Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

См. Murphy, Song of Songs , 119: «Еврейская идиома, состоящая из единственной и множественной форм одного и того же существительного, типичным образом указывает на превосходную степень». См. GKC § 133i. Относительно библейских примеров см. Быт 9:25; Исх 29:37; Втор 10:17; Еккл 1:2; 12:8; арамейский текст Ездр 7:12 и Дан 2:37. Это вопреки тем, кто усматривает в данной фразе намек на составной характер Песни. Например, Longman, Song of Songs , 88, понимает ее как «единую поэму, состоящую из многих поэм», «песнь, состоящую из песней»; ср. Garrett, “Song of Songs,” 124 – «единое музыкальное произведение, представляющее собой собрание маленьких песней». Однако такая интерпретация не считается с очевидным еврейским синтаксисом. Образно говоря, подковы у этой экзегетической лошади сделаны из английской идиоматики, управляет же ею – предубежденность относительно составного характера Песни.

Roland E.Murphy, “The Unity of the Song of Songs,” VT29 (1979): 436–443; idem, Song of Songs , 64–67.

J.Cheryl Exum, “A Literary and Structural Analysis of the Song of Songs,” ZAW 85 (1973): 47–79. Ср. более позднюю и более нюансированную, но схожую оценку: «Если Песнь выказывает целостность, однородность и последовательность образов и определенное видение любви – а я думаю, что так оно и есть – есть ли надобность постулировать наличие редактора? Возможно, Песнь была написана единым автором, который следовал какой-то поэтической традиции, и лишь слегка отредактирована в процессе передачи. Будь Песнь антологией любовных стихов, можно было бы ожидать наличие разных действующих лиц и разных подходов к любви, сексу и телу. Однако это ни из чего не видно… Лично я все больше прихожу к мысли, что создание Песни вдохновлялось единым поэтическим видением любви. Данный комментарий предполагает, что, лишь читая Песнь как единое целое, мы можем отдать должное ее поэтическому величию» [J.Cheryl Exum, Song of Songs (OTL; Louisville, Ky.: Westminster John Knox, 2005), 35, 37].

Michael V.Fox, The Song of Songs and the Ancient Egyptian Love Songs (Madison: University of Wisconsin, 1985), 209–222. Отметим его вывод: «Чтобы объяснить целостность и стилистическую однородность Песни, нет нужды постулировать наличие редактора. Самое вероятное объяснение этих особенностей состоит в том, что Песнь – целостное произведение, составленное (во всяком случае, первоначально) одним поэтом» (с. 220).

Munro, Spikenard and Saffron , 144–147.

M.Timothea Elliott, The Literary Unity of the Canticle (European University Studies, Series 23, 371; New York: Peter Lang, 1989). Эта книга представляет собой переработку докторской диссертации по библеистике, защищенной Эллиотт в 1988 году (Папский библейский институт в Риме).

Ibid., 236.

Ibid., 260. Это следующие элементы: (1) обрамление; (2) центр; (3) тема; (4) диалог; (5) мотивы и образы; (6) зеркальная динамика; (7) парадигмы ограды и защиты; (8) последовательность характеристик; (9) эпитеты; (10) связанные последовательности как один из принципов организации; (11) функция и интеграция рефренов. Эллиотт допускает, что поэт использовал более ранние материалы, но настаивает на глубоком единстве окончательной канонической формы текста: «Даже если анонимный поэт обильно заимствовал из уже существующего материала, кратких любовных песен или сборников, его уникальная комбинация всех этих элементов составляет индивидуальное художественное творение, исполненное удивительной красоты и таланта. Как новое и цельное произведение, оно требует собственной особой интерпретации» (ibid.).

