Иосиф Крывелев - История религий. Том 1

Политическое лицо различных малых церквей и сект в республиках Советского Союза претерпело за десятилетия после революции серьезные изменения.

Первой реакцией большинства сектантских организаций на победу Октябрьской социалистической революции был открытый или скрытый протест. В январе 1918 г. адвентистский журнал «Слово истины» характеризовал лозунги пролетарской революции как «мыльные пузыри» 72. Вскоре, однако, пришлось начать лавировать. В отношении к социализму как основной цели пролетарской революции тот же адвентистский журнал стал высказывать некую уклончивую двойственность: дескать, мы тоже за социализм, но не за тот социализм, который несут большевики. Адвентисты соглашались на такой «социализм», который никак не связан с классовой борьбой, «который не отрицает ни религию, ни семью, ни брак (пошли в ход известные клеветнические вымыслы о Советской власти. — И. К), который против насилия и злобы, но который за свободу, за революцию, за братство, основанные на любовном союзе, — такой социализм не противоречит христианству» 73. Классовой борьбе трудящихся за социализм противопоставлялись пустопорожние фразы о свободе и христианском братстве.

Разразившаяся вскоре гражданская война вызвала у большинства сектантских организаций такую реакцию, которая была определенно выгодна белогвардейщине. В общем платформа сложилась такая: не надо участвовать в борьбе ни на той, ни на этой стороне, ибо христианство — против всякой войны, против насилия с любой стороны. Толстовский журнал «Истинная свобода» писал, например: «…единомышленники Л. Н. Толстого и близкие ему по духу люди одинаково отрицательно относятся к проявлению организованного насилия, откуда бы оно ни исходило… к войне всюду, где она ведется…» 74В разгар наступления войск Пилсудского на Киев в апреле 1920 г. тот же журнал поместил передовицу, в которой взывал к советским людям: «Не убий. Не делай другому того, что себе не желаешь. Не борись, ибо взявший меч от меча погибнет» 75. В сентябре — октябре 1919 г. в Самаре состоялся съезд баптистов, евангельских христиан и меннонитов, признавший недопустимым для христиан участие в производстве оружия. И в это же время во врангелевской армии существовал и действовал специальный меннонитский полк. А у иннокентьевцев в том же 1920 г. был при обыске обнаружен целый склад оружия, которое использовалось в террористических актах против местных деятелей Советской власти…

После окончания гражданской войны и упрочения Советского государства ряд сект проявил готовность к тому, чтобы полностью примириться с советским строем и с его политикой. Те же адвентисты на своем пятом съезде в 1924 г приняли широковещательную декларацию на этот счет, где, в частности, было сказано, что они «искренне молятся богу, чтобы он дал и впредь Советской власти мудрость для управления народами и стремлений восстановить начатые святые принципы свободы и справедливости» 76. Правда, оставались как среди рядовых адвентистов, так и среди руководителей элементы, оппозиционные к новому курсу, но общая линия наметилась в пользу этого курса.

По тому же пути пошли и баптисты, и евангелисты. В 1931 г. их руководство обратилось с посланием к общинам, в котором призывало всех не только лояльно относиться к власти, но и проникнуться преданностью к социалистическому идеалу. При этом были пущены в ход старые идеи христианского социализма: «Иисус Христос был первый великий социалист и коммунист, духовный отец и предшественник Коммунистической партии». Тут же этот тезис истолковывался как аргумент против ведущейся в стране атеистической пропаганды и рекомендовалось «заострить внимание на нем в беседах с безбожниками», чтобы «опровергнуть нелепое положение безбожников» о том, будто «учение Христа — оплот богатых, эксплуататорских классов» 77. Тем не менее в силе оставался факт своего рода перестройки баптизма.

Не менее решительно перестраивался родственный ему евангелизм. Его лидер Проханов предписывал своим приверженцам: «Нужно, чтобы люди видели, что вы принимаете участие в новой общественной и народной жизни» 78. Важно только, добавлялось здесь же, чтобы эта новая жизнь строилась на началах Евангелия. Отсюда даже вытекал проект организации своего рода коммун («города Солнца»), которые, будучи построены на началах ветхозаветной общности имуществ, показывали бы пример реализации социалистического и в то же время религиозного идеала. И здесь, правда, «левой» ориентации противостояло другое, возглавлявшееся И. Каргелем, направление, настаивавшее на сохранении в силе традиции враждебного отношения к социализму и изоляции от мира, строящего социализм.

В ряде других сект и малых церквей культивировалась идея сельскохозяйственных коммун, основанных на началах религиозного вероучения, причем во многих случаях эта идея осуществлялась. Нередко, однако, ее реализация приводила к созданию своего рода крепостнического хозяйства, где руководитель общины играл по существу роль помещика; так было, например, в организованной Чуриковым «коммуне» под Ленинградом. С проведением сплошной коллективизации это движение потеряло под собой почву и прекратило существование.

Перед сектами и церквами, о которых идет речь, стоял фундаментальный вопрос о выборе верующими определенной жизненной ориентации. Вера ориентировала на царство небесное и на небрежение мирскими благами, исходя из евангельской ссылки на птиц небесных, которые не сеют и не жнут. Руководствуясь такой установкой, баптист, адвентист или тем более свидетель Иеговы не должен принимать участия в строительстве социализма и коммунизма, ему надо лишь дождаться армагеддона или собственного ухода из жизни, когда бог сочтет это нужным. Но мало кому когда бы то ни было удавалось последовательно придерживаться этой позиции. Более сильной оказывалась другая альтернатива. Жизнь всегда брала свое и втягивала человека в орбиту своих дел и стремлений. Тем более это относится к нашему времени, когда идет бурная перестройка всех порядков и общественных отношений. Насущно жизненный характер этой дилеммы вытекает из того, что избрание той или иной альтернативы ее должно определять все поведение человека — учиться или нет, пользоваться ли благами современной цивилизации, смотреть ли кино и телевизор, участвовать ли в общественной жизни, а главное — делать ли все, что человек может, для максимально продуктивного участия в жизни общества. И первостепенную роль здесь играет вопрос о жизни детей — давать ли им возможность учиться всему, чему они хотят, использовать свои дарования, участвовать в пионерской и комсомольской жизни?