Томас Балфинч - Всеобщая мифология. Часть II. Люди, бросавшие вызов богам

Все было приготовлено к соревнованию, и первым делом, которое нужно было сделать, – это натянуть тетиву, чтобы приложить к нему стрелу. Телемах попытался сделать это, но все его попытки были бесплотны; и скромно признав, что он попытался сделать то, что выше его сил, он уступил лук следующему. Тот попытался, но с не лучшим успехом, и, под смех и колкости своих товарищей уступил его. Третий попытался, и четвертый; они натерли лук жиром, но все было бесполезно; тетиву нельзя было натянуть.

Потом Одиссей смиренно попросил, чтобы ему разрешили попробовать; ибо, как он сказал: «хотя я нищий, прежде я был солдатом, и немного силы все еще осталось в моих старых членах». Женихи закричали с насмешкой и приказали выставить его из зала за дерзость. Но Телемах заступился за него и, просто из уважения к старику, разрешил ему попробовать. Одиссей взял лук и потрогал рукой мастера. С легкостью он приладил тетиву к ее выемке, потом приложил стрелу, натянул тетиву и выпустил стрелу точно сквозь кольца.

Не давая им времени, чтобы выразить удивление, он сказал: «Теперь по другой цели!», – и выстрелил прямо в одного самого наглого жениха. Стрела пронизали его глотку, и он упал замертво. Телемах, Эвмей и другой верный сторонник, хорошо вооруженные, теперь выступили на стороне Одиссея. Женихи в изумлении оглядывались в поисках оружия, но ничего не находили, и не могли никуда убежать, потому что Эвмей охранял дверь. Одиссей не долго оставлял их в неведении; он представился как долго отсутствовавший правитель, чей дом они захватили, чье состояние расточили, чью жену и сына они преследовали десять долгих лет; и сказал, что желает вполне отомстить им. Все были убиты, и Одиссей остался хозяином своего дворца и владельцем своего царства и своей жены.

Поэма Теннисона «Улисс» показывает старого героя, после того, как опасности остались в прошлом, и ничего не осталось другого, как оставаться дома и быть счастливым, но уставшим в бездействии и решившим оправиться снова в поисках новых приключений.

Амфион был сыном Юпитера и Антиопы, царицы Фив. Его вместе с братом-близнецом Зетом оставили на горе Киферон, где они выросли среди пастухов, не зная своих родителей. Меркурий дал Амфиону лиру и научил играть на ней, а его брат занимался охотой и присмотром за стадами. Тем временем Антиопа, их мать, которую жестоко притесняли Лик, царь-узурпатор Фив, и его жена Дирка, нашла способ сообщить своим детям об их правах и позвать их на помощь. Со своими соседями-пастухами они напали на Лика и убили, а затем, привязав Дирку за волосы к рогам быка, выпустили его, так что и она погибла ужасной смертью. Амфион, став царем Фив, укрепил город стеной. Говорят, что, когда он играл на лире, камни сами двигались и становились на свои места в стене. Испанский поэт Хуан де Аргихо так обыгрывает волшебное мастерство Амфиона:

Древнефракийский певец, который самонадеянно вызвал муз сравниться с ним в мастерстве и, будучи побежденным в соревновании, был ослеплен ими. Мильтон упоминает его вместе с другими слепыми певцами, когда говорит о своей собственной слепоте в «Потерянном рае» (Книга III., 35).

От редактора. Образ этого певца использовал замечательный русский поэт Иннокентий Анненский в вакхической драме «Фамира-кифаред»:

Арион был знаменитым музыкантом и жил при дворе Периандра, царя Коринфа, большой любовью которого пользовался. В Сицилии должно было быть музыкальное состязание, и Арион очень хотел завоевать приз. Он сказал о своем желании Периандру, который, как брат, умолял его оставить эту мысль. «Прошу, останься со мной, – сказал он, – и будешь доволен. Тот, кто старается победить, может проиграть». Арион ответил: «Жизнь странника лучше всего подходит свободному сердцу поэта. Талант, которым меня наградил бог, я должен сделать источником удовольствия для других. А если я завоюю приз, как радость от этого возрастет от сознания моей большой славы!» Он поехал, завоевал приз и погрузился со своим богатством на коринфский корабль, чтобы ехать домой. На второе утро после того, как натянули паруса, ветер был мягкий и ровный. «О, Периандр, – воскликнул он, – оставь свои страхи! Скоро ты забудешь их в моих объятьях. Какими щедрыми приношениями мы выразим нашу благодарность богам, и как весело будет за праздничным столом!»

Ветер и море продолжали благоприятствовать. Ни одно облачко не затеняло небосвод. Он не очень доверял океану, но он доверял людям. Он нечаянно услышал, как моряки обменивались намеками друг с другом, и обнаружил, что они планировали сами завладеть его сокровищем. Некоторое время спустя они окружили его, громкие и мятежные, и сказали: «Арион, ты должен умереть! Если тебе нужна могила на суше, согласись сам умереть на этом месте, а если наоборот – бросься в море». «Ничто не удовлетворит вас, кроме моей смерти? – сказал он, – Возьмите мое золото, пожалуйста. Я охотно куплю жизнь такой ценой». «Нет, нет, мы не можем пощадить тебя. Твоя жизнь будет для нас слишком опасна. Куда мы скроемся от Периандра, если он узнает, что ты ограблен нами? Мало пользы будет нам от твоего золота, если, вернувшись домой, мы никогда не будем свободны от страха». «Тогда исполните, – сказал он, – мою последнюю просьбу: раз уж ничто не может спасти мою жизнь, я хочу умереть так, как жил – певцом. Когда я спою мою предсмертную песню и мои струны перестанут вибрировать, я распрощаюсь с жизнью и безропотно подчинюсь своей судьбе».