См. краткий пересказ ее наиболее интересных доводов в: Garrett, “Song of Songs,” 28. См. P.W.T. Stoop-van Paridon, The Song of Songs: A Philological Analysis of the Hebrew Book ~yrIyVOIh; ryXOI (ANESSup 1 7; Louvain: Peeters, 2005), 476, с обстоятельным филологическим анализом, который приводит к согласию с выводом Эллиотт касательно единства Песни Песней: «Каждый стих и каждый отрывок понятен и исполнен смысла, если учитывать нюансы грамматики и лексики, а также завуалированные выражения. Это говорит в пользу литературного единства, которое другие ученые уже постулировали на основании различных литературных критериев. Таким образом, безосновательно расхожее мнение о том, что Песнь Песней представляет собой собрание разрозненных песней [ср., например, Dorsey (1990); Longman (2001)]».

G.Lloyd Carr, The Song of Solomon: An Introduction and Commentary (TOTC 17; Downers Grove, Ill.: InterVarsity, 1984), 44–49; idem, “Song of Songs,” in A Complete Literary Guide to the Bible (ed. Leland Ryken&Tremper Longman III; Grand Rapids: Zondervan, 1993), 284; David Dorsey, “Literary Structuring in the Song of Songs,” JSOT 46 (1990): 81–96; ср. idem, The Literary Structure of the Old Testament: A Commentary on Genesis-Malachi (Grand Rapids: Baker, 1999), 199–213; Garrett, “Song of Songs,” 30–35; Andrew Hwang, “The New Structure of the Song of Songs and Its Implications for Interpretation,” WTJ 65 (2003): 97–111; Leland Ryken, Words of Delight: A Literary Introduction to the Bible (2d ed.; Grand Rapids: Baker, 1992), 279–282; William H.Shea, “The Chiastic Structure of the Song of Songs,” ZAW 92 (1980): 378–96 (Murphy, Song of Songs , 63–64, отмечает некоторые изъяны в анализе Ши, но не опровергает общего тезиса Ши); Edwin C.Webster, “Pattern in the Song of Songs,” JSOT 22 (1982): 73–93; Ernst R.Wendland, “Seeking a Path through a Forest of Symbols: A Figurative and Structural Survey of the Song of Songs,” JTT 7, no. 2 (1995): 13–59. Ср. также хиастическую структуру Р.Л.Олдена, воспроизведеную в: Garrett, Proverbs, Ecclesiastes, Song of Songs , 376. Анализ и критику различных макроструктурных анализов, проведенных до 2003 года, см. в: Richard M.Davidson, “The Literary Structure of the Song of Songs redivivus ,” JATS 14, no. 2 (2003): 44–50. Литературная структура, предлагаемая Гарреттом (Garrett, “Song of Songs,” 32–35), во многих отношениях похожа на мою, включая симметрию парных членов A-F, «песни брачной ночи» из 3:1–4:15, спаренные в блочном параллелизме с «песнями брачной ночи» в 5:2–6:10 (только я считаю, что этот блочный параллелизм доходит до 7:10), и с центральными стихами (4:16–5:1) как кульминацией Песни (хотя я делю эту центральную часть, G, на G и G'). Мое основное несогласие с его анализом состоит в начальной и конечной частях Песни (1:2–2:17 и 6:11–8:14), которые он делит на гораздо большее количество (слишком коротких) макроструктурных разделов, чем можно подумать по рефренам. Иными словами, он позволяет индивидуальным «песням», маркируемым переменой голоса, – на мой взгляд, они отражают подразделы, а не макроразделы – перевешивать главный макроструктурный показатель Песни: рефрены. Поэтому хиастические параллели, предлагаемые им для некоторых из этих разделов, неубедительны.

Davidson, “Literary Structure,” 50–65.

See ibid., 52–64. Согласно моему анализу, первые два крайних члена структуры образуют хиазм (ABB'A'); затем следует блочный параллелизм (CDEFC'D'E'F'), причем члены E/E' и F/F' содержат еще и хиастические черты (E-F' и F-E'); два центральных стиха Песни (члены GG') спарены и в хиастическом, и в блочном параллелизме. «Без сомнения, такая детальная и многомерная макроструктура отражает общее единство и удивительную литературную красоту самой возвышенной Песни в Библии» (с. 64).