Небесного, есть ничто. В сравнении с вечным покоем скорбь и теснота доставляют мимолетную, как сновидение, неприятность. Рассудивши благо, мы, силою Призвавшего нас в Свое Небесное Царство, благо и удалились [из мира]; поживем же и дальше точно так же благо, понемногу приобретая преуспеяния и научаясь из различных искушений избегать владычества того, что тяжко. Ведь сколько раз мы испытывали мирские сладости, и однако же от них не осталось ровно ничего; сколько раз мы насыщали свое чрево и удовлетворяли свой аппетит, и все-таки не имеем никакого остатка от этой сытости, напротив, у нас тогда получалась лишь тяжесть в теле. Если мы погружались в постыдные помыслы, то проклинали себя, получив вместо удовольствия скорбь; предавались сну и низводили себя на степень животных, но потом, размыслив, отвергали все это; посмеявшись, мы потом плакали. И вообще, человеку нет никакой отрады от удовольствий. Если мы хотим совершенных удовольствий и радостей, то будем соблюдать заповеди: для опытного человека это является неисчерпаемым удовольствием, которое приносит плод праведности (Флп. 1:11; Евр. 12:1).

Послушайте меня, чада и братия, послушайте меня. Не будем дремать душою, не будем проводить дней в лености или тратить время на пустяки, ибо грядет час, и ныне уже есть (Ин. 5:25), – час нашего преставления. Уже Богом посылается к нам Ангел: взяв наши души, куда затем с ними он пойдет и куда их отправит? Неужели мы, помыслив это, не содрогнемся, неужели, представив это, мы не ужаснемся? Помышляя об этом, святые пеклись о настоящем деле, и триблаженнейшие мученики с радостью отдавали на рассечение свое тело, на отсечение свои члены и на раздробление свои кости, воистину становясь позор миру и Ангелом и человеком (1 Кор. 4:9), и чрез это получали венцы. И преподобные отцы наши и всесвятые монахи (παυαγιοι μουαχοι) подвизались, отвращаясь от тела, как от врага, находили наслаждение в голоде, тепло – в холоде и полное изобилие в лишениях. Их не связала любовь к родителям, не отвлекала их нежная любовь к детям, не остановила их привязанность к братьям; для них не вожделенны были ни золото, ни серебро, ни красивая одежда, ни распаляющая и возбуждающая тело пища. Они пили и одевались лишь только для того, чтобы жить, являлись в жизни бесплотными и таким путем уже здесь приобретали бессмертие.

Вот, чада, и мы, прошу вас, уязвившись ревностью к ним, будем злострадать, бедствовать, терпеть заушения, голодать, жаждать, переносить зной, поношения, поругания и насмешки и все другие горести, дабы только не лишиться Царства Небесного. Посему огородник пусть переносит свои ежедневные труды и тягость, потому что его венец уже приближается [1154]. Равным образом и повар пусть стоит у своего огня за варкой пищи для упокоения братства и пусть не имеет на это никакого неудовольствия, ибо награда его пред ним. Далее, келарь точно так же пусть выдает предупредительным образом каждому все, что только требуется, не сердясь на случающиеся с ним отягощения, и за это наградой его будет жизнь вечная. И больничник также пусть проливает свою кровь в наблюдении над больными и прислуживании им; за это он и сам не умрет вовек. И вообще, каждый пусть тщательно относится к своему делу, будь оно телесное или духовное, ибо за это всякому будет мзда многа на небесех (Мф. 5:12) во Христе, Господе нашем. Ему слава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я болею душою, трепещу и ужасаюсь, – я желаю, чтобы вы спасались, чтобы не отвратились от своей благой цели, чтобы, по грехам моим, не разрушили того, что создали на благочестивом основании своего подвижничества, но чтобы все более и более совершенствовались… [1155]как великий законоположник Моисей, Аарон, Самуил, Давид и весь пророческий лик, а также жившие в благодати и спасшиеся посредством благодати и истины, равно и совершенствованием по святому Евангелию. И сколько было таких? Во-первых, святые и богоглаголивые апостолы, богоблаженнейшие доблестные мученики, всепреподобные отцы наши. И семя благоугождающих Богу не оскудевало ни в каком роде, вплоть до настоящего времени. Кто боразуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть? (Рим. 11:34).

Кто знает, сколько добродетельных людей является пред Богом и среди этого лукавого и развращенного рода (ср. Мф. 17:17)? Ибо одно дело – суд Божий, а другое – суд человеческий [1156]. Вы помните известного доброго и славного мужа, знаете также вы и продавца овощей, приснопамятного человека Божия и известного гостеприимца монахов, насколько он, как было открыто, оказался выше разлучившегося с ним брата, который проводил монашескую и отшельническую жизнь [1157]. Монахи и миряне, живущие в общежитии и отшельники, пустынники и пребывающие в городах, прибавлю также, начальствующие и подчиненные, цари и владыки, архиереи и священники, старцы и служители Господни и все другие чины служат Богу ночь и день, и в поднебесной совершается великий, невиданный и необозримый подвиг: одни восходят, другие падают, те помогают друг другу, а эти увлекаются своими ближними [в соблазн]. Я говорю вам все это к тому, чтобы вы твердо помнили, что вам нужно доблестно подвизаться, божественно окрыляться, стремиться к любви и служению Господу Богу. Не отнеситесь же, чада, с презрением к моим ничтожным увещаниям – к моим душевным и телесным скверне и греху, равно как к моим неосторожным и несовершенным обращению и речам, к моей вялости, лености, беспечности, сонливости, долупреклонности и вообще недостаткам во всякой добродетели… [1158]Я и вы одинаково живем ради только одного – чтобы нам достигнуть Царства Небесного. Прочь от нас и имущество, и деньги, и монастыри, и скиты, и здания, и постройки, огороды, сады, поля, виноградники и все другое, что есть у нас на земле. У нас не должно быть об этом никакой и речи, ибо мы уже раньше отреклись и отказались от всего ради Царства Небесного